— Нет, доктор. Я не настолько гениальна, чтобы при одном взгляде делать заключения.

Сюсаку Эндо закивал головой и лучезарно улыбнулся. Он был обижен, даже оскорблен, усмотрев в словах Веры обвинение в скоропалительности суждений, Одном из самых тяжких грехов, в которых только можно обвинить ученого.

— Если вы не утомились, Вера-сан, то я попрошу вас пройти в лабораторию, там вы сможете убедиться, что мои предположения сделаны не только путем беглого осмотра растений.

— Я не думала так, доктор, извините, если допустила хоть намек. Я знаю вас как очень осторожного в своих выводах человека…

«Боже, ведь он же подумает, что я намекаю на его исследования коралловых полипов, которыми он занимается безрезультатно лет десять…»

Ее так и понял Сюсаку Эндо, озарив самой ослепительной улыбкой…

В биологической лаборатории Сюсаку Эндо поразил Веру огромным количеством материалов, оставленных предшественниками, выяснявшими причины гибели оранжереи.

Здесь находились тысячи диапозитивов, фотографий, несколько довольно объемистых работ, магнитофонных записей и даже получасовой кинофильм.

Сюсаку Эндо, видя ее замешательство, сказал:

— Как вам известно, Вера-сан, здесь до меня работало десять выдающихся ученых самых различных воззрений на природу клетки, а следовательно, сделавших много противоречивых заключений…

— Чтобы во всем этом разобраться, надо по крайней мере полгода, — сказала Вера, — а у нас так мало времени.

— Согласен с вами, Вера-сан, доставка продуктов обходится слишком дорого. Я кое-что сделал для облегчения вашего труда, Вера-сан. Советую просмотреть мои обобщения.

Вера рассеянно просматривала записи на клочке бумаги, иллюстрированные забавными рисунками сцен на «Сириусе».

Сюсаку Эндо сказал:

— Шаловливые записи нашего коллеги Понти…

— Карло Понти? Открывшего загадку свечения глубоководных рыб?

— Представьте, он самый. Не могу понять, как ему удалось сделать такое открытие.

— Почему же? Он выдающийся ученый!

— Возможно. Я не занимаюсь глубоководными обитателями океана, и не мне судить. Но здесь… советую отнестись к его гипотезе с большой осторожностью.

— Он выдвинул гипотезу?

— Усмотрел странную связь между активизацией синезеленых водорослей и печальным событием в нашей оранжерее.

В глазах Веры блеснули искорки. Инженер заметил это и сказал предостерегающе:

— Только не идите этим опасным путем. Я вижу, и вас смущают многочисленные колонии синезеленых водорослей в питательной среде и даже в тканях растений, но это же нормальный симбиоз! Нет, Вера-сан, здесь другая причина.

— Посмотрим, — ответила Вера.

На следующий день Сюсаку Эндо отбыл на Землю с. рейсовой ракетой, пожелав на прощанье Вере великих успехов, и если она позволит, то он даст ей один совет: ничего не предпринимать до выяснения причины гибели растений. «Я бы не рекомендовал вам производить новые посадки…»

Вера поблагодарила и тут же принялась за дело. Она заставила работать с предельной нагрузкой все механизмы оранжереи, убрала пластик-почву вместе с последними кустами манго, сменила воздух, провела дезинфекцию жесткими излучениями и уже к вечеру второго дня высадила взятую с Земли рассаду и высеяла семена. Теперь оставалось только ждать.

Мокимото одобрил Веру.

— Всегда опыт разрешает споры, — сказал он. — Скоро мы узнаем, кто прав

— Сюсаку Эндо или Карло Понти. Хотя вот тогда-то и начнется настоящая работа: надо будет найти средства или от излучений, или от синезеленой водоросли. — На прощанье он умоляющим тоном попросил: — Вера, только не выходи в открытый космос и, как только почувствуешь усталость, возвращайся…

Вика и Пегги, сменяя друг друга, помогли Вере с пользой заполнить дни ожиданий. Они провели ее по всему ободу колеса. Там в сотнях ячеек трудились ученые самых различных специальностей — от биологов до металлургов. Вера поражалась удобством, перенесенным с Земли.

— Ты представляла, что мы здесь заточены в крохотных капсулах, — говорил Вика. — Разве ты не видишь, сколько пространства в нашем распоряжении? Сейчас доставка строительного материала очень упростилась. Вот ты посмотришь, что здесь будет через год, когда закончится строительство нового гимнастического зала, ресторана и Большого астрономического центра!

— Но я не собираюсь ждать этого события целый год.

— Не смейся, ради звезд первой величины! Во-первых, тебе не позволят остаться на такой срок, а во-вторых, тебя снова и снова потянет к нам. Как знакомо мне это чувство! Наверное, его испытывают перелетные птицы. Когда там, на Земле, ночью среди звезд я нахожу свой «Сириус», то мне так и хочется взвиться в высоту. Нет, не смейся. Вера, и ты, Пегги. Именно взвиться!

Пегги сказала, стараясь сохранить серьезность:

— Да, Вера, тяга в космос у него настолько сильна, что ученый совет института решил держать его в контейнере, а не то он улетит в космос без скафандра.

Вика обиделся:

— Пегги! Это не остроумно.

— А тебе изменило чувство юмора. — Она кивнула Вере: — Теперь он поведет тебя показывать звезды и жуткое небо. Один раз это можно вынести. Затем приходи ко мне в лабораторию океанографии.

— Пегги! — возмущенно выдохнул Вика. — Как ты можешь…

— Могу, как видишь. — Пегги со смехом выскользнула за дверь.

Вика сказал, глядя на дверь:

— Вообще Пегги необыкновенный человек, только ей нравится втыкать в меня шпильки. — Он тряхнул головой. — Идем, Вера. Ты не пожалеешь! Пользуйся поручнями. Делай, как я. Главное — плавность движений.

Они шли по узкому коридору, устланному дорожкой с вытканными на ней полевыми цветами, мимо разноцветных дверей с большими цифрами на них.

— Чтобы не ворваться в чужую комнату, — пояснил Вика. — Здесь все продумано. Например, здесь существует два способа передвижения. Для новичков — тихое хождение с помощью поручней, для «стариков», которые дорожат своим временем, — реактивные бутсы-скороходы. Ты разве не заметила, какие на мне туфли?

— Представь, нет… О, какая оригинальная обувь! — искренне удивилась Вера, рассматривая Викины ботинки на толстенной подошве,

— В них микродвигатель. Очень удобно. Вот смотри! Викины ноги резко вынесло вперед. Затем он описал в воздухе полный круг и неожиданно покатился кубарем по зеленой дорожке, то подлетая к потолку, то ударяясь об пол. Он сбил с ног женщину, вышедшую из комнаты в коридор, и покатился дальше, издавая короткие вопли. Женщина поднялась с дорожки и укоризненно посмотрела вслед удаляющемуся Вике. Глаза ее смеялись. Она сказала встревоженной Вере:

— Ничего не произойдет. Молодой человек снял ограничитель. Вот уже и сработала автоматика. Ваш друг попал в спасительную сеть. Я сторонница нормального способа передвижения. Хотя бутсы изобретены еще в пору первых орбитальных станций, они что-то плохо прививаются. Да и нужны они только в полной невесомости, а здесь, слава богу, хоть какая-то тяжесть. Ты ботаник? — удивила она Веру.

— Да… Но как вы определили?

— Милочка моя! Твой приезд транслировался по местному телевидению. С тобой прибыл неповторимый Вика. Вот уже барахтается в сетях. — Кивнув на прощанье, она ушла в противоположную сторону.

Передвигалась она очень уверенно, не держась за поручни. Вера попробовала последовать ее примеру и тотчас же подлетела к потолку, при второй попытке ей удалось пройти несколько шагов, затем она пошла, удивляясь, как это легко и просто: только надо не напрягаться, плавно ставить ступни и плавно отрывать их от пола.

Вера видела, как Вика разулся, связал шнурки, перекинул бутсы-скороходы через плечо и ждал ее, крепко держась за поручни. Когда она подошла, Вика спросил с легким смущением:

— Надеюсь, тебе понятно, что произошло?

— Приблизительно, Вика.

— Так знай, что я проделал трюк, чтобы показать тебе, как осторожно следует пользоваться космической техникой, даже такой невинной, как бутсы-скороходы. Запомни, что реактивные двигатели толкают в пятку; следовательно, чтобы в лучшем случае не шлепнуться на пол, надо посылать корпус вперед. Ясно?