– Что вам нужно? – охрипшим от неожиданности голосом спросила молодая женщина.

– Хозяин вас зовет!

Гея не знала, что ей делать. Неужели Гарри оказался прав и они попали в ловушку? Успев оправиться от испуга, она поняла, что ей остается лишь повиноваться. Высоко подняв голову, она вышла в коридор.

Наконечником копья зулус указал на двустворчатые двери в дальнем конце коридора. Зная, что пытаться бежать бессмысленно, молодая женщина, сопровождаемая чернокожим стражем, пошла туда, куда ей велели.

Когда они приблизились к дверям, они открылись автоматически. Не глядя на зулуса, Гея вошла в кабинет Каленберга. Сердце у нее стучало, во рту пересохло.

За столом в дальнем конце просторного помещения восседал Каленберг. В пальцах сигарета, рядом с ним – гепард.

– Это вы, мисс Десмонд, – подняв на нее глаза, проговорил калека. – Прошу, входите, составьте мне компанию. Я как раз наблюдал очень интересный сюжет.

Обойдя его письменный стол, она увидела небольшой телевизор. Он был включен. Каленберг жестом пригласил даму сесть в кресло подальше от Гинденбурга, который не сводил с гостьи глаз с той самой минуты, как она вошла в кабинет.

– Присаживайтесь. Взгляните сюда. Гея села, положив руки на колени, и посмотрела на экран. У нее екнуло сердце: опустившись на колени, Феннел возился с замком входной двери в музей.

– Полагаю, в данный момент он открывает мой чудесный замок, – проронил инвалид. – А его изготовители уверяли меня, что его никому не открыть.

Неожиданно Феннел отпрянул от двери.

– Я его открыл! – вырвалось у Лю. Хотя и несколько приглушенный, голос его был слышен отчетливо. Затем в поле зрения оказался Гарри.

– Ваш друг знает свое дело, – заметил Каленберг. Хотя голос его звучал миролюбиво, в глазах сверкнул сердитый огонек. – Я не верил, что ему это удастся, но, как вы сами видели, замок он открыл.

Гея промолчала.

– Лифт мы обычно отключаем, – продолжал Каленберг, откинувшийся на спинку кресла, не отводя взгляда от экрана. – Но мне было любопытно узнать, сумеет ли этот мастер декодировать замок. Придется серьезно поговорить с изготовителями. Это никуда не годится.

На экране было видно, как Феннел и Гарри входят в музей. Каленберг, подавшись вперед, нажал на клавишу на пульте управления. Изображение оказалось под другим углом.

– Я не хотел спугнуть ваших друзей, поэтому включил монитор лишь после того, как они решили, что он не работает, – продолжал владелец виллы. – Боюсь, их ждет разочарование и изумление.

На экране было видно, как оба злоумышленника разглядывают подставку, помещенную в нишу с подсветкой. Гея услышала вопрос медвежатника:

– В чем дело?

Наклонившись, Каленберг выключил монитор.

– Через несколько минут, мисс Десмонд, они будут здесь. – Протянув ей золотой портсигар, калека произнес:

– Курить не хотите?

Поблагодарив его, Гея взяла сигарету и закурила от предложенной ей зажигалки.

– Кстати, как поживает мистер Шейлик? Если Каленберг рассчитывал изумить гостью, то он ошибся. Гея с бесстрастным лицом ответила:

– В последний раз, когда я его видела, он чувствовал себя хорошо.

– Он по-прежнему затевает свои мелкие пакости?

– Этого я не знаю. По-моему, он всегда при деле, но чем он занимается, не имею представления.

– Пора бы ему раз и навсегда прекратить свои подлости. – При виде глаз калеки, вспыхнувших огнем. Гея вспомнила слова Гарри о том, что у Каленберга поехала крыша. – Он становится помехой людям.

– Вы так думаете? А по-моему, он мешает людям не больше, чем другие, – холодно проронила молодая женщина. – Ведь вы с ним одного поля ягода, мистер Каленберг.

– Почему вы так полагаете, мисс Десмонд? – сузив глаза, спросил Каленберг.

– По словам мистера Така, в вашем музее хранятся лишь оригиналы. Не могу себе представить, чтобы флорентийские власти могли продать вам панель, выполненную Гиберти, или же «Давида» Бернани. Мне точно известно, что вы похитили перстень Борджиа. Вы такая же помеха для кураторов разных музеев, как и мистер Шейлик – для вас.

– Признаюсь, – усмехнулся калека. – Все, что хранится в этом музее, украдено. Но на это есть причина. Я ценю красоту. Мне необходима красота. Я слишком занят, чтобы бывать в Европе, поэтому предпочитаю иметь красивые вещи здесь, где я могу любоваться ими, как только у меня появляется такое желание. Что же касается Шейлика, то он строит свои козни ради денег. Он живет ради денег, а я живу ради красоты. И я намереваюсь положить конец его гнусной деятельности – А может, ему нужны деньги, – возразила Гея. – У вас их больше чем достаточно. Если бы у вас не было денег, то, возможно, и вы стали бы таким, как Шейлик.

Каленберг примял сигарету о пепельницу. Видно, он лишь с трудом сдерживал свой гнев.

– Вы умеете убеждать, мисс Десмонд. Уверен, мистер Шейлик был бы тронут, услышав, как вы его защищаете.

– Я его не защищаю. Я только говорю, что не вижу разницы между ним и вами, – спокойно отозвалась молодая женщина.

В этот момент двери отворились, и вошли Гарри и Феннел.

Четыре зулуса остановились в дверях. Жестом Каленберг отпустил их. Чернокожие воины отступили назад, и двери закрылись.

– Входите, джентльмены, усаживайтесь, – произнес инвалид, указав на кресла напротив его бюро. – Как видите, мисс Десмонд уже здесь.

Пилот подошел к креслу и с удобством расположился в нем. Медвежатник же продолжал стоять, свирепо уставясь на Каленберга.

– Прошу садиться, мистер Феннел, – радушным тоном сказал хозяин кабинета. – Позвольте вас поздравить. Я не верил, чтобы кто-либо сумел открыть дверь в мой музей. Однако вам это удалось. Блестящая работа.

– Хватит мне мозги стебать! – рявкнул Феннел. – Мы пришли сюда за перстнем, но у нас ничего не выгорело. Так что мы убираемся отсюда к чертовой матери, и ты с нами ничего не сделаешь!

– Ну, разумеется, вы оставите мой дом, – согласился Каленберг, – но сначала мы должны кое-что обсудить.

– Не о чем нам с тобой говорить! – оборвал Каленберга медвежатник. Он даже побледнел от гнева и разочарования. Посмотрев на Гею и Гарри, он сказал им:

– Пошли, пусть только посмеет остановить нас. – Он двинулся к двери, взялся за ручку, но убедился, что дверь заперта. Круто обернувшись назад, он загремел:

– Открой дверь, а не то я тебе шею сломаю к чертовой матери!

Каленберг изумленно поднял брови.

– Это может быть опасно для вас, мистер Феннел, – проговорил он, щелкнув языком. Гепард тотчас поднялся с пола и медленно направился к медвежатнику, не спуская с него глаз. При виде его оскаленной пасти Феннел отшатнулся назад. – Уверяю вас, – продолжал Каленберг, – если я ему прикажу, мой котик разорвет вас в клочья. Садитесь!

Перепуганный, Феннел уселся рядом с приятелем.

– Благодарю вас, – сказал хозяин виллы, добавив:

– Я не хочу, чтобы старания вас троих достать перстень оказались напрасными. Как справедливо отметила мисс Десмонд, я не являюсь законным владельцем перстня. Поскольку все вы проявили столько инициативы, то я решил отдать вам перстень, но на определенных условиях. – Выдвинув ящик стола, он достал оттуда стеклянный футляр, в котором находился перстень. Футляр поставил на стол, чтобы все трое могли как следует разглядеть его.

Сверкнув глазами, Феннел перевел взгляд на Гарри.

– Он самый? – спросил он Эдвардса. Тот кивнул, и Лю поинтересовался у Каленберга:

– О каких условиях идет речь?

– Мисс Десмонд, – обратился к Гее хозяин кабинета. – Хотя я утопаю в роскоши и я очень занятой человек, бывают минуты, когда я сам себе надоедаю. Как вы видите, я калека. Я прикован к этой коляске. В молодости я был снедаем желанием стать охотником. Ничто не доставляет нам такое удовольствие, как сафари. Но поскольку я инвалид, я не могу охотиться, и меня это, должен признаться, угнетает. Всякое же разочарование для такого человека, как я, наделенного властью и богатством, просто невыносимо.