А расставаться Парамонова умела. Предпоследний кекс в качестве отступного «мерина» подарил, предпредпоследний папик наворочанную хатку... Илюша тоже не отскочит. Последние прости - главный хлеб столичной дивы.

Кое-как припарковав джип на стоянке, Василиса Парамонова ворвалась в бутик.

Верная приятельница (та, которой Вера Михайловна уже давно пудрила мозги обещаниями «вывести в свет») доложила о появившейся вместе с любовником девице кратко: «Лохушка. Но твой башляет немерено».

Василиса отдышалась, незаметно встала за спиною ветреного Зубова и стала дожидаться появления из кабинки соперницы.

Не торопилась, так как, в связи с внешностью лохушки, предполагала четко выверить пропорцию праведного гнева. Гнев безрассудный отрезает кусок хлеба, гнев убедительный и слезный намажет маслицем любой ломоть, при удачном стечении обстоятельств можно доказать наглядно - «на какую жалкую овцу ты променял меня любимый... Я вся такая нежная и трепетная, воспитанная и обворожительная. Она...» - сейчас увидим.

Обмирающая от собственной красоты Землероева вышла из примерочной, как будто под свет рампы.

На Илью смотреть боялась, так опасалась заметить неодобрение, а сама уже с ума сходила от ладных брючек, короткой кофточки, босоножек со стразами, легкого бело-голубого шарфика ...

Как назло, к укороченным брючкам цвета баклажана с разрезами на икрах Парамонова присмотрелась еще позавчера и попросила оставить свой размер. Но кто-то из верных товарок подло предложил их невероятной овце! с вороньим гнездом на голове!! Та вырядилась, как в родные, в чужие шмотки...

Гнев захлестнут расчетливую диву. Забыв о калькуляторе в мозгах, Парамонова вызверилась на лохушку, перехватила сумочку за ремешок на манер метательной пращи и с воплем:

-  Ах ты дрянь такая!! Чужих мужиков уводить?! - пошла на Евдокию.

Удар сумочкой наотмашь! Из раскрытой сумки в разные стороны полетели помады, тюбики, расческа, пудреница, несколько презервативов и две кредитки!

Опешивший Зубов несколько секунд наблюдал за схваткой «дряни» и любовницы. В многочисленных зеркалах отразился и размножился живой визжащий клубок из разметанных волос, когтей, коленей и локтей. По магазину как будто металась толпа разозленных драчливых девиц, цвета шарфика Евдокии создавали впечатление потасовки между фанатками футбольного клуба «Зенит» и поклонницами престарелой мальчуковой группы Барри Алибасова - «На-На», кою Вера Михайловна шибко обожала.

Кошмар, скандал.

Верные товарки вмешиваться не торопились, наслаждались спектаклем и прыскали в кулак. Оперативность проявили только высоченный охранник в приличном костюме и Евдокия - защищаясь.

Первая оплеуха заставила Землероеву застыть и получить вторую. Она никак не могла понять, откуда вдруг взялась эта разодетая фурия с развевающимися смоляными волосами, с чего это вдруг лупить начала...

Третий удар сумочкой Дуся уже перехватила за ремешок и потянула на себя вместе с фурией.

Едва не уроненная рывком Вера Михайловна выставила вперед отлакированные когти, нацелилась на глаз, но зацепила только клок волос. Ловко изогнувшись, Евдокия пнула ее в коленку, фурия ненормативно развизжалась... В общем, самые оперативные из покупателей давно достали сотовые телефоны, окружили место действия и, ловко избегая столкновения с живым клубком, старательно обеспечивали нескучный вечерний просмотр для жителей Инета.

Окончательно двух кошек расцепили только с помощью Ильи и лично директора магазина.

Обхваченная поперек туловища мускулистым охранником Вера Михайловна брызгала слюной и пыталась дотянуться ногой хотя бы до Зубова, мечта об отступных накрылась тазом, так хоть бы синяков наставить!

Такой крупной скидки Илья не получал еще ни от одного магазина. Внутренне усмехаясь - надо же, как все удачно и дешево сложилось, а ведь собирался уже Ваське нехилое колечко покупать, - он вывел расстроенную, побитую Землероеву на улицу и проникновенно, прижимая ладони к пищеводу, произнес:

-  Прости. Не знал, что так получится. В салоне этого не будет.

Проклявшая в душе все магазины и салоны Дуся (с офигительной дисконтной картой от директора бутика в кармане) дулась всю дорогу и забылась только, когда жутко стильный парикмахер Жорж, взвесив на руке пышную кудрявенькую гриву, спросил:

-  Распрямлять будете? Или что-нибудь другое изобразим-попробуем?

Евдокия честно задумалась над вопросом. Поскольку, как всякая нормальная женщина, мечтала о том, чего у нее нет. В таких мечтах блондинки превращаются в брюнеток, пышноволосые девицы обривают черепа, кокетки подрисовывают родинки, худышки толстеют и подшивают силикон, толстушки изводят себя диетами и корсетами, кудрявые прелестницы обзаводятся парикмахерскими утюжками.

Евдокия Землероева относилась к числу последних. Мягкие послушные кудри Дуся самозабвенно терзала утюгом, добиваясь от локонов абсолютной гладкости и лоска, мамины намеки относительно женской индивидуальности старалась обойти молчанием.

Стилист Жорж, видя задумчивость клиентки, показал себя приверженцем индивидуального подхода:

-  А давайте-ка попробуем что-нибудь неординарное, но в вашем стиле.

Попробовал. И ожиданий не обманул. Результат понравился даже мажору.

Жорж снял волосы почти до затылка, оставив на макушке некое подобие задорной взбитой шапочки с волнистым козырьком из челки. Челка падала на левую сторону лица, таинственно и волнующе закрывала один глаз, Евдокия постоянно на нее дула - получалось игриво и крайне завлекательно. (Ведь, как известно, любая игра женщин с волосами мгновенно привлекает внимание и обеспечивает шалуньям завороженные мужские взгляды.)

Коварный Зубов был прощен и попросту немножко забыт - Дуся наслаждалась новым обликом, ловила отражение на каждой подходящей для отображения поверхности. Раньше, для того чтобы забыться от невзгод, она передвигала по квартире мебель, поскольку шопиг родная мама и дочь доцентов Синицына презирали, считая делом низкопробным, для девушек с куриными мозгами. (Синицына от неудач на любовном фронте вообще в картинных галереях отвлекалась.)

А оказалось - все работает. И мышцы, что немаловажно, от перетаскивания тяжестей не ноют, и глазоньки от лицезрения ярких красок импрессионистов не закрываются в усталости.

Наблюдая за горделиво вышагивающей Землероевой, Илья испытывал смешанные чувства. Произошедшая с замкадышем метаморфоза приятно радовала, удивляла и не обещала проблем в салоне. Но стоило признать - успешное превращение Золушки в принцессу внутренней сути «родственницы из Урюпинска» не изменило: вышагивая по улице, увешанная пакетами Дуся напоминала кошку, удачливо и вдруг стащившую кусок филея с барской кухни. Пакеты с пропечатанным названием шикарнейшего бутика несла сама (названием вперед), хотя рядышком ненагруженный Зубов вольно прохлаждался.

Так не пойдет, решил Илья. Придется поработать над манерами и проинструктировать Олега, хотя тот вроде бы должен знать, как ведут себя охранники богатых девочек.

Еще неплохо бы позаимствовать у Киры капельку духов... Может быть, остались у нее флакончики из прошлогодней коллекции, что Илья таскал ей с постоянством влюбленного идиота...

Мысли о Кире увели думы в другое направление, оставленная без присмотра фартовая кошка Дуся тут же, в вагоне метро, начала флиртовать и обмениваться телефонными номерами с явным жителем студенческой общаги...

Евдокия обрела небывалую уверенность. Недовольные косые взгляды Зубова относила на обычную для того зловредность характера и возможную ревность собственника-Пигмалиона. Кому понравится, когда приодетой тобою девушке каждый мужчина делает комплименты глазами?

С пакетами наперевес Землероева неслась к Кире и молила Небеса, чтобы верзила сыщик не свалил к себе, дождался, оценил и склонился-таки в реверансе, бряцая доспехами.