Пальцы Эдуарда вдруг ослабли, и его руки упали вдоль тела. Наконец он произнес холодно и резко:

– Почему? Меня он устраивает, как и прежде. Что же такое случилось, из-за чего ты вдруг пожелала освободиться?

Что она могла ответить? Что полюбила его? Что для нее стало невозможным продолжать жить с ним на прежних условиях – быть его женой и в то же время совсем не женой? Что их союз, для него удобный и выгодный, для нее превратился в кошмар, который с каждым днем будет все невыносимее?

– Наверное, мне стало скучно. Боюсь, что я потеряла интерес. Мне хочется разнообразия, перемен, новых проблем…

И Элен попыталась с самым безразличным видом пожать плечами, хотя и не была уверена, что ей это хорошо удалось. Но тут она вообще перестала что-либо понимать, потому что Эдуард вдруг посмотрел на нее с явным облегчением.

Элен ожидала выражения недоверия, презрения, обиды. Кто же посмеет скучать в его присутствии? Ведь он – сама энергия! Но она никак не предполагала увидеть в его глазах озорной блеск.

– И это все? – проговорил Эдуард слегка оттопырив нижнюю губу, со странным выражением, словно сказанное ею было чистейшей нелепостью, – думаю, что от скуки я смогу предложить тебе неплохое лекарство, – произнес он с внезапной вкрадчивостью, от которой по спине Элен пробежали мурашки. – А если тебе хочется новых проблем, что же, я что-нибудь придумаю.

Он положил руку на ее талию и попытался увлечь за собой, но Элен воспротивилась. Меньше всего она хотела, чтобы Эдуард развлекал ее новыми проблемами. Работая с ним в тесном контакте, она сталкивалась с таким количеством непредвиденных и запутанных ситуаций, что ей хватило бы их с избытком на всю жизнь. Но она всегда умела найти выход из самых затруднительных положений с легкостью и изяществом, которые неизменно восхищали Эдуарда.

Однако это осталось в прошлом, теперь все переменилось. Возможно, он просто пошутил. У Элен не хватало духа взглянуть ему в лицо и удостовериться, действительно ли это так. Но она поняла, что он не принял ее слова всерьез. И она произнесла, упрямо подчеркивая свою решимость не сдаваться так легко:

– Я говорю серьезно, Эдди. Мне надо двигаться дальше. Нельзя вечно стоять на одном месте.

Она осторожно взглянула на него и похолодела, увидев в серых глазах оценивающее выражение. Этот взгляд был хорошо ей знаком. Вот сейчас Эдуард молниеносно прикидывает варианты, анализирует факты, ищет оптимальное решение. Он не хочет лишиться ее «полезных услуг», его раздражает мысль, что он снова может попасть в зависимость от ненадежного, пусть и нанятого за большую плату, помощника.

Но неужели он так уверен, что теперешнее положение вещей устроит ее навечно – совмещать в одном лице секретаршу, экономку, а кроме того, повара и няньку, когда они останавливаются на какой-нибудь из его многочисленных квартир?

Элен никогда не давала ему повода воображать, что их странные отношения продлятся до глубокой старости. Эдуард прекрасно знал, что согласилась она на его абсурдное предложение только из-за матери. Лечащий врач предупредил, что на долголетие Маргарет рассчитывать не приходится, но при заботливом уходе и отсутствии волнений повторный и, по всей видимости, роковой приступ, может быть, удастся отсрочить.

Нет, никто из них ни разу не произнес слово «навсегда».

– И это ты называешь объяснением? – Глаза Эдуарда смотрели холодно и сурово. – Ты спокойно заявляешь, что хочешь уйти, и в качестве причины ссылаешься на скуку. – Его губы изобразили некую пародию на улыбку. – Извини меня, дорогая, если я скажу, что ты говоришь неправду. Может быть, стоит подвергнуть твои слова проверке?

В его голосе зазвучала мрачная ирония. Элен слегка пожала плечами: она не нашлась, что ему ответить. Сама-то она знала прекрасно, что сказала неправду. За последние два года она не знала и минуты скуки. Но если он хочет проверять ее слова, она меньше всего собиралась дожидаться, когда он это осуществит.

– Мне надо идти.

Элен надеялась, что деловитый взгляд на наручные часы и решительное застегивание пальто сделает эту реплику более убедительной.

– Куда же это?

Хотя она была готова услышать его вопрос, но все-таки от пристального и подозрительного взгляда ей стало очень не по себе.

– Назад в Мертон. – Она как-то умудрилась заставить свой голос не дрожать. – Люси будет беспокоиться, что меня нет так долго.

И это тоже была явная ложь. И Эдуард тут же возразил спокойно и насмешливо:

– Ты, кажется, решила усвоить привычку лгать. Люси прекрасно известно, где ты и с кем. – Решительным движением он взял ее под локоть. – Перестань капризничать. Мы зря теряем время. Я хочу показать тебе кое-что. Доставь мне удовольствие.

Его прикосновение, его близость лишили Элен остатков мужества. Он настойчиво увлек ее в глубь дома.

Их отношения сильно изменились с тех пор, как Эдуард вернулся из Оттавы и Элен предъявила ему ту злосчастную газету. Прежде он никогда не сердился на нее, не говорил свысока, не навязывал своих желаний. И во всем они были на равных. Их отношения можно было с полным основанием назвать дружескими, проникнутыми взаимным уважением.

Но сейчас Элен больше не ощущала этого равенства, напротив, Эдуард держал себя в высшей степени повелительно. А переносить Эдуарда Лемана, когда он проявлял склонность к демонстрации своего властного характера и когда он не желал считаться с чужим мнением, было нелегко.

Элен не могла бороться, она знала, что победа все равно останется за ним. Кроме того, решила она, проглатывая обиду, ничего плохого не будет, если она на этот раз уступит. Ведь их совместная жизнь, нравится ему или нет, с каждой секундой подходит к концу…

И все-таки Элен едва сдерживала слезы, когда он решительными шагами вел ее через библиотеку, вдоль длинного ряда пустых шкафов из красного дерева с блестящими стеклянными дверцами. Наконец они оказались перед дверью в самом конце комнаты. Здесь Эдуард приостановился, одной рукой взялся за круглую фарфоровую ручку, а другая его рука отпустила ее локоть, и его пальцы переплелись с ее пальцами.

По телу Элен пробежал сладкий трепет, и на секунду ее пальцы порывисто сжались в ответ. Его прикосновение действовало на нее, словно наркотик, которому она была не в силах противиться. Но, сделав огромное усилие, она удержала готовый сорваться с губ тонкий жалобный звук и приказала себе отнять руку.

Не стоит выдавать свои чувства, свое отчаянное страстное желание остаться с ним навсегда, любить и быть любимой!

Но Эдуард никак не отреагировал на ее запоздалую попытку освободиться и произнес медленно и торжественно:

– Если ты скажешь, что тебе и от этого скучно, я в третий раз за час назову тебя лгуньей.

Он распахнул дверь… и они очутились в раю.

Элен словно перенеслась в другой мир, на волшебный остров вечного лета посреди лютого декабрьского холода. У нее захватило дыхание. Несколько минут она только и могла, что смотреть во все глаза, слегка приоткрыв рот.

Они стояли в обширной оранжерее. Высоко вверху точно парил в небе прозрачный купол, сквозь который проникал свет неяркого зимнего дня и, проходя через выпуклые стекла, превращался в теплое радужное сияние. И эти волшебные лучи лились вниз сквозь густые заросли тропических растений, наполнявших воздух сладкими экзотическими запахами.

– У меня нет слов! – С сияющими глазами Элен повернулась к Эдуарду, широко улыбаясь.

Боль и горечь мучительного чувства отошли на задний план, отступив перед прелестью этого великолепного, причудливого, наполненного чудесными ароматами сада.

Очарование длилось до тех пор, пока он не улыбнулся ей в ответ. Тогда боль вернулась и с новой силой вонзила в сердце Элен тысячи ножей.

Собрав все свое мужество, она высвободила пальцы и отвернулась, желая только одного – чтобы хватило сил выдержать, не дать ему заметить ее состояние.