Между людьми, говорившими на этих столь различных между собою языках, судя по наличным данным, этнической вражды не было. Очевидно, в то время люди ещё не мыслили таким и большими категориями, как одноязычные этнические массивы: и дружили между собой, и враждовали более мелкие единицы — племена, номы, территориальные общины. Все жители Нижней Месопотамии называли себя одинаково «черноголовыми» (по-шумерски санз-нгига, по-аккадски цальмат-каккади.) независимо от языка, на котором говорил каждый.

Поскольку исторические события столь древнего времени нам неизвестны, историки пользуются для подразделения древнейшей истории Нижней Месопотамии археологической периодизацией. Археологи различают Протописьменный период (2900— 2750 гг. до н.э., с двумя подпериодами)(Возможно, эти даты следует несколько удревнить.) и Раннединастический период (2750—2310 гг. до н.э., с тремя подпериодами).

От Протописьменного периода, если по считать отдельных случайных документов, до нас дошли три архива: два (один старше, другой моложе) — из г. Урука (ныне Варка), на юге Нижней Месопотамии, и один, современный более позднему из урукских,— с городища Джемдет-наср, на северо (древнее название города неизвестно). Общественный строй Протописьменного периода изучался советскими учеными Л. И. Тюменевым, который исходил только из изучения рисунков-знаков, как таковых, и А.Л. Вайманом, которому удалось прочесть некоторые из документов целиком.

Заметим, что письменная система, применявшаяся в Протописьменный период, была, несмотря на свою громоздкость, совершенно тождественной на юге Нижней Месопотамии и на севере. Это говорит в пользу того, что она была создана в одном центре, достаточно авторитетном для того, чтобы тамошнее изобретение было заимствовано разными номовыми общинами Нижней Месопотамии, несмотря на то что между ними по было ни экономического, ни политического единства и их магистральные каналы были отделены друг от друга полосами пустыни. Этим центром, по-видимому, был город Ниппур, расположенный между югом и севером нижнеевфратской равнины. Здесь находился храм бога Энлиля, которому поклонялись все «черноголовые», хотя каждый ном имел и собственную мифологию и пантеон (систему божеств). Вероятно, здесь был ритуальный центр шумерского племенного союза еще в догосударственный период. Политическим центром Ниппур не был никогда, по важным культурным центром он оставался долго.

Все документы происходят из хозяйственного архива храма Эанны, принадлежавшего богине Инане, вокруг которого консолидировался город Урук, и из аналогичного храмового архива, найденного на городище Джемдет-наср. Из документов видно, что в храмовом хозяйстве было множество специализированных: ремесленников и немало пленных рабов и рабынь; однако рабы-мужчины, вероятно, сливались с общей массой зависимых от храма людей — во всяком случае, так, бесспорно, обстояло дело двумя столетиями позже. Выясняется также, что община выделяла большие участки земли своим главным должностным липам — жрецу-прорицателю, главному судье, старшей жрице, старшине торговых агентов. Но львиная доля доставалась жрецу, носившему звание эн.

Эн был верховным жрецом в тех общинах, где верховным божеством почиталась богиня; он представлял общину перед внешним миром и возглавлял ее совет; он же участвовал в обряде «священного брака», например, с богиней Инаной урукской — обряде, по-видимому считавшемся необходимым для плодородия всей урукской земли. В общинах, где верховным божеством был бог, существовала жрица-эн (иногда известная и под другими титулами), также участвовавшая в обряде священного брака с соответствующим божеством.

Земля, выделенная эну, — ашаг-эн, или ниг-эна, — постепенно стала специально храмовой землей; урожай с нее шел в запасный страховой фонд общины, на обмен с другими общинами и странами, на жертвы богам и на содержание персонала храма — его ремесленников, воинов, земледельцев, рыбаков и др. (Жрецы обычно имели свою личную землю в общинах помимо храмовой). Кто обрабатывал землю ниг-эна в Протописьменный период, ним пока не совсем ясно; позже ее возделывали илоты разного рода. Об этом нам рассказывает еще один архив из соседнего с Уруком города—архаического Ура, а также и некоторые други; они относятся уже к началу следующего, Раннединастического периода.

Раннединастический период.

Выделение Раннединастического периода в особый, отличный от Протописьменного, имеет разнообразные археологические причины, разбирать которые здесь было бы трудно. Но и чисто исторически Раннединастический период выделяется достаточно четко.

В конце III тысячелетия до н.э. шумеры создали род примитивной истории — «Царский список», перечень царей, якобы поочередно и последовательно от начала мира правивших в разных городах Месопотамии, Цари, правившие подряд в одном и том же городе, условно составляли одну «династию». В действительности в этот список попали как исторические, так и мифические персонажи, причем династии отдельных городов нередко на самом деле правили не последовательно, а параллельно. Кроме того, большинство из перечисленных правителей не были еще царями: они носили звания верховных жрецов-эн, «больших людей» (т.е. вождей-военачальников, лу-галъ, лугалъ) или жрецов-строителей (?—энси). Принятие правителем того или иного титула зависело от обстоятельств, от местных городских традиций и т.п. Цифры лет, выражающие в списке продолжительность отдельных правлений, лишь в редких случаях достоверны, чаще же являются плодом позднейших произвольных манипуляций с числами; в основе «Царского списка» лежит, по существу, счет поколений, причем по двум главным, первоначально независимым линиям, связанным с городами Уруком и Уром на юге Нижней Месопотамии и с городом Кишем — на севере. Если отбросить вовсе фантастические династии «Царского списка», правившие «до потопа», то начало I Кишской династии — первой «после потопа» — приблизительно будет соответствовать началу Раннединастического периода по археологической периодизации (эта часть Раннединастического периода условно называется РД I). Именно к этому времени относится упоминавшийся выше архаический архив из соседнего с Уруком города Ура.

Предпоследний из правителей I династии Киша — Эн-Менбарагеси, первый шумерский государственный деятель, о котором нам сообщает не только «Царский список», но и его собственные надписи, так что в его историчности не приходится сомневаться. Он воевал с Эламом, т.е. с городами в долине рек Каруна и Керхе. соседними с Шумером и проходившими тот же путь развития. Пожалуй, также не вызывает сомнений историчность сына Эн-Мепбарагеси — Агги, известного нам кроме «Царского списка» лишь из эпической песни, дошедшей в записи, сделанной почти на тысячу лет позже. Согласно этой песне, Агга пытался подчинить своему родному Кишу южный Урук и совет старейшин Урука готов был на это согласиться. Но народное собрание города, провозгласив вождя-жреца (эна) по имени сопротивление.

Осада Аггой Урука была неудачна, и в результате сам Киш вынужден был подчиниться Гильгамешу урукскому, принадлежавшему, согласно «Царскому списку», к I династии Урука.

Гильгамеш явился впоследствии героем целого ряда шумерских эпических песен, а затем и величайшей эпической поэмы, «составленной на аккадском (восточносемитском) языке. О них будет рассказано в лекции о шумерской и вавилонской культурах. Заметим здесь лишь, что привязка эпического сюжета к историческому лицу — весьма обычное явление в истории древних литератур; тем не менее мифы, составляющие сюжет эпических песен о Гильгамеше, гораздо старше Гильгамеша исторического. Но он, во всяком случае, был, очевидно, достаточно замечательной личностью, чтобы запомниться так крепко позднейшим поколениям (уже вскоре после его смерти он был обожествлен, и имя его было известно на Ближнем Востоке еще в XI в. н.э.). Эпосы представляют в качестве его важнейших подвигов постройку городской стоны Урука и поход за кедровым лесом (согласно более поздней традиции — на Ливан, по первоначально, вероятно, легенда говорила о походе за лесом в более близкие горы Ирана. Был ли действительно такой поход, неизвестно).