Рик ждет меня в закусочной, перед ним стоит нетронутая коробка холодной, жирной картошки фри. Я выбрал это место специально, чтобы позлить придурка. Рик большой парень, но его физическое состояние никак не относится к генетике — это все стероиды. Он питается здоровой пищей. Как гребаные девчонки. Поэтому, вероятнее всего, даже сиденья в этих четырех стенах заставляют его покрыться холодным потом.

— Конечно, нахрен спешить, не стоит, — жалуется он, когда я присаживаюсь напротив него, опуская папку с досье на стол. Он открывает ее одним пальцем, кривя лицо от того, что он видит внутри, затем обратно прикрывает ее. — Объясни мне, какого хрена я нахожусь в гребаном Анахайме и сижу в чертовой закусочной?

— Потому что я тебе так сказал.

Он неспешно кивает, принимая мой ответ.

— Чарли слетел с катушек, — информирует он меня, смотря из-под бровей. — Поднял всех на твои поиски.

— Парни знают, что ты жив? — спрашиваю я.

— Нет. Слышал это от сучки из УБН. Она дала мне номер, по которому я могу связываться с ней. Она. Рвет. И. Мечет. — Он делает упор на каждое слово, специально, чтобы я понял насколько она зла. — Кричит, что отменит нашу договоренность о том, чтобы не арестовывать меня. Я пытался объяснить ей, что слинял из города, прежде чем меня бы убили. А мертвым от меня не будет никакой пользы.

— Точно подмечено

— Стерва хочет знать, где я нахожусь. Хочет, чтобы я работал с бандой байкеров.

— Ни хрена подобного. — Я качаю головой. — Байкерские банды, которые работают с Чарли, засекут тебя, они будут трепаться о твоем внезапном воскрешении. И Чарли сразу же станет известно, что я не сделал того, что он мне приказал.

— Ты сбежал. — Рик потирает ладонью свой большой, дважды сломанный нос. — Полагаю, что Чарли, вероятно, уже подозревает о чем-то. Лоуэлл сказала, что ей донес другой парень о том, что старик находится в ярости, ища девушку, которая жила с тобой. Хочет задать ей парочку вопросов о твоем местонахождении. Стерва тоже хочет выцепить эту девку. Кажется, им на пару интересно, что за херня происходит с тобой.

Я ожидал, что УБН будут совать свои носы в мои дела, но я не ожидал того, что они начнут охоту за Лейси. Чарли знает все про Лейси. Он притворяется, что ему наплевать на мои личные дела, но он сует свой кокаиновый нос во все. Скорее всего, он прослушивал тысячи разговоров, где Лейси спрашивала, где я, волновалась, боялась и умоляла меня вернуться домой. Только от одной мысли меня уже колотит от злости.

Но затем гораздо более ужасное осознание накрывает меня. Если Чарли говорит серьезно о том, чтобы найти Лейси, это значит... это значит, что в то же время он схватит и Слоан.

Нет ни единого шанса, что я позволю этому произойти. Мои мышцы сжимаются, пребывая в ожидании немедленного желания действия, кулаки пульсируют от отчаянного желания что-то ударить, разбить и уничтожить, сделать кому-то больно. Все остальное тело дергается от нерастраченного адреналина, разжигая дикий пожар в моих суставах, которые готовы к борьбе. Мне еще никогда не было так хреново только от одной мысли. НИКОГДА. Естественно, я переживаю за Лейси, но, когда я думаю, что Чарли посмеет прикоснуться своими руками к Слоан...

— Ты в порядке, мужик? — Рик смотрит на сжатую салфетку в моем кулаке. Я с такой силой сжимаю ее, что мои костяшки белеют. Эта женщина оказывает на меня чертовски ненормальное влияние. Я не могу позволить, чтобы она меня отвлекала таким образом. Она буквально поглощает каждую часть моего дня, именно тогда, когда мне нужно оставаться сконцентрированным на срочных вопросах. Поэтому мне кажется, нет причины париться из-за того, что вообще не случится. Я собрал всех моих парней по одной причине — чтобы они следили за Лейси и Слоан, чтобы они оберегали их.

— Я хочу, чтобы ты связался с этой сукой из УБН, — говорю я ему. Спешно стряхивая с себя момент полного ужаса. — Я хочу, чтобы ты спросил у нее, в каких именно байкерах она заинтересована. А также я хочу знать, что у нее есть за компромат на меня, и еще, где она планирует схватить Лейси. — Я быстро пишу свой номер телефона на менее смятой, но все еще такой же пропитанной жиром салфетке, и грубо запихиваю ее в верхний карман футболки, в которую одет Рик.

Парень издает согласный стон, хотя видно, что он совершенно не доволен происходящим. Его песочного цвета брови сходятся вместе на переносице, когда он решает говорить. После непродолжительного количества времени, он подается вперед, говоря:

— Какого хрена тебя волнует эта шлюха? Она трахалась на протяжении многих месяцев с Джорджо Рамэрезом. А тебе прекрасно известно, что он не отличается особой осторожностью в обращении со своими «вещами». Кстати, Франко Морелло тоже побывал у нее между ног. Ты никогда не казался парнем, который подбирает объедки, оставшиеся после других, Зи.

В сознание я проворачиваю ту херню, которую мне предлагали делать в Чино доктор Уолкотт — механизм психологической адаптации, которым я обыкновенно не пользуюсь. Я представляю, как тянусь через стол, прижимаясь своей грудью к липкому столу, впиваясь пальцами в затылок Рика, напрягая мышцы моей руки и с силой ударяя его лицо об стол. Его нос издает отвратительный хруст и в следующую секунду из него хлещет кровь. По непонятой причине это наполняет мое тело удовлетворением. Как я уже говорил, я не делаю этого часто, так как воображать определённое действие без воплощения этого в жизнь совершенно не продуктивно. Обычно передо мной стоит цель полностью избавить мое тело от злости. Но прямо сейчас я не могу привлекать к себе или к куску дерьма, который сидит передо мной, внимание. Нет, сейчас настало время немного остыть. Рик прекрасно понимает, что его вопрос был гребаной ошибкой. Я просто впиваюсь в него своим взглядом, и он ерзает на месте.

— Просто поинтересовался, мужик, — добавляет он.

— Слышал, что любопытство может негативно сказываться на здоровье.

— Ага, ну... — Рик осматривается вокруг, так, словно пытается найти предлог, чтобы поскорее свалить от меня. Но ему не нужно никакого оправдания. — Наша встреча уже окончена.

— Позвони по этому номеру завтра. Желательно с информацией. — Я поднимаюсь на ноги и опускаю на нос авиаторы, покидая закусочную, как можно более незаметно. Что в свою очередь приводит к совершенно противоположному результату, когда ты ростом шесть футов и три дюйма и сложен, как, мать его, танк.

Не могу сказать, что громкий звук стал причиной моего пробуждения. Это больше походит на чувство, от которого невозможно избавиться, то самое странное чувство страха, которое накрывает меня, словно удушающее одеяло, в то время, пока я лежу, не двигаясь в своей кровати. Дом погружен в тишину, слегка поскрипывая и издавая шум, ветер любопытствующе заглядывает в окна моей комнаты, пока я стараюсь восстановить дыхание, а мое сердце отчаянно заходится в грудной клетке. Лунный свет льется через огромные окна во всю стену, заливая золотисто-серебряным светом, покачивающиеся верхушки деревьев. Он освящает комнату, делая ближайшую дверь, компактный деревянный сундук для постельного белья из дерева каштана и остальные небольшие предметы мебели отчетливо различимыми.

Ничего необычного. Все на своих местах. Возможно, виной этому странному чувству присутствие Лейси в доме, само ее нахождение здесь, и то, что она спит в гостиной. Вероятно, этого вполне достаточно, чтобы заставить меня чувствовать себя на взводе и нервной. Но сегодня все ощущается по-другому. Неловко. Напряженно. Не позволяя себе вернуться ко сну, я откидываю одеяло и на цыпочках выхожу из комнаты. Покачиваясь, я замираю на месте, ошеломленная. Двое мужчин в черных штанах и футболках, у которых на лице отражается такое же выражение удивления, как и у меня, держат между собой выгибающуюся и сопротивляющуюся Лейси. Тот парень, который находится ближе всего к верхней ступени лестницы, крепко держит ее за ноги, которыми она неистово брыкается. Другой парень удерживает ее вокруг верхней части туловища, одновременно с тем одной рукой закрывая ей рот. Хотя совершенно не создается впечатление, что она пытается кричать, поэтому все его усилия напрасны. Во взгляде Лейси читается полнейший ужас, который буквально сдавливает мое горло и заставляет мгновенно действовать.