– Видела бы ты его летом. – При свете угасающего дня лицо Эдуарда приобрело смуглый оливковый оттенок, по контрасту с которым зубы казались ослепительно белыми. – Мартин Блейк, парень, которому принадлежит коттедж, учился со мной в одной школе. И с тех пор мы не теряли друг друга из виду. – Эдуард повернул ключ в замке и толкнул тяжелую дверь. – Он сейчас возглавляет одно из крупнейших рекламных агентств в Англии, однако в критические минуты всегда перевозит все свое семейство сюда. Мартин кое-чем мне обязан, и вчера по телефону я попросил его об ответном одолжении. Он переслал мне ключи со своим человеком, и теперь это убежище полностью в нашем распоряжении ровно на столько времени, на сколько оно нам понадобится.

«Понадобится для чего?» – мелькнуло в голове Элен. Сна вошла в дверь следом за Эдуардом. Ноги ее словно налились свинцом. Ей казалось, что она давно уже изучила своего шефа и мужа, насколько вообще возможно одному человеку изучить другого. Но сейчас она никак не могла объяснить причину его странного поведения. Кроме того, в книге жизни Эдуарда существуют целые страницы, скрытые от нее. И конечно, она никогда их не откроет… В который уже раз подумав об этом, Элен испытала прилив глубокой грусти. Но тут уж ничего не поделаешь, сказала она себе насмешливо. Находилась она здесь исключительно по своей вине. У нее была возможность взять ситуацию в свои руки, объявить Эдуарду, что их совместная жизнь кончена, потому что она встретила свою любовь, и уйти. Теперь остается только расхлебывать кашу и постараться как-то выпутаться из положения.

Элен несколько раз повторила про себя его последние слова, пытаясь понять, что он имеет в виду. Эдуард тем временем зажег керосиновую лампу, и Элен, сощурившись, оглядела помещение, в котором они очутились.

Она увидела бревенчатые стены, простую сосновую мебель с ситцевой обивкой, лохматые коврики на полу. В комнате стоял страшный холод.

– Кажется, позади дома есть сарай, в котором установлен генератор, – весело произнес Эдуард. – Свет керосиновой лампы, конечно, очень романтичен, но нам необходимо электричество, чтобы заработал холодильник и можно было нагревать воду. Может быть, ты пока достанешь вещи из машины, а я включу генератор и поищу материал для растопки.

Наверное, школьный друг Эдуарда подробно описал ему по телефону план дома, решила Элен и вернулась к машине за вещами. Если она необходима здесь Эдуарду в качестве Пятницы при Робинзоне, это еще полбеды. Но вот романтика ей вовсе не нужна. Ей достаточно переживаний и без рассуждений Эдуарда о прелестях керосиновой лампы.

К тому времени, когда она перетащила чемоданы в гостиную и сложила съестные припасы в негромко гудящий холодильник в большой уютной кухне, Эдуард успел развести огонь. Когда он принялся отмывать испачканные руки ледяной водой в глубокой каменной раковине, измученная неведением Элен забыла, что приняла решение ни о чем не спрашивать, и осведомилась:

– Чем все-таки мы собираемся здесь заниматься? Я ведь до сих пор не знаю, зачем ты привез меня сюда.

– Мы будем здесь отдыхать, – ответил Эдуард и медленно загадочно улыбнулся, отчего ноги у Элен стали ватными, а нервы напряглись до предела. – Не всегда же проводить отпуск на тропических островах или на побережье Испании.

Элен поспешно отвернулась от взгляда его пронзительных сияющих глаз. Еще немного, и она выдаст себя, и он догадается, как отчаянно она любит его, как сильно он ей нужен. Сейчас Эдуард сам еще не понимает, что его слова и взгляды причиняют ей мучительную боль.

Чувствуя, что вот-вот расплачется, она присела на коврик перед еще слабыми язычками пламени и принялась энергично ворошить кочергой горящие угли, чтобы только отвлечь себя каким-нибудь действием и разрядить растущее напряжение.

Эдуард медленно произнес, стоя за ее спиной:

– Сейчас ты потушишь огонь. Оставь его в покое.

Его руки подхватили ее сзади за локти и подняли на ноги, а потом опустились ей на талию и привлекли ближе, и Элен ощутила мускулистую крепость и теплоту его тела.

Она замерла. Это было единственным средством не утратить контроль над собой. Если она сделает хотя бы малейшее движение в его сторону, оно может оказаться роковым, необратимым. Из ее губ едва не вырвалось рыдание, сердце сжалось, когда Эдуард сказал тихо и искренне:

– Что-то у нас все пошло не так. И началось это, когда Маргарет получила наследство. Мы здесь для того, чтобы обсудить все и исправить. Но не сейчас.

Он уткнулся лбом в ее волосы, и Элен перестала дышать. Ей показалось, что вот сейчас она повернется, приникнет головой к его груди и расскажет всю правду, расскажет, как любит его, как не может жить без него… Она сильно, до крови, закусила губу, а Эдуард поднял голову, разомкнул руки и легко произнес:

– Сначала нам обоим нужно несколько дней, чтобы отдохнуть и прийти в себя. Давай поднимемся наверх и взглянем, есть тут хоть какие-нибудь спальни, перед тем как заняться ужином.

Через три дня, как по волшебству, между ними не осталось и следа прежней натянутости. Они снова были друзьями, время словно вернулось назад и восстановились прежние доверительные, теплые отношения. Но Элен не задавалась вопросом, почему это произошло, она просто радовалась, упивалась очарованием вернувшейся дружбы, так как знала: это не продлится долго. Рано или поздно Эдуард захочет узнать, что за кошка пробежала между ними, и она произнесет чудовищную ложь, которая положит конец всему. И с первого дня каждый раз, едва он открывал рот, Элен замирала от страха, боясь, что он задаст роковой вопрос.

Теперь они беседовали целыми днями, как это бывало раньше, чаще о разных пустяках. Ни разу между ними не возникло ни малейшего разногласия. Им было хорошо и спокойно вдвоем. Шутки Эдуарда, которые он произносил самым невозмутимым тоном, заставляли Элен покатываться со смеху, как в прежние невинные дни, до того как она непростительно позволила себе полюбить.

Каждое утро они отправлялись на прогулку в лес, забредали в самую чащу. Погода стояла переменчивая, с утра солнце сияло совсем по-весеннему, а после полудня зима снова вступала в свои права, и их манил уютный дом и теплый очаг. Но однажды день выдался не похожий на предыдущие. Кончились продукты, и им пришлось посвятить утро покупкам в ближайшей деревне, а гулять решили после обеда.

– Похоже, сейчас хлынет дождь. Нам лучше повернуть назад, пока ты окончательно не замерзла.

С поднятым от ветра воротником кожаного пальто, с откинутой назад головой Эдуард напоминал ей древнего языческого бога, властителя этих диких лесов. Он был очень хорош! Дома их ожидали веселые разговоры у очага, мягкий медовый свет лампы, неторопливое приготовление ужина, сопровождающееся шутливой пикировкой. Элен думала о предстоящем вечере, как о счастье, воспоминания о котором навсегда останутся в ее сердце. Она старательно накапливала в себе впечатления этих дней. И сейчас, идя вдвоем с Эдуардом под низким сумрачным небом рука об руку, она испытывала невыразимую радость и жадно впитывала каждое мгновение. Ведь час за часом они неумолимо приближались к неизбежному финалу.

– Если мы проберемся сквозь эту чащу, – задумчиво сказала Элен, пытаясь еще немного продлить прогулку, – может быть, удастся увидеть озеро?

Он смеясь взглянул на нее.

– Даже не мечтай, глупышка. Я не потащу тебя в такую глушь, чтобы выяснить это. Но зато… – Он поймал своей рукой ее руку в теплой перчатке и потянул назад. – Утром мы сможем доехать до озера на автомобиле. Хочешь?

Она крепко ухватилась за его руку, словно решила никогда не выпускать ее. Она могла позволить себе это невиданное удовольствие, потому что Эдуард не придаст ему никакого значения. Чащоба была очень глухая, местами даже опасная, и он припишет ее уступчивость естественному страху.

– Может быть, – ответила Элен, с трудом переводя дыхание.

Волнение он тоже сможет объяснить. Но вряд ли она согласится на эту поездку на озеро. Даже зимой там наверняка можно встретить местных жителей, а здесь, кроме них двоих, были только птицы и лесные зверюшки.