Назад они идут всем отрядом, по широкой степной дороге, разъезженной кол?сами грузовых машин. От дороги над травой поднимается пыль, стелется дымными шлейфами и растворяется в наступающих сумерках. В этой пыли ещ? не совсем отошедшей от яркого полусна Кате чудится нечто волнующее и пугающее, словно в высокой траве таятся те непохожие на обычных людей существа е? снов. Зачем они здесь, спрашивает себя Катя, какова предназначенная им роль в рождении нового будущего? Зачем мне нужна память, почему у человека обязательно должны быть отец и мать? В следующий раз, когда пойду к ним во сне, это будет последний раз, решает Катя. Я скажу им: прощайте.

2. Колдуны зла

Ночью дует сильный ветер, такой сильный, какого не было раньше. Он бь?т своим тяж?лым птичьим телом в ст?кла и стены дома, с сухим свистом рв?т траву с земли, даже зв?зды спрятались от него где-то в небесной черноте, забрались в свои раковины, сомкнули створки век. Катя бессильно лежит на кровати, раскинув руки, сон находит на не? волнами, делает ей иногда страшно, заглядывает своим непонятным, полусовиным лицом в глаза, и снова уходит, как большая тень от облака, оставляя Катю одну на целой земле. Вс? вокруг давно уже спит, несмотря на сумеречное бешенство ветра, словно решило забыться, провалиться в небытие и так легче пережить наступающую гибель. В какой-то момент глаза Кати привыкают к темноте и она снова начинает видеть неясные проблески зв?зд, размытых беспрерывным движением ветра, и свет фонаря вытекает из темноты, повернувшись к ней, как часовой. На лавочке перед домом никого нет. Катя огибает стену и смотрит на нагнувшийся к траве тополь, теряющий листву, она срывается с веток шурша, как т?мное пламя, и улетает вдаль. Она входит в дом, где никогда ещ? не была, отец сидит за столом, глядя перед собой, мать стоит у печки, лица у них желты в отсвете печного огня, кожа стянута, морщинясь на швах, чтобы сузить черты глаз, изогнуть тонкие носы, изобразить маски сухих листьев или птиц. Вот они какие на самом деле, думает Катя, теперь я знаю, они только притворялись другими.

Она стоит на пороге и чувствует, что в комнате ещ? кто-то есть. В мазутных тенях по углам, куда не проникает свет огня. Кто-то прячется там и следит за ней. Кто это? От страха на глазах Кати выступают сл?зы и корни волос шевелятся, будто по ним ползают крошечные черви.

- Уходи, - шепчет ей кто-то, так тихо, что нельзя определить, откуда. Уходи и больше не возвращайся сюда.

- Кто ты? - спрашивает Катя. Язык начинает неметь у не? во рту.

- Катя, - каплет на не? из подстенной тьмы. - Закрой глаза.

Катя послушно закрывает глаза, нащупывая рукой дверной про?м, чтобы побежать в степь, где холодно и темно, но вс? равно лучше, чем в страшном доме. Она понимает, что сейчас это что-то, что ей нельзя видеть, вышло на свет, она слышит тихий шорох, словно комкается тонкая бумага, она кричит и просыпается, вжавшись изо всех сил в постель, и шорох кажется ей существующим на самом деле, но как только она пристально вслушивается, сразу исчезает и не повторяется больше. Уходи, думает Катя, я не слышала тебя, уходи, я никому не скажу, только не говори со мной, не видь меня, забудь, что я есть.

Она боится пошевелиться, потому что тогда е? найд?т то, из сна. Оно здесь, близко, и если оно почувствует Катю, е? ничего не спас?т, она может кричать, но никто е? не услышит, и встать она не сможет, оно прид?т, скажет ей закрыть глаза, и когда она их закроет, оно сделает с ней страшное, страшное. Вот он снова, этот тихий шорох, там за окном. Катя осторожно, стараясь не шуметь, поворачивается лицом в подушку, чтобы как можно меньше отличаться от своих спящих подруг.

- Ты слышишь меня? - спрашивает ш?пот сквозь стену, и камень не в силах его приглушить. Катя узна?т голос, это же девочка из сада. Она представляет себе е? лицо, покрытое холодными каплями росы. - Не прячься, я знаю, что ты здесь. Только закрой глаза, и я приду. Ты станешь мной, я стану тобой. Хочешь?

- Нет, - беззвучно говорит Катя в подушку.

- Боишься, - тихо шепчет девочка из сада. - Трусишка.

- Уходи, - шепчет Катя. - Ты не настоящая, ты мне только снишься.

- Ты дура, - произносит ш?пот за стеной, и наступает тишина. Катя тихонько вста?т и босиком ид?т в коридор, нащупывает на табуретке спички, зажигает одну и поднимается по лестнице на второй этаж, где живут взрослые. Как маленькое привидение, она тихонько приоткрывает дверь во вторую комнату слева, и в лицо ей поступает т?плая духота, скрипит кровать, словно переж?вывает по-коровьему темноту, сонно и тяжело мычит Саша, пахнет испарениями человеческого тела и нестиранными носками. Катя останавливается у порога, притворяя за собой дверь и терпеливо жд?т, пока Саша перестанет мычать. Что-то крепко стукается в ребро кровати, слышен звук выпущенных газов. Катя морщится и зажигает вторую спичку. На кровати лежит полузамотанная в одеяло Саша, а на ней - товарищ Ломов, совсем голый, Саша обнимает его руками, и неуклюжее, раскорячившееся тело Ломова рывками напирает на не?, словно застрявший в грязи грузовик, от душащей тяжести потного Ломова Саша и стонет, опустив веки и растопырив пальцы рук, лежащих у Ломова на спине. При огоньке спички глаза е? сразу раскрываются, она вскрикивает, закусив губу. Опершись на кровать, товарищ Ломов приподнимается с е? тела и смотрит на Катю блестящими на неверном свету глазами, как поднятый из берлоги медведь. Катя тут же гасит спичку, потому что е? больно стало держать.

- Ты что, Катюша? - спрашивает Саша, натужно дыша.

- Я хотела спросить, - говорит Катя. - Может ли такое быть, чтобы из сна вышел человек и стал жить на земле?

- Нет, такого не бывает, - отвечает Саша. - Тебе приснилось что-то страшное?

- Она мне сказала во сне, что прид?т и поселится во мне, так что я стану как она, - Катя слышит, как в темноте Ломов вста?т, пыхтя и ищ?т свою одежду. - Но я не хочу быть как она, потому что она не настоящая.

- Не бойся, Катя, она не прид?т. Если она приснится в следующий раз, скажи ей, что ты е? не боишься. Она ведь ничего не может сделать тебе, она не настоящая. Иди ко мне, мы поговорим. Товарищ Ломов сейчас уйд?т.

Катя подходит к Сашиной кровати, проверяя руками свой путь. Она не зажигает спички, потому что не хочет увидеть голого Ломова, который страшен и неприятен. Ломов пыхтит, видимо, надевая свои дурно пахнущие носки. Отыскав край Сашиной кровати, Катя садится на не?, а спички клад?т на пол. Бель? на кровати т?плое, мятое и влажное от пота. Саша садится, взбивая подушку, из-под одеяла выходит хвостом терпкий запах е? голого тела, потом она обнимает Катю, прижимая е? к себе, как недавно прижимала Ломова.