Я издаю странный сдавленный звук удивления, когда он, наконец, отпускает меня и его тело начинает содрогаться в конвульсиях. Его ноги и руки отчаянно бьются в судорогах, голова откидывается назад. Когда я поднимаю взгляд, то Лейси стоит над его телом все еще бьющимся в конвульсиях, прижимая огромный камень к своей груди. Он такой огромный и тяжелый, что она держит его двумя руками, а его острый конец покрыт чем-то влажным и темным. Кровью.

— Ты что... — Я позволяю вопросу повиснуть в воздухе. Нет нужды переспрашивать, что она только что сделала.

Лейси бросает камень, словно на мгновение нападения на киллера Чарли она была одержима, и теперь вновь она стала сама собой, осознавая, что держит смертельное оружие.

— Я просто... он должен бы тебя отпустить. — стонет она. — Он... Он мертв?

Стоит ли мне вообще заморачиваться, чтобы проверять? У меня занимает пару секунд, чтобы дать ответ:

— Нет, с ним все будет в порядке, но нам нужно отсюда сваливать. Прямо сейчас. — Правда состоит в том, что на самом деле я не знаю, выживут ли парни после нашего покушения на их жизни, но прямо сейчас мне глубоко наплевать на это. Мы только что чуть не схлопотали пулю. Возможно, в буквальном смысле чуть не схлопотали пулю. Поэтому у нас прямо сейчас нет времени проверять их пульсы и интересоваться, будет ли все в порядке с нашими жертвами.

— Забирайся в машину, Лейси. — Я говорю про седан, указывая в какую именно машину нужно сесть.

Она быстро подчинятся, обнимая свое тело руками и забираясь на заднее сиденье черной машины. Я практически спрашиваю ее, какого хрена она творит, усаживаясь на заднее сидение, когда вспоминаю слова Зета: «Она не сможет сидеть на переднем сидении, и никогда там не сидит». Но эти рассуждения нужно оставить для следующего раза. Прямо сейчас, у меня тонна проблем, о которых мне стоит волноваться.

Я замираю на секунду, заставляя себя избавиться от состояния паники и трезво подумать. Думай, Слоан! Думай! Травма от удара тупым предметом по голове. Диклофенак. Сколько времени у меня есть в запасе? Может быть, пять минут. Но в то же время, возможно, и пять секунд. У меня нет времени, чтобы подняться наверх за одеждой, но у меня есть достаточно времени забежать домой и захватить мою сумочку, которая лежит на столике перед входной дверью. Как только ее хватаю, я мчусь к припаркованной «Вольво» сбоку дома, достаю ключ из моей сумочки, открываю капот, и затем....

Затем замираю на месте.

Машина не работает без свечей зажигания, я это прекрасно знаю, но смотря на двигатель, я не имею ни малейшего понятия, где находятся эти свечи зажигания. Или как они выглядят. Задыхаясь от раздражения, я хватаю один из черных толстых шлангов, который питает блок цилиндров, и выдергиваю его. Болт крепления и прокладка легко отходят, падая на землю. Я поднимаю их и кидаю так далеко, как только возможно в темные, низкорослые заросли кустарника, молясь о том, чтобы машина не смогла работать без них.

Хватит медлить.

Я бегу обратно к седану, когда вижу, как все тело Лейси бьет неконтролируемой крупной дрожью. А также нахожу ключи, которые уже вставлены в замок зажигания, которые будто только и ожидают, когда заведут машину. Они определенно точно надеялись быстро сбежать отсюда. Мать вашу, спасибо тебе, Господи.

— Какого хрена мы берем их машину? — зубы Лейси громко стучат, когда она спрашивает. Я видела состояние шока и раньше, поэтому могу с легкостью узнать его на ранних стадиях. Мне нужно дать ей сладкого или же у нее вскоре случиться срыв. И сильный.

— Эти люди знают мою машину. Они, скорее всего, будут искать ее, когда эти двое не отчитаются о проделанной работе. Нам лучше взять их тачку и затем избавиться от нее, а затем взять другую на прокат.

Во взгляде Лейси виднеется отдаленное понимание. Она неспешно кивает, подтягивая свои колени к подбородку. Я растворяюсь в ночи, удаляясь от моего дома и от тел двух незнакомцев, которые вломились к нам, чтобы причинить вред.

Выяснилось, что прихватить с собой сумочку стало невероятно жизненно важным решением. Бак с горючим опустел к тому времени, как мы достигли автострады — кто мать вашу не заправляет полный бак, когда планирует похищение? Не теряя ни минуты, я покинула город и, в конце концов, оказалась на междуштатном шоссе к югу, без единого разумного решения. Я могла бы направиться в больницу. А также могла бы поехать к Пиппе, но не могла вынести и мысли о том, что приведу к ее порогу гребаные проблемы. То же самое и с моим рабочим местом. Но все, что мне известно на данный момент, что единственный человек, который мог бы обеспечить нам безопасность, будет, вероятно, очень раздражен нашим приездом. И кроме всего прочего, у меня буквально не было ни одного предположения, где он мог находиться в ЛА

Лейси в конечном итоге отключается на заднем сиденье после того, как мы останавливаемся на заправке, где я ей приобретаю чрезмерно сладкую газировку и пару энергетических батончиков. Как только на горизонте начинает виднеться рассвет, слабый и неясный, бледно-розовый цвет окрашивает пасмурное небо, я натыкаюсь на «Уолмарт» на съезде с шоссе и терпеливо начинаю дожидаться, когда его, наконец, откроют. Лейси остается спать в машине, когда я направляюсь внутрь, чтобы приобрести там пару тройку вещей. Кассир бросает косой взгляд на мой свежий, фиолетовый кровоподтек на предплечье, где парень схватил меня немногим ранее, и сочувственно качает головой. То, в каком состоянии я нахожусь, и учитывая ранний час и кипу наспех схваченных джинсов, футболок и несколько пар обуви, говорит само за себя. Она определенно точно предполагает, что я сбежала от агрессивного парня или что-то вроде того.

Удивительно, насколько может обеспечить легкость вашего побега пара джинсов и балеток. Я чувствую себя более уверенно, чем в моих пижамных штанах. Лейси просыпается ровно восемь часов спустя, приходя в сознание достаточно продолжительное время, чтобы, наконец, суметь сказать мне, что она не умеет водить, прежде чем я решаю, что мы проехали достаточно на нашей машине и что нам, наконец, необходимо от нее избавиться. Мы останавливаемся в округе Джексон, штата Орегон, и бросаем машину на стоянке винного магазина с ключами, которые все еще находятся в замке зажигания, чтобы кто-то наверняка угнал машину. Затем мы проходим пять кварталов до мотеля Rest Eаzy, где я быстро регистрирую нас под вымышленными именами и затем отключаюсь.

— Что, твою мать, ты имеешь в виду, говоря, что ее дом оказался пустым?

Каллум один из моих парней, и в данный момент ему следует аккуратно подбирать слова, чтобы, сказать то, что необходимо, зная, в каком дерьме он находится прямо сейчас. Я велел ему следить за домом Слоан ночью, но долбаный придурок звонит мне только в одиннадцать часов утра, чтобы сказать, что дом был пустым, когда он приехал туда.

— Когда ты в последний раз проверял дом? — решительно требую я ответа.

Он молчит на протяжении некоторого времени, затем отвечает:

— В полночь, — я могу слышать ощутимую дрожь в его голосе.

Я надеюсь, что он может слышать мой убийственный тон.

— Прости что? Потому что мне кажется, что я только что услышал слово «полночь», когда я тебе сказал, чтобы ты проверял их каждые два часа.

— Я знаю, Зи. Но это место находится в тысячах миль от цивилизации, чувак! Мне потребовался час, чтобы только найти его. Я подумал, что никто не сунется туда по этой жуткой дороге посреди ночи. Это, черт побери, опасная затея!

— Ты знаешь, что на самом деле опасно? — рявкаю я. — Я. Я, мать твою, чертовски опасен. И прямо сейчас я чертовки близок к тому, чтобы вылететь обратно в Сиэтл и самолично прибить тебя. Ты понимаешь меня?

— Прости меня, Зи! Серьезно, я обязательно найду их, клянусь, чувак.