Джерек, не замедляя бега, обернулся и крикнул:

— Мой инопланетянин… Я имею в виду, мой путешественник во Времени… Он убегает. Я должен поймать его. Чудесная вечеринка. Прощайте, ослепительная Шарлотина!

— О Джерек!

Догнав Юшариспа, Джерек мчался через мрачные туннели к Водяным Воротам — так называлась энергетическая труба, прорезающая толщу воды от дна озера до выхода на поверхность, а затем, таща за собой инопланетянина, поплыл туда, где, зависнув в воздухе ждал его маленький локомотив.

— В машину! — тяжело выдохнул Джерек, подплыв к дверце кабины.

Вместе они ввалились в кабину и рухнули на диван.

— К Монгрову, — скомандовал Джерек автомату, наблюдая за озером в поисках признаков преследования, — и побыстрее!

Посмотрев назад и вниз, он увидел, как миледи Шарлотина вынырнула из мерцающего озера на своем силовом гамаке, все еще опираясь на локоть, и что-то закричала вслед исчезающему в небе локомотиву.

Джерек напрягся, стараясь различить слова, так как миледи не воспользовалась направленным транслированием. Он от всей души надеялся, что она проявит достаточно благородства и не применит какого-нибудь рода устройство, чтобы следить за его воздушной машиной, или не протянет силовой луч, чтобы вернуть его назад в свою резиденцию. Возможно, она все еще не поняла, что произошло.

Но тут отчетливо донеслись слова миледи.

— Остановите! — кричала она театрально, нараспев. — Остановите вора!

И Джерек почувствовал, как ослабели его ноги. Он переживал самое восхитительное волнение в своей жизни. Даже самые яркие моменты его детства не шли ни в какое сравнение с этим. Он вздохнул от удовольствия.

— Остановите, — бормотал он себе под нос, а локомотив тем временем быстро двигался по направлению к владениям Монгрова. — Остановите вора! О! Вор, вор, вор — Его дыхание стало тяжелее, голова закружилась. Остановите вора!

Юшарисп, практикующийся в искусстве сидения на диване, наконец сдался и уселся на пол.

— Будут неприятности? — спросил он.

— Думаю, да, — ответил Джерек, с трудом владея собой. — Да! Неприятности! — Его остекленевшие глаза смотрели сквозь инопланетянина.

Юшарисп был тронут тем, что истолковал как благородство со стороны Джерека.

— Почему вы так рискуете из-за незнакомца вроде меня?

— Из-за любви! — прошептал Джерек и содрогнулся от удовольствия. Из-за любви!

— Вы — великодушное, скри, существо, — нежно произнес Юшарисп, подняв сияющие глаза на Джерека. — Сильнее, скри, скри, любви, как мы говорим (рев) на нашей планете, не имеет никто, скри, чпо, лар, ооф. — Он остановился в смущении. — Это, должно быть, скри, непереводимо.

— Я лучше изменю вас обратно в прежнюю форму, прежде чем мы прибудем к Монгрову, — сказал Джерек деловым тоном.

Монгров был в восхищении, получив Юшариспа. Он обнял, чуть не раздавив, маленького космического путешественника и немедленно принялся расспрашивать его обо всех деталях рокового путешествия.

Космический путешественник был польщен приемом, тем более что все еще оставался в уверенности, что скоро покинет планету. Вот почему Джерек Корнелиан совершил обмен как можно быстрее и удалился со своим новым сокровищем, оставив Монгрова с Юшариспом глубоко погруженными в беседу.

Миссис Амелию Ундервуд, лишенную возможности двигаться, чтобы облегчить ее транспортировку, без всякого уведомления, что отныне она принадлежит Джереку, перенесли на борт локомотива, и Джерек, не теряя времени, вернулся на свое ранчо.

Он поместил миссис Ундервуд в месте, считавшемся в древние времена самой важной частью дома, — в подвале. Подвал, в котором хранились огромные емкости с жемчужного цвета вином, находился прямо над спальней Джерека и представлялся ему самой красивой комнатой в доме, а потому он с гордостью думал, что миссис Ундервуд понравится проснуться в таком приятном помещении.

Уложив ее на кушетку в центре комнаты, Джерек отрегулировал силовые поля так, чтобы она спокойно спала до утра, а сам отправился в спальню, горя от нетерпения приготовить себя к встрече с ней и полный решимости произвести на этот раз хорошее впечатление.

Однако до утра еще оставалось много часов, и можно было все тщательно обдумать. Он решил прекратить попытки доставить ей удовольствие путем имитации ее одежды и надеть что-нибудь обыкновенное, благо его прежний костюм она никак не комментировала. Он сделал голографическое изображение самого себя и опробовал на нем различные стили одежды, заставив голограмму двигаться по комнате, пока, удовлетворенный, не выбрал то, что хотел.

Он оденется во все белое — и костюм, и обувь; былыми же будут волосы, брови и губы. Это прекрасно вписывается в интерьер подвала, особенно если надеть только одно кольцо с крупным красным камнем, которое будет выглядеть на среднем пальце правой руки, как капля свежей крови.

Джерек подумал, не захочет ли миссис Ундервуд переодеться во что-нибудь другое, так как серый костюм, белая блузка и соломенная шляпа выглядели теперь довольно помятыми и блеклыми, и решил приготовить какую-нибудь одежду для нее и преподнести как дар влюбленного. Джерек просмотрел кучу литературы того периода, чтобы выяснить наверняка, какие дары являются необходимой частью ритуала ухаживания и встретят теплый прием. Кроме того, надо еще подумать и о другом подарке. Что-нибудь традиционное. И музыку. Должна играть музыка…

Оставалось ждать еще несколько часов, и Джерек вернулся мыслями к недавним событиям. Он немного нервничал. Миледи Шарлотина, конечно, захочет отплатить ему за ловкий трюк — кражу ее инопланетянина, и если она решит действовать немедленно, в данный момент это будет некстати. Он не хотел, чтобы прерывали его ухаживания, это помешает ему. Хорошо бы иметь запас времени, прежде чем откроется обман. Тем не менее изменить ничего нельзя, можно только надеяться, что ее месть не облечется в слишком сложную и затяжную форму.

Джерек лежал на белых перинах и нетерпеливо ждал утра, отказавшись от мысли ускорить ход времени, так как знал, что на путешественников во Времени такие вещи часто действуют отрицательно.

Он обдумал ситуацию. Ему очень понравилась миссис Ундервуд. Мало того, что у нее красивая кожа и милое лицо, она еще кажется довольно умной, что тоже приятно. Если она полюбит его завтра, что фактически неизбежно, можно будет сыграть много игр: расставание, самоубийство, меланхолические прогулки, сладко-горькие расставания и так далее. Все действительно зависело от нее и от того, насколько ее воображение будет подыгрывать ему. Сейчас было важно сделать необходимые приготовления.

Джерек немного вздремнул с умиротворенной улыбкой на красивых губах.

Утром Джерек Корнелиан отправился ухаживать. Одетый в полупрозрачный белый костюм, в нимбе белоснежных кудрей, сияя улыбкой на белых губах, с охапкой каких-то длинных лиственных растений в одной руке и серебряным «чемоданом», полным одежды, в другой, он остановился перед дверью подвала (из натурального шелка, натянутого на золоченую раму) и дважды топнул (как они умудрялись стучать в дверь — уму непостижимо). Топанье послужило сигналом для включения музыки: приятные сельские мелодии — сочинение композитора по имени Чарльз Ивс, близкого по времени миссис Ундервуд, возможно, ее порадуют.

Джерек сделал музыку тихой, почти неслышной.

— Миссис Амелия Ундервуд, — произнес он, — вы слышали мой стук? Или топанье?

— Я буду благодарна, если вы уйдете, — ответил ее голос из-за двери. — Я знаю, кто вы, и могу догадаться, почему была похищена… и куда. Если вы намерены видеть меня уступчивой, сделав безумной, вы не получите этого удовольствия. Я уничтожу себя! Чудовище!

Тон ее стал насмешливым, хотя остался немного напряженным.

— Я никогда не злоупотребляла сырым мясом, сэр. Чистое виски также не соответствует моим представлениям о подходящем питье на завтрак. В другой тюрьме, по крайней мере, я получала пищу, о которой просила.