Кристин словно ударило током. Застигнутая врасплох, она воскликнула:

— Что бы там ни было, тебя это не касается, Кейн Мертон!

Он, казалось, не удивился ее неожиданной агрессивности.

— Я прав, и лишним доказательством служит то, что ты не желаешь со мной разговаривать. А у нас, насколько я помню, есть лишь одна запретная тема.

— Не понимаю, о чем ты… Примитивная, глупая ложь! Она пожалела о своих словах, понимая, что запутывается все сильнее.

Кейн вздохнул:

— Я не такой дурак, каким кажусь тебе, Кристин. Не трать силы попусту. Хватит представлений! Я слишком хорошо тебя знаю.

Кристин вспыхнула до корней волос, уязвленная его замечанием.

— Не слишком ли ты самоуверен? — с вызовом спросила она.

— Пусть так, — спокойно согласился Кейн. — Зато у тебя земля уходит из-под ног. Соберись с духом! Ты сама не своя.

Опустив голову, Кристин со стыдом призналась себе, что он, как всегда, прав.

— Не волнуйся так, — проговорил Кейн со вздохом. — Я не посягаю на твои секреты. Звони, кому хочешь, подслушивать я не стану.

Она подняла на него глаза, в который раз потрясенная тем, как легко угадывает он ее тайные мысли. Это лишь усугубляло ее неуверенность. Полно, да можно ли вообще что-нибудь от него скрыть? К сожалению, ей не хватало его проницательности. Она не могла догадаться, о чем он думает, но от этого ей становилось только страшнее.

Потеряв голову от тревожащей неизвестности, Кристин выдернула руку из-под локтя Кейна и бросилась бежать. Ворвавшись в главный корпус, она с облегчением вздохнула: телефон-автомат был свободен. Влетела в кабину и захлопнула дверь, чтобы никто не мог услышать ни единого слова из того, о чем они с Лиззи будут говорить. Правда, в Кейне она не сомневалась, зная, что он сдержит слово.

— Это Кристин! — выпалила она, как только на другом конце провода сняли трубку.

— Какая удача! — донесся до нее голос Дейла Бретта, полный с трудом сдерживаемой ярости. — Ты многое должна мне объяснить, Кристин. От своей жены я не могу добиться ни единого вразумительного слова, так что будь добра…

— Прежде всего, я хочу поговорить с Лиззи, — решительно оборвала зятя Кристин, взбешенная его тоном. — На всякий случай предупреждаю, что, запугивая мою сестру, ты ничего от нее не добьешься!

— Ах, вот как? И ты даже не спрашиваешь, в чем, собственно, дело! Стало быть, все знаешь! — зарычал Дейл.

— Если ты не против, я все узнаю от Лиззи.

— А вот на сей раз я, как ни странно, против! — раздалось в ответ. — Категорически против! Мало того что из-за вас я стал жертвой беззастенчивого шантажа, но вы и на этом не успокоились! Я не желаю больше ходить в дураках, слышишь?

Ноги у Кристин чуть не подкосились. Да, гроза действительно разразилась. Дейл никогда не стал бы так беситься попусту. Изо всех сил стараясь сохранить спокойствие, она заговорила спокойным, рассудительным тоном:

— Не кричи. Я прекрасно тебя слышу, хотя все еще ничего не понимаю.

— Не старайся сбить меня с толку! Это все равно тебе не удастся!

О Господи! Дейл во всей красе! Скрипнув от злости зубами, Кристин язвительно произнесла:

— Корабль, умеющий плыть лишь по прямой, в конце концов, неминуемо оказывается на рифах. Ты никудышный лоцман, Дейл.

— Я человек твердых принципов! — загремел он, по обыкновению не желая ничего слушать.

— Прекрасно, — холодно бросила Кристин. — Если так, то, по какому праву ты тратишь мое время, не давая поговорить с сестрой и все выяснить?

— Со мной она не желает общаться! — Последовал новый взрыв ярости. — Ударилась в истерику, заперлась в ванной и рыдает там!

Ничего лучше Лиззи и придумать не могла! Впрочем, ничего она не придумывала, просто по обыкновению сделала то, что требовало от нее меньше всего усилий. Слава Богу, хоть так! Редкая удача.

— Насколько мне помнится, Дейл, ты установил в ванной телефонный аппарат, чтобы не отрываться от важных государственных дел, даже когда ты…

— Ну да! Что в этом такого? — растерялся Дейл.

— Тогда будь добр, крикни Лиззи через дверь, чтобы она взяла трубку. Скажи, что это я звоню. И я очень надеюсь, что человек твердых принципов не станет подслушивать у другого телефона.

Кристин не могла отказать себе в удовольствии побольнее укусить, этого твердолобого типа. Но, по правде говоря, ей действительно было необходимо все выяснить у Элизабет без свидетелей.

— Воображаешь, что очень умна, Кристин, — прошипел Дейл. — Но не рассчитывай, что теперь, когда меня шантажируют, я стану тебя выгораживать! Твоей репутации конец!

Кристин прислонилась к стене кабины, дрожа от самого настоящего страха. Сердце ее тоскливо сжалось. Сомнений нет, кто-то раскрыл их обман и теперь пытается очернить «непогрешимого Дейла Бретта». В политике такие грязные штучки — дело обычное. Сейчас ее интересовало лишь одно: располагает ли шантажист какими-либо вескими доказательствами или просто берет ее зятя на пушку?

Дейл Бретт столь усиленно подчеркивал, насколько он безгрешен и идеален, что очень многих так и подмывало подмочить его репутацию. Не человек, а просто столп морали! Сегодня, впрочем, это оказалось очень кстати. Кристин ни секунды не сомневалась: он уже сообщил жене, пусть язвительно и резко, что у телефона ее поджидает драгоценная сестрица. И что подслушивать их он не станет — это не в его принципах, он до такого не опустится…

Да, закрыться в ванной — лучшее, что могла придумать Элизабет, особенно если учесть, в каком состоянии пребывает Дейл. Сестра никогда не умела противостоять давлению, тем более длительному. Так уж она была устроена. И все же прожить в ванной остаток своих дней вряд ли сможет. Рано или поздно ей все же придется встретиться с разъяренным супругом. Кристин оставалось надеяться, что ничего непоправимого пока не случилось. И может быть, еще остался шанс все предотвратить.

Но вот в трубке что-то щелкнуло, и Кристин почти оглушил отчаянный визг Лиззи:

— Убирайся, Дейл! Сестра меня, по крайней мере, выслушает!

Затем последовал прерывистый вздох, и наконец, Лиззи тихо спросила:

— Кристи, это вправду ты?

— Да. Прости, сестренка… Когда ты позвонила, меня не было дома.

— Все кончено, Кристи, — проговорила Элизабет безжизненным голосом. — И Дейл заставит дорого заплатить нас обеих. Я звонила, чтобы предупредить тебя… — Она судорожно зарыдала в трубку. — Прости! Это все из-за меня… Я… я во всем виновата!

— Лиззи, сейчас же перестань плакать! — прикрикнула Кристин. — Расскажи толком, что произошло.

Элизабет высморкалась и дрожащим голоском произнесла:

— На этот раз уже ничто не поможет! Кто-то прислал Дейлу фотографию, ту самую… ну… ту, где я и… на пороге мотеля. Словом, он узнал меня!

Нет, это невозможно, просто исключено! — подумала поначалу Кристин. Затем ей пришло в голову, что, может быть, Дейл, зная жену как облупленную, просто давит ей на психику, надеясь вырвать признание.

— И как же он умудрился тебя узнать? — недоуменно спросила она, все еще не понимая, что ловушка захлопнулась.

— Мои кольца! На фотографии отчетливо видна моя левая рука.

О Господи! — ужаснулась Кристин. Это действительно доказательство, притом неопровержимое. Элизабет постоянно носила на левой руке два кольца: обручальное и еще одно, которое подарил ей Дейл в день помолвки. Теперь в его распоряжении не просто фотография, но документ, подтверждавший неверность жены.

— И оба кольца ясно видны на фотографии? — уточнила для порядка Кристин, хотя и знала, что просто хватается за соломинку.

— Ну, не совсем ясно. Однако два кольца на одном пальце различить можно. А ведь ты никогда не носишь колец. Только я…

Итак, это случилось. Игра окончена. И они с сестрой проиграли.

— Что ты сказала Дейлу? — спросила Кристин.

— Ничего. Он получил фотографию по почте. Ему прислали ее прямо в офис! Пришел домой и швырнул снимок мне в лицо. Я была так поражена, а он так убит, что… что… — И Лиззи вновь зарыдала в голос.