Адреналин придал мне силы, которой даже инопланетному разуму оказалось нечего противопоставить. Продолжая удерживать ноги пришельца, я рванулся в сторону. И замерший и бесстрастный, словно статуя, пришелец потерял-таки равновесие и повалился на пол у самого края платформы.

Конечно, почти сразу он поднялся — можно сказать, рывком. Но сделал это неудачно: одна из ног нащупала воздух за краем платформы. И вот тогда я понял — другого шанса у меня не будет.

Метнувшись, я плечом вперед врезался в пришельца. И тот, не в силах устоять на одной ноге, свалился прямиком на рельсы.

Для человека такое падение могло окончиться переломом. Инопланетянин же как будто не чувствовал боли, а сделан был из железа, а не из костей и мяса. Всего долю секунды спустя он снова был на ногах. Еще через секунду единственным прыжком взмыл над рельсами, надеясь снова вернуться на платформу. И вернулся бы… не прибудь на станцию новый поезд, который смел этого прыгуна, как палка спелую грушу с дерева.

Смел — и размазал колесами по рельсам. Я сам потом видел, когда прибыли сотрудники спецслужб и поезд отогнали. Даже творению внеземного разума не удалось пережить удар столь страшной силы.

И почти сразу, как поезд налетел на пришельца, стрелявший иглами кейс прекратил обстрел и с легким стуком шлепнулся на пол. Где и остался лежать, неподвижный и безобидный, пока спецслужбы не прихватили его в качестве трофея.

Итак, столкновения с поездом пришелец не пережил. Но и Такеши Хамура прекратил в тот день свое существование. Пускай и не в физическом смысле.

Как я уже говорил, тайное уже успело стать явным, и что мы не одиноки во Вселенной, я был в курсе. Да в противном случае и не смог бы распознать пришельца в любом из прохожих, как бы странно тот себя ни вел.

Другое дело, что известия об инопланетных атаках для меня терялись в общем потоке информации, который обрушивается на каждого из нас почти непрерывно. Близко к сердцу, во всяком случае, я их не принимал. Относился, как к чему-то далекому, и что случается только с другими. Наверное, даже спортивные новости значили для меня больше.

Но вот, на станции метро в тот роковой день с инопланетной угрозой мне пришлось столкнуться лицом к лицу. И все, чем я жил прежде, стало иметь для меня, наверное, еще меньшее значение, чем для души, обретшей посмертное существование — жизнь в бренном теле.

Да и мало, неожиданно мало оказалось тех якорьков, которыми я до сих пор цеплялся за мудреную ритуальную игру, большинством обывателей называемую «реальностью» и «нормой».

Работа? Деньги? Дом и семья?

Именно работа, некогда любимая, первой потеряла для меня смысл. Что толку тратить время и силы, делая жизнь удобней, если эту жизнь может в любой момент оборвать… да, человек тоже. Но не только! Человека-то можно понять. С человеком, даже с негодяем, как принято считать, можно договориться. Но как надеяться хоть на какое-то взаимопонимание с существами, чье мышление чуждо и едва постижимо, а мораль… морали, похоже, попросту нет.

Соответственно, ни к чему мертвецу деньги. Перед огнем крематория или могильными червями все равны — и миллиардер, и жалкий безработный.

Семьей я так и не обзавелся — некогда было. А небольшая холостяцкая квартирка, в которую я возвращался вечерами, своей пустотой и безжизненностью теперь только усугубляла мою тоску.

Я пробовал уйти с головой в работу. Не ради денег, но так, чтобы на страхи, мрачные предчувствия и ощущения собственной бессмысленности не оставалось ни времени, ни сил. Но вскоре поймал себя на том, что в трудовом рвении своем похож даже не на запойного пьяницу. А на игрушечного шагающего робота, которого кто-то запустил, и который не может по своей воле остановиться. Так и будет топать по прямой, даже если впереди него пропасть.

Вдобавок, страхи и чувство бессмысленности никуда не делись. Они караулили и преследовали меня, как полицейские агенты подозреваемого. И настигали при каждом удобном, а чаще неудобном случае. То в туалете, то за обедом, то на работе. Причем последнее случалось все чаще. И на производительности, как и на результатах труда, сказывалось не лучшим образом. Вызывая недоумение, а затем и трудно скрываемое недовольство коллег и руководителей.

Я бросался в другую крайность — пытался развеяться, ища спасение в развлечениях. В том числе… гм, специфических. Специально для одиноких мужчин. Ну, вы меня понимаете? Однако все, чего я добился, это настигший, в конце концов, меня запоздалый стыд за собственную глупость. За то, как бестолково я трачу собственное время, запас которого отнюдь не безграничен. Даже последний из транжир, понял я, ведет себя разумнее. Потому как деньги можно вновь заработать. А запас времени пополнить нечем.

Потом я пристрастился к чтению. Тихий вечер с книгой в руке казался мне достойной альтернативой всем соблазнам и развлекательным заведениям современного мегаполиса. Да, и такое времяпровождение не принесло покоя и не вернуло мою жизнь в прежнюю колею. Но именно тогда я узнал о «Хагакурэ» и Бусидо.

Помнится, отправляясь в поход, самурай обычно давал три обета: забыть свой дом, забыть о жене и детях и забыть о собственной жизни. Что ж, во втором из перечисленных обетов мне, холостяку не было необходимости. А два других я и впрямь дал — пусть и не вербально, и только самому себе.

Единственным, что вызывало у меня теперь интерес и эмоции, стали новости о нападениях и диверсиях пришельцев. Я жадно впивался в телеэкран во время выпусков новостей, вылавливал в Интернете сообщения и видеозаписи с мест событий. Читал, смотрел, потом перечитывал и пересматривал, сохраняя ссылки и материалы, доступные для скачивания. Их в моем облачном хранилище и на разного рода носителях в итоге скопились целые гигабайты.

И я не был простым зевакой, которого развлекает зрелище чужой беды. Как уже говорил, по крайней мере, эту беду я чужой для себя не считал. И не развлекался, но размышлял над этими новостями, увязывая их в одну картину. И приходил к неутешительным выводам.

Нет, на первый взгляд все было неплохо. Пришельцы, конечно, несли смерть людям и разрушение городам. Но раз за разом проигрывали. Потому как против одинокого диверсанта, не менее одинокого теперь уже опознанного летающего объекта… как и малочисленной группы, ополчалась обычно военная мощь целой страны. Так весь организм мобилизуется против попавшей в него бактерии или вируса. И, как правило, справляется. Будь это иначе, болезни выкосили бы человечество уже давно.

Но был один нюанс, сводивший на нет все локальные успехи земных армий и спецслужб. И ведший медленно, но верно, к победе именно пришельцев, а не нас. К одному большому сокрушительному успеху, позволяющему мириться с мелкими промежуточными… причем, если подумать, мнимыми, неудачами. В шахматах, которыми я увлекался в детстве, такой расклад вроде называется гамбитом.

Дело в том, что при нападениях пришельцы теряли машины или биотехнологических марионеток. В коих наверняка не знали недостатка, ведь нужды этой неведомой цивилизации обслуживало множество покоренных ей планет. С нашей же стороны гибли живые люди. Причем нередко — в количествах, превышающих потери пришельцев многократно. Одна бойня в Штутгарте чего стоила. И в том же метро погиб один инопланетный диверсант… и не меньше десятка человек, расстрелянных иглами из его летающего кейса.

Тенденцию нетрудно было предсказать. Даже если пришельцы не ставят целью постепенно истребить таким способом все население Земли, рано или поздно растущий страх и недовольство властями, неспособными защитить людей, должны были ввергнуть цивилизацию в хаос. Особенно если тому поспособствуют разного рода властолюбивые проходимцы, умеющие направить это недовольство в выгодное для себя русло. А когда ослабленное раздорами человечество уже не сможет противостоять даже отдельным диверсионным акциям пришельцев, произойдет и полноценное вторжение. Спешить с которым инопланетянам пока некуда, да и ни к чему.

Вот что я понял. И чувствовал себя Кассандрой из древнегреческой легенды, с которой я тоже познакомился в пору увлечения печатным словом. Тоже не знал, как донести до других откровение, которое, казалось, было доступно мне одному.

И не придумал ничего лучше, чем лезть с комментариями на каждый новостной сайт, где сообщали об очередной атаке пришельцев. Писал раз за разом одно и то же — что оборонительная пассивная стратегия в этом противостоянии ведет человечество в тупик. Что наши потери выше, чем у пришельцев, а ресурсов несравнимо меньше. И, главное: что на самом деле мы только делаем вид, будто отстаиваем Землю. Потому что неудача пришельцев в одной точке нашей планеты не предотвращает попыток подгадить нам в другой. И уж точно не заставит их отступиться.

Поначалу единственная польза от этой писанины заключалась в некотором психотерапевтическом эффекте. Выплескивая в комментариях все, что накопилось, я сбрасывал этот груз с души… ненадолго. Кроме того, успел заметить, что не один я такой умный — не только мне приходили в голову подобные мысли. Как и желание поделиться ими, утоленное в Интернете.

А потом… правильно говорят, что вода камень точит. Комментарии, оставленные мной и моими единомышленниками все-таки дали эффект — замеченные и вычлененные из потока словесного мусора. Или те, кто правят нами, сами осознали бесперспективность сидения в обороне, когда инициатива принадлежит вражеской стороне.

Спустя примерно год после случая в метро началось формирование международного контингента для отправки на Марс — ближайший форпост и плацдарм пришельцев. И в первый же день, когда начался набор, я с утра отправился на вербовочный пункт. Не видя другого способа восстановить гармонию в душе. Пусть даже ценой собственной жизни, которая, повторяю, не значила для меня уже ничего.