Охренеть, какие у меня волосатые ноги.

Я сажусь, быстро оглядываясь в поисках бритвы. Боже, я, конечно, не уделяла достаточно времени заботам о себе. На корабле Хендрикса это не было у меня в приоритете, поскольку вечно была занята остальными. Я нахожу станок, отбрасываю пластиковую упаковку, а потом поднимаю из воды ногу и брею, пока она не становится гладкой, как шелк. Затем я повторяю это со второй. Я уделяю внимание и подмышкам, и всем остальным забытым волоскам, которые решили появиться на теле с тех пор, как я последний раз их уничтожала.

Закончив, выхожу из ванны и натягиваю халат, висящий на двери, а потом беру щетку и начинаю приводящий в отчаяние процесс распутывания волос. Я пробыла в этом дебильном заключении несколько дней, и за это время мои волосы решили зажить собственной жизнью и сбились в гнездо. Гнездо из спутавшихся прядей волос и такого количества узелков, что рука устала уже после первой попытки.

Когда я, наконец, все распутала, волосы рассыпаются по спине и, хотя пряди все еще влажные, выглядят достаточно хорошо. Я оглядываю себя в зеркало. Мой нос… он, блин… большой. Несколько побитый и припухший, и вдобавок с распухшей красной губой я, на самом деле, выгляжу не очень хорошо, но благодарна хотя бы за то, что он не сломан. Несколько раз пощипываю щеки, пытаясь добиться немного краски на бледной коже. Мне досталась кожа, которая обгорает от одной мысли о солнце.

― Выходи!

Я слышу стук в дверь ванной и сердитый голос Димитрия.

Он напугал бы большинство людей, но чтобы проделать это со мной нужно намного больше, чем сердитый мужчина. Я вообще-то не верю, что он причинит мне боль. Не могу объяснить, откуда я это знаю, просто… знаю. Я открываю дверь и вижу, что он стоит в черных джинсах и серой футболке в обтяжку. Он вздрагивает, обратив на меня внимание, уверена, что это потому, что я больше не выгляжу так, будто меня подобрали на улице.

― Бл*, ― бормочет он.

― И тебе тоже доброе утро, солнышко, ― я сладко улыбаюсь, проходя мимо него. ― Как приятно тебя видеть с самого утра.

Я почти уверена, что слышу, как он бормочет что-то о моих волосах, но не могу разобрать: хвалит он их или нет. Этого достаточно, чтобы я пробежалась руками, убеждаясь, что не пропустила ни одного колтуна. Я сажусь на кровать и пристально смотрю на него, пока он приподнимает миску с фруктами, которую, очевидно, принес, и вручает мне. Я принимаю ее с благодарностью.

― Нам нужно поговорить, ― говорит он.

Я поднимаю брови.

― О том, что ты хочешь, или я?

Он смотрит на меня.

― Не умничай.

Я игнорирую его, подбрасывая виноградинку и ловя ее ртом. Она пролетает мимо и падает на пол позади меня. Я смущенно улыбаюсь Димитрию и беру другую виноградину для новой попытки, но она кончает там же на полу.

― Где Хендрикс становится в док? ― спрашивает он.

Я пожимаю плечами, беря кусочек ананаса и кладя его в рот.

― Не знаю. А ты как думаешь?

Вы когда-нибудь слышали, как скрипят зубы? Я прячу улыбку.

― Почему ты думаешь, что можешь острить, и я ничего с этим не буду делать?

Я поднимаю на него взгляд.

― А ты собираешься что-то делать?

― Вполне могу.

― Понятно.

Его лицо каменеет, и все тело напрягается.

― Какую технику используют на корабле Хендрикса?

Я снова пожимаю плечами.

― Я же просто шлюха, помнишь?

Он хлопает рукой по столу рядом с собой.

― Просто, черт возьми, ответь на мой вопрос.

― Скажи: «пожалуйста», ― говорю я, подбрасывая ягодку.

― Черт, ― рычит он, наклонившись ближе. ― Просто. Ответь. Мне.

Я кладу следующую виноградинку в рот и раскусываю ее. К моему ужасу, она лопается, брызгая струйкой сока прямо Димитрию в глаз. Он отпрянул назад, вытирая сок. Я ничего не могу поделать. Не хочу смеяться, но это один из тех моментов, когда смех не удержать. Прижимаю руку ко рту и душу хохот.

― Иисус, ― ревет он. ― Ты уже достала!

― Я же говорила, что ты взял не ту девушку, ― замечаю между смешками.

― Отвечай на мои вопросы, или я свяжу тебя. Ты этого, бл*, хочешь?

― Твои угрозы не работают, ты, спесивый подражатель пиратам.

У него брови на лоб лезут.

― Как ты меня только что назвала?

― У меня проблем с дикцией нет, ― ухмыляюсь я.

― Во-первых, я предупреждал тебя не называть меня пиратом?

Я закатываю глаза.

― Ладно, мистер Я-похищаю-девушек-плаваю-на-корабле-и-задираю-крутых-парней-но-все-равно-не-пират.

Он стискивает челюсти.

― Полегче.

Я раздраженно выдыхаю:

― Или что?

Он игнорирует вопрос.

― Какая техника на корабле Хендрикса?

― Не знаю, я никогда не заходила в навигационное отделение.

― Он сердито вздыхает.

― Какое у него оружие?

― Ну, знаешь… обычное.

Он сверлит меня взглядом.

― Ты думаешь, у него зенитки? ― фыркнула я. ― Игрушечные мечи? Боже, задай нормальный вопрос.

Он медленно проводит рукой по лицу. Я вижу, что он явно пытается собраться.

― Взрывные устройства? Ножи? Другое холодное оружие? Артиллерия?

Я поднимаю брови.

― Ну, все названное... наверно…

― Что значит «наверно»?

― Я работала медсестрой, Димитрий. Я не обращала внимания на все это.

― Иисус, ― бормочет он. ― Отлично, просто скажи мне, что знаешь.

― Он пират.

― Да твою ж мать! ― прерывает он. ― Вставай!

Я выполняю приказ только потому, что его голос становится настолько ледяным, что мне, действительно, стоит прекратить стебаться над ним.

― А теперь я спрошу еще раз. Не ответишь ― и я положу тебя на кровать и привяжу на весь день. И если ты надуешь под себя, это будет не моей проблемой.

― Ну ты и козел!

Он пожимает плечами.

― Я делаю то, что должен. Теперь, спрошу еще раз. Расскажи мне, что ты знаешь об Хендриксе.

Я делаю глубокий вздох, зная, что должна правильно сформулировать. Не хочется рассказать ему слишком много.

― Хендрикс ― пират, ― он открывает рот, чтобы начать спорить, но я продолжаю: ― Лучший из всех. Он знает корабль, как свои пять пальцев, а главное, он хорошо знает океан. У него лучшие системы слежения и хорошие запасы оружия. Он превосходно знает все острова, и у него крепкие завязки во всех доках. И это все, что ты узнаешь от меня.

Димитрий кивает, отворачивается и направляется к двери.

― И что, никакой благодарности? Правда? ― он что-то ворчит и выходит, хлопая за собой дверью.

Какой трудный человек!

~ * ГЛАВА 6 * ~

Джесс

Уже два дня я в доме Димитрия, и большую часть этого времени провела в комнате. Я не жалуюсь: было приятно обрести такую необходимую передышку. Впрочем, отдыхая, много размышляю о Хендриксе и о том, что я могу сделать, чтобы он не пострадал. Это сложно, пока мы на суше. В океане, я могла бы что-то спланировать, а здесь у меня нет никаких средств.

Димитрий однажды отвел меня в библиотеку, где разрешил читать, пока сам работал. Это меня удивило, но я не стала спорить. Я люблю читать, к тому же это давало мне возможность понаблюдать за ним. Он работал сосредоточенно, его голос оставался ровным, и он не сбился, даже когда вошла симпатичная горничная и предложила ему напитки. И свое декольте в придачу.

Сегодня я сижу у окна и просто смотрю на красивый сад. Я почти прочитала все читабельные книги в доме (все две), так что теперь убиваю время, беспокойно слоняясь вокруг. Потому что, чем больше я сижу, тем больше думаю. Мне не нравится думать, меня это только расстраивает. Я не могу позволить треснуть своей раковине: если это произойдет, Димитрий увидит, что действительно лежит под поверхностью.

― Мэри купит тебе новую одежду, мне нужен твой размер.

Я поворачиваюсь на голос Димитрия и вижу его у двери.

― Может, я предпочла бы не носить одежду.

Его лицо даже не дрогнуло.

― Что, правда? Даже не улыбнешься? Совсем? И ниже пояса ничего не дернется?

Он приподнимает брови.

― Боже, тебе не мешало бы расслабиться. Сорок четвертый.

Его взгляд скользит по моему телу и снова возвращается к лицу.

― Так и думал.

― Хочешь сказать, что думал, какой у меня размер?

Он вздыхает и встряхивает головой.

― Я знаю женщин.

― Очевидно, недостаточно хорошо, иначе бы ты не спрашивал меня.

У него даже зубы заскрипели.

― Хватит. Я принесу тебе одежду.

― Зачем? ― спрашиваю я, когда он отворачивается.

Он не оглядывается на меня, но отвечает:

― Потому что ты, вероятно, пойдешь со мной. Будет нелегко заманить Хендрикса туда, куда я хочу. Там будет холодно. Ты не сможешь быть только в том, что на тебе сейчас.

Он выходит и оставляет меня со слегка отвисшей челюстью.

Он заботится обо мне. Он может не признавать этого, но так и есть.

Я не могу не улыбнуться.

***

― Вставай.

Я слышу голос, но мой разум отказывается проснуться так быстро. Сейчас должна быть полночь: я легла спать около десяти и понимаю, что проспала недолго. Со стоном я едва могу сдвинуть свое затекшее и разгоряченное тело. Я все еще завернута в кокон из одеяла, и в нем реально жарко.

― Шевелись, нам надо идти.

Я моргаю, открываю глаза и вижу, что, действительно, все еще темно. Спихиваю одеяла и потираю глаза. Зачем меня разбудили посреди ночи? По крайней мере, я думаю, что сейчас полночь. Насколько знаю, проспала-то я всего полчаса или час.

― Идти? ― произношу хриплым голосом.

Димитрий хватает меня за плечо и тянет вверх.

― Ты все время будешь со мной. Я никому не доверяю, кроме себя. Кое-что произошло, и я должен там присутствовать. И ты пойдешь со мной.

― Сколько сейчас времени? ― стону я, потирая голову, пока Димитрий стаскивает меня с кровати.

― Три часа ночи.

Я вздыхаю. Ну, по крайней мере, я спала дольше, чем думала.

― Что может быть таким важным в три часа ночи? ― недовольно ворчу я, пока он ведет меня по коридору.

― Не твое дело.

― Ну уж конечно, ― бормочу я.

Димитрий быстро ведет меня по дому и перед тем, как выйти, подхватывает пальто. Он отдает его мне, и я в него заворачиваюсь. Этой ночью прохладный ветерок, и он вызывает дрожь в моем теле. Я спешу к внедорожнику Димитрия и замечаю двух ожидающих охранников.

Они никогда не спят?

Темнокожий открывает дверь Димитрию.