— Тогда хорошо. Завтра. Возможно, тебе лучше прийти вместе с ним. Я не знаю, хочу ли находиться с ним в одном помещение.

— Я... Я постараюсь

Пиппа нажимает на «сброс». Она зла на меня. Я знаю, что она будет ужасно злиться на меня, но по какой-то причине не могу ответить «нет» этому мужчине. У меня есть предчувствие, что мне стоит разобраться в этом, или же в ближайшее время один Бог свидетель, в какие дрянные ситуации я могу втянуть себя.

— Ты готова? — спрашивает меня Зет. Вопрос заставляет меня задрожать от макушки до пальчиков ног. Это тот самый момент, когда я могу попытаться ответить ему то самое слово. Нет. Просто три буквы. Я смогу проговорить их. Я говорю его остальным людям в течение всего дня.

Эй, Слоан, ты собираешь есть это?

Нет.

Ты не помнишь, что сегодня твой день рождения?

Нет.

Ты можешь подписать мою карту осмотра пациентов? Я знаю, что немного опоздал, но...

Нет.

А сейчас все совершенно по-другому, когда этот мужчина стоит на расстоянии трех дюймов от меня.

— Да, — я говорю ему. — Я готова

Я внутренне таю, когда он улыбается мне коварной улыбкой.

— Тогда подожди здесь. — Он выходит из кухни, вследствие чего ко мне возвращается здравый рассудок и с чувством мести отвешивает мне по заднице. Я бормочу себе под нос: «Глупая, глупая, глупая...». Кладу телефонную трубку и беру стакан воды, выпивая его одним глотком. Это так странно, как Зет заставляет одну часть меня становиться такой влажной, а другую изнывать от жажды. Есть ли на свете еще такая же противоречивая вещь, как мое тело прямо сейчас?

Я слышу, как он возвращается обратно в дом. Я собираюсь с духом, стоя у раковины, прикрывая глаза и наслаждаясь глубоким вдохом, что так мне необходим прямо сейчас. Мне необходим кислород

— Слоан. — Мое имя на его губах звучит как порицание. Словно он предупреждает собаку не мочиться на коврик, которая колеблется и готова сделать это. Когда я поворачиваюсь, он держит в руках то, от чего мне хочется выскочить из комнаты.

Черная сумка.

— Подойди сюда, — требует Зет. Он ставит сумку на обеденный стол, что я приобрела прошлым летом в антикварной лавке, которая находится напротив больницы. Ножки стола очень красиво вырезаны в виде сложных образов леса, и я просто не могла противостоять ему. Зет расстегивает сумку и достает оттуда длинный моток веревки.

— Ты снимешь остаток своей одежды, или мне это сделать? — интересуется он. Возможно, если бы рядом со мной был другой мужчина, я бы выбрала второй вариант, чтобы кто-то неспешно и соблазнительно, поддразнивая тебя, снимал твою одежду. Это бы, скорее всего, чувствовалось просто потрясающе, но Зет, думаю, не имеет именно это в виду. Я думаю, что он действительно спрашивает меня о том, буду ли я слушаться его по своей воле, или хочу выяснить, что случиться, если я не стану выполнять его указания.

Я собираю все остатки смелости, которые у меня имеются, и направляюсь к столу. Становлюсь напротив него, так близко, чтобы Зет мог видеть мою демонстративную непокорность, посыл ему идти на хрен, что блестит в моих глазах. Я совершенно безнадежно нахожусь во власти того, что делает со мной этот мужчина, но это не означает, что я должна быть благодарно за это. Я встречаюсь с ним взглядом, отказываясь отводить взгляд, когда стягиваю свои джинсы вниз. Когда они спущены до лодыжек, я отбрасываю их и спускаю вниз трусики, откидывая этот предмет одежды, словно для меня ничего не значит процесс обнажения. Словно мое сердце не стучит как отбойный молоток.

Зет кивает головой, оценивая меня. Его полуприкрытые веки показывают опасный, немного ленивый взгляд, который ощущается невероятно развратно.

— Ты идеал, злая девочка. Нет нужды гневаться. Я позабочусь о тебе.

Черт побери. Я не ожидала такой реакции. Я ожидала упрека. Сердитых слов, едва скрываемой угрозы. Что угодно, но не комплимента, который сопровождался заверением о том, что он позаботится обо мне. Я открываю рот, но не могу сообразить, что сказать. Зет кладет тонкую длинную веревку на стол и медленно снимает свою куртку. Я мельком замечаю внушительную эрекцию, что упирается в джинсовую ткань, умоляющую дать ей желанную свободу, и я не могу ничего поделать с собой, покрываясь румянцем.

— Разъяренная в одну минуту, скромная в следующую... Ты сбиваешь саму себя с толку, Слоан. — Он шагает ко мне, располагая свои ладони на моих бедрах. Его хватка властная и решительная. — Тебе следует выбрать одну эмоцию. Мне кажется возбуждение — это именно то, что лучше всего соответствует данной ситуации. Если ты со мной не на одной волне, тогда мне следует уйти прямо сейчас.

Он был достаточно настойчивым и требовательным с того самого момента, как вошел ко мне час назад, поэтому я не могу привыкнуть к такому компромиссу от него.

Напряжение слегка ослабевает при его внезапной смене властного поведения, потому что теперь я знаю, что где-то глубоко внутри него погребено что-то еще…

Я чувствую себя до отчаянного смелой, поэтому решаюсь сделать что-то действительно сумасшедшее: я протягиваю руку, беру его ладонь в свою и направляю его пальцы к себе между ног. Доказательство моего желания к нему находится под его пальцами, чтобы он мог оценить и почувствовать его.

Зет моргает, и его реакции для меня достаточно, чтобы понять, что я его ошеломила своими действиями, но в следующую секунду он погружает свои пальцы глубоко в меня.

— Ммм... Понятно.

Мое тело вздрагивает, испытывая нетерпение, и требует намного большего, чем простого поддразнивания, которым он одаривает меня, просто перекатывая мой клитор между пальцами. Он делает это нарочно, давая мне достаточно, но не больше, чтобы я изнывала от еще большего вожделения.

— Сядь на стол.

Я делаю это без лишних вопросов.

— Хорошая девочка. Раздвинь ножки.

Я делаю это. И затем Зет опускается на колени прямо посреди моей кухни и начинает неспешно ласкать меня языком, поднимаясь вверх по внутренней стороне бедра.

Он смотрит на меня, его глаза все еще полуприкрыты, и это обещает множество порочных и запретных ощущений.

— Сейчас я собираюсь сделать тебе приятно, но потом ты отплатишь мне той же монетой.

Мужчина даже не дает мне возможности согласиться на его сделку. Он хватает мои бедра, подтягивает вперед и проскальзывает своим языком во влажный жар моей киски. Я уже готова для него. Я чувствую себя развратно, полностью захвачена желанием придвинуться бедрами вперед, чтобы он получил лучший доступ для своих действий. Зет проникает в меня, затем медленно проводит языком вверх по моей киске и легко ударяет кончиком языка по возбужденному комочку нервов.

Все время, начиная с нашей неожиданной встречи до настоящего момента, я вела внутреннюю борьбу. Борьбу, которая удерживала меня от того, чтобы полностью расслабиться. От принятия этой ситуация и полного наслаждения происходящим. Во многом это было связано со страхом, который все еще остается. Но мое состояние страха переоценено. Я больше не хочу бояться. А хочу принять все, что сейчас происходит со мной. Я проскальзываю пальцами в волосы Зета и издаю стон. Дикий незнакомый мне и животный звук.

Он будет также извиваться, когда я верну ему услугу чуть позже, нашептывает мое подсознание

— Будь ты проклят, — шепчу я. С моими бедрами, что крепко прижаты к его ушам, я сомневаюсь, что он что-то слышит. И спасибо Господи, что не слышит. Я больше не могу контролировать свое тело. Оно передает всю власть в руки моей другой стороне личности, с которой мне еще не довелось познакомиться ранее. Мои бедра устремляются к лицу Зета.

Он сердито фыркает, впиваясь сильнее пальцами в мою кожу, издавая рык в мою киску, пока вылизывает меня самым потрясающим образом. Я оказываю ему сопротивление, когда он пытается отстраниться, не желая, чтобы он покидал мою киску, но он шлепает по моему бедру с такой силой, что у меня на глазах наворачиваются слезы. Боль вызывает мгновенную реакцию. Я опускаю ноги, захватывая желанные глотки воздуха. Грудь Зета тоже тяжело вздымается. И на его губах появляется снова коварная усмешка. Святое дерьмо, мне совершенно по хрен, что он опасен. Мне даже будет абсолютно наплевать, если он будет маньяком, который убивает своих жертв топором. Я никогда не выпущу его из этого дома.