— Конечно, конечно, — ответил Герцог Королев.

Но Джереку показалось, что, хотя к Герцогу полностью вернулось обычное самодовольство, ему жалко подарка.

Миледи Шарлотина повернула одно из своих колец, и парализованное тело маленького инопланетянина всплыло с возвышения и замерло над ее головой, слегка покачиваясь, будто было воздушным шаром.

Джерек сказал:

— Путешественница во Времени. Она ваша, Герцог?

— Женщина в сером, которая шлепнула тебя? Нет. Я никогда не видел ее прежде. Может быть, это подделка?

— Возможно. — Джерек приподнял шляпу и поклонился компании. — Если позволите, я поищу ее. Она послужит хорошим добавлением к моей коллекции. Прощайте.

— До свидания, Джерек, — ответил Герцог почти благодарно.

Миледи Шарлотина и миссис Кристия взяли его за руки и повели прочь. Джерек еще раз поклонился и кинулся в погоню за незнакомкой.

После часа бесплодных поисков Джерек понял, что путешественницы во Времени больше нет на вечеринке. Он не мог пропустить ее, потому что большинство гостей разъехались, удрученные финалом, и народу осталось совсем мало. Он вернулся к своему локомотиву, залез в него и рухнул на длинное бархатное сиденье, но, потянувшись к свистку, замер, медля привести в действие воздушный экипаж, так как хотел, чтобы что-нибудь еще случилось с ним в компенсацию за пережитое разочарование.

Или, думал он, путешественница во Времени вернулась в зверинец, к которому принадлежала, или отправилась куда-нибудь по собственной воле. Он надеялся, что у нее нет машины времени, способной вернуть ее назад, домой, потому что если машина у нее есть, то, вероятно, женщина исчезла навсегда. Джерек вспомнил, что какие-то свидетельства предполагали наличие у людей конца 19-го века примитивной формы путешествий во Времени.

— Ладно, — вздохнул он. — Если она исчезла, ничего не поделаешь.

Его мать Железная Орхидея отправилась куда-то вместе с леди Безголосой и Ульяновым-Пальмовым, чтобы, без сомнения, оживить воспоминания о временах, когда Джерек еще не был рожден. Джерек почувствовал себя покинутым. Вряд ли здесь остался кто-нибудь, кого он хорошо знал и кто согласился бы поехать на его ранчо вместе с ним. Он хотел получить путешественницу во Времени. Его сердце стремилось к ней. Она был очаровательна. Джерек потрогал пальцем щеку и улыбнулся.

Взглянув в окно, он увидел приближающихся Монгрова и Вертера де Гете и встал, чтобы окликнуть их, но оба намеренно проигнорировали Джерек, усилив в нем ощущение одиночества, хотя в другое время его позабавило бы совершенство, с которым оба играли свои роли. Он снова опустился на сиденье, потеряв всякое желание возвращаться домой, но и не имея никаких других идей. Миссис Кристия, всегда готовая составить компанию, ушла с Герцогом Королев и миледи Шарлотиной. Даже Ли Пао нигде не было видно. Джерек зевнул и закрыл глаза.

— Спишь, мой дорогой? — Внизу, глядя поверх подножки, стоял Лорд Джеггед. — Это и есть машина, о которой ты мне рассказывал, э?

— Локомотив. О Лорд Джеггед, так приятно видеть вас! Я думал, вы давно уехали.

— Меня отвлекли от дела, — из желтого воротника виднелось бледное лицо, улыбавшееся знакомой печальной улыбкой. — Могу я присоединиться к тебе?

— Конечно.

Лорд Джеггед воспарил в воздух облаком лимонного цвета и опустился рядом с Джереком.

— Итак, представление Герцога не было преднамеренной неудачей, сказал Лорд Джеггед, — но мы все притворились, что это так.

Джерек Корнелиан снял шляпу и выкинул ее из локомотива. Та немедленно превратилась в оранжевый дым, рассеявшийся в воздухе. Джерек ослабил шнур плаща.

— Да, — сказал он, — даже я умудрился сделать ему комплимент: он выглядел таким несчастным. Но почему ему взбрело в голову думать, что кто-то заинтересуется обычным инопланетянином? И к тому же сумасшедшим, предсказывающим катастрофу.

— Ты, значит, не считаешь, что он говорит правду? Инопланетянин?

— О, я уверен, что он говорит правду. Почему бы и нет? Но что в этом интересного? Мы все знаем, как мало интересного в правде. Поглядите на Ли Пао. Он тоже все время говорит правду. И что такое правда, между прочим? Существует так много ее различных видов.

— А его сообщение не встревожило тебя?

— Его сообщение? Нет. Время жизни Вселенной конечно. В этом и заключалось его сообщение.

— И мы находимся близко к концу этого времени. Только и всего. — Лорд Джеггед, сделав движение рукой, раздел себя и вытянулся тонкий и длинный, на диване.

— Почему вы придаете этому сообщению так много значения, Лорд Джеггед?

Лорд Джеггед рассмеялся.

— Не то чтобы придаю, нет, просто беседую. И испытываю легкое любопытство. Твой ум намного свежее моего… и почти любого в этом мире. Вот почему я задаю вопросы. Но если разговор надоел тебе, я прекращу его.

— Нет. Бедный космический путешественник скучен, не правда ли? Или вы нашли в нем что-нибудь интересное?

— Фактически нет. Когда-то люди боялись смерти, и, полагаю, он, как там его звать, тоже все еще боится ее. Я думаю, этот народ привык передавать свой страх. Их каким-то образом успокаивает распространение своего страха. По-моему, в этом и заключается движущий инопланетянином импульс. Ладно, он найдет достаточно утешения в зверинце миледи Шарлотины.

— Кстати, о зверинцах. Вы не видели на вечеринке девушку, путешественницу во Времени, одетую в довольно тяжелую серую одежду и соломенную шляпу с широкими полями?

— Кажется, видел.

— Не заметили, куда она ушла? Вы видели, как она уходила?

— Кажется, она понравилась Монгрову, и он отослал ее в воздушной машине в свой зверинец, прежде чем уйти с Вертером де Гете.

— Монгров! Как не повезло!

— Ты хотел ее для себя?

— Да.

— Но у тебя нет зверинца.

— У меня есть коллекция 19-го столетия. Она превосходно подошла бы к ней.

— Значит, она из 19-го столетия?

— Да.

— Возможно, Монгров отдаст ее тебе.

— Лучше бы Монгров не знал, что я хочу ее. Он распылит ее, или отошлет назад в ее время, или отдаст кому-нибудь другому, но не доставит мне удовольствия. Вы должны знать это, Лорд Джеггед.

— Ты мог бы что-нибудь обменять на нее. Как насчет того человека, которого так хотел Монгров? Писатель из того же самого периода, не так ли?

— Да, это было еще до того, как я сильно заинтересовался этим периодом. Я помню: Амброз Бирс.

— Он самый.

— Он погиб вместе с остальными. В огне. Я не захотел тогда восстанавливать его, а сейчас, конечно, слишком поздно.

— Ты никогда не был слишком благородным, милый Джерек.

Брови Джерека сошлись вместе.

— Я должен иметь ее, Лорд Джеггед. Мне кажется, я полюбил ее. Да, полюбил!

— Ого! — Лорд Джеггед откинул назад голову, выгнув изящную шею. Любовь! Любовь! Как прекрасно, Джерек!

— Я окунусь в нее, раздувая эту страсть, пока не буду захвачен ею так же сильно, как Монгров своими идеями.

— Замечательное намерение. Оно даст силы твоему уму, сделает тебя изобретательным. Ты добьешься успеха. Ты отнимешь ее у Монгрова, даже если для этого потребуется перевернуть весь мир! Ты развлечешь нас всех, доставишь нам приятные волнения! Прикуешь наше внимание на месяцы! На годы! Мы будем обсуждать каждый твой успех, каждую твою неудачу. Будем гадать, насколько ты в действительности увлечен этой игрой. Будем наблюдать, как откликается твоя путешественница во Времени. Полюбит ли тебя? Или отвергнет твою любовь? Или решит полюбить Монгрова, усложнив твои планы? — Лорд Джеггед приблизился и сердечно поцеловал Джерека в губы. — Да! Это должно быть разыграно в мельчайших деталях. Твои друзья помогут тебе. Они поднимут литературу всех времен, чтобы выбрать лучшие любовные истории, и ты разыграешь их снова. Горгона и королева Елизавета. Ромео и Юлий Цезарь. Виндемир и леди Оскар. Гитлер и Муссолини. Фред и Луэла. Оджиба и Обижа. Серо и Фидзилак. Список можно продолжить, и… в нем дорогой Джерек.