-  Людмила, - повернулась к домработнице старших Котовых, - вы выполнили мою просьбу?

-  Да. - Люся несмело выдвинулась вперед из дверного проема, нашарила в кармане фартука пакет с двумя грейпфрутовыми шкурками и протянула их Землероевой. - Как вы и просили... У Таты выжала...

-  Спасибо. - Дуся приняла пакетик и выложила на низкий журнальный столик две фруктовые шкурки.

Похожие на плошки, выскобленные соковыжималкой, половинки кожуры грейпфрута приковали взгляды. Все ждали продолжения «фруктовой истории», но Дуся обратилась к Закревской:

-  Жанна Генриховна, позвольте задать вам вопрос.

Отлакированная хорошим стилистом платиновая голова склонилась в царственном соизволении.

-  Жанна Генриховна, у вас с Николаем Валерьевичем был разговор о том, что одна из ваших аудиторских фирм произведет проверку финансово-хозяйственной деятельности компаний Котовых и Рощиных?

Жанна Генриховна снова пообщалась согласным наклоном головы, но Дусе было и этого достаточно.

-  А кто раньше производил аудит фирмы Котовых?

Закревская поглядела на «какого-то директора», Леонидов произнес название фирмы аудиторских конкурентов Жанны.

-  Станислав Натанович, - повернулась к нему Дуся, - вы работали с проверяющими лицами? Я звонила одной своей знакомой из вашей компании, - Дуся действительно вчера созванивалась с Настей Лыжиной и попросила все разнюхать, - она сказала, что именно вы собирали документы для финансового отчета.

-  Да, - не стал увиливать Стас. - Это никакая не тайна, а моя прямая обязанность.

Дуся посмотрела на него немного дольше, чем того требовали обстоятельства, и отвернулась:

-  Вернемся к кожуре. К сожалению, ввиду отсутствия Юлии мы не смогли реконструировать с максимальной точностью наши разговоры и действия, предшествующие ее падению со стула. Но попрошу со всей серьезностью отнестись к моим словам: Юля не могла добавить чего-либо в сок, коктейли и тем более в шампанское. Я все время находилась на кухне. Наблюдала за каждым ее жестом. Она не могла добавить яд. Категорически - не могла.

После недавнего словесного хлопка бича от сурового полковника народ не выражал протестов. Все сосредоточили взгляды на Дусе, у Евдокии появилось ощущение - каждый мысленно произносит фразу: «Чур не меня, чур не меня, спаси и сохрани!». Никто не подбодрял соседа взором, все вообще старались не встречаться взглядами. Ядвига так стиснула пальцы, что костяшки не только побелели, но и позеленели. В небольшой фиолетовый отлив пошли.

На мужа Рощина старалась не смотреть. Борис, показательно расслабленно, сидел в кресле прямо напротив Евдокии. Татьяна походила на замершую под метлою мышь.

-  И в связи с этим мы возвращаемся к фруктовой кожуре. - Евдокия наклонила голову, постояла, как будто раздумывая... - Если яд не могла добавить Юлия, а кроме грейпфрута и винограда на кухне ничего не появлялось в течение двух дней... То можно сделать вывод. - Дуся высоко вздернула голову, заострившийся подбородок упрямо выставился вперед: - Один-единственный вывод - ядом начинили грейпфруты. Только так он мог приникнуть в этот дом.

Сразу несколько голосов насмешливо фыркнули, язвительно хмыкнули, Ханькин разочарованно и громко втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

-  А шприц в кармане Юли? - громко и нервно напомнил Эдуард.

-  К нему мы вернемся чуть позже, - пообещала Землероева и уперла взгляд в задумчивого следователя.

-  Шагаешь от противного? - медленно проговорил тот, не слишком реагируя на восклицание Эдика, не поддаваясь общему недоверчиво-язвительному настроению.

-  От очевидного. - Дусин подбородок стал напоминать копье, нацелился в грудь сомневающегося следака. - Если яд есть, а Юля, я уверяю, его не добавляла, он мог быть единственно и только в грейпфрутах. И пронести сюда шкурки из квартиры Тани мог лишь один человек.

Выброшенный вперед палец Евдокии указал на Леонидова.

- Только на Станиславе одежда, под которой можно что-то спрятать. Только он, как вы все видели, исчез из поля зрения всех присутствовавших на эксперименте на несколько минут. Только он имел возможность зайти на кухню, взять из помойного ведра проколотые иглой шкурки с остатками ядовитой мякоти и заменить их на те, что вынес из квартиры Татьяны. Потом добавить яд в бокал с шампанским. Позже, как я думаю, Стас проколотые шкурки выбросил, шприц подложил в карман джинсов Юлии. Возможность, как было сейчас доказано, у него имелась. Станислав оставался с Юлией наедине примерно с полминуты.

Довольно долго в комнате стояла тишина.

-  Какая чепуха... - раздался вздох «какого-то директора». - Принес, поменял, подложил... - Стас резко встал, снял с себя пышный вязаный джемпер и бросил его под ноги Дуси: - Вот, проверяйте. Футболка, которая была на мне в четверг и надета сейчас, была в стирке, признаюсь. Джемпер я не стирал. Если я пронес чертовы шкурки под одеждой, то... проверяйте. С изнанки должны остаться следы грейпфрута. Так?

                                                                      ***

Никогда не загоняйте зверя в угол. Зверь в безвыходном положении - смертельно опасен. Если не чувствуешь в себе силы, как он, сражаться до конца, не трогай смерть, не дергай за усы. Тем более если загнан в угол не просто хищник - человек.

Первые годы работы на Котовых Стас вел себя почти примерно. Осторожно подворовывал по малости то тут, то там, крошки собирал, кусочки откусывал. Но - не наглел. Не лез наружу, не воевал за место на припеке. Николай доверял ему практически абсолютно, Юля строго не вникала в финансовые документы - подмахивала, мельком глянув. Одобряла закупки и прочие действия старинного приятеля мужа.

Так продолжалось до той поры, пока года три назад не встретился Станиславу на презентации один шустрый молодой человек из хитрого коммерческого банка. Подвыпив виски, поболтав на перекурах, мужчины - как те рыбаки - увидели друг друга. Марк предложил Леонидову «вложиться в тему». Не сразу, конечно, не на пьяной приятельской волне, Марк намекнул, что есть возможность «выкачивать бабло из воздуха». От Леонидова только требовались на прокрутку немаленькие суммы.

Стас повелся и рискнул. Но на первый раз вложился скромно.

Прокатило.

Второй раз он увел из фирмы Котовых кусок побольше на подольше...

А дальше - затянуло. Деньги, сваливающиеся действительно из воздуха, развращают. Как и безнаказанность. Как и долгая, шельмовская удача. Стас вообще - из породы игроков. Любил азарт, драйв, комбинации...

Потому, кстати, и прогорел в конце девяностых во времена дефолта. Решил, что самый умный, рискнул, когда советовали «отлежаться», и, разумеется, попал. В кабинет наемного работника господ Котовых.

Но суть не в прошлом, хотя немного уклониться все же стоило.

Последние два года его старинные приятели-бизнесмены Коля и Боря постоянно вели разговоры об объединении бизнеса. Вначале эти разговоры были большей частью шутливыми. Стас, слушая их, не напрягался. Потом из разряда подколок на тему «у кого хвост круче загнут» перешли в область почти серьезных переговоров.

Леонидов решил, что мало держать руку на пульсе событий. Приятели вполне могли договориться за его спиной, и реорганизация производства, смена директорских постов могла обернуться для Леонидова неслабым наказанием за шалости с чужими бабками. Юлия Котова деликатно обращалась с лучшим другом мужа, на такт Ядвиги Рощиной - знающей Стаса как облупленного - рассчитывать глупо. У Яди к бизнесу подход конкретный: табачок и деньги врозь. Ядька баба ядовитая, расчетливая, бизнес и приятельство не путает.

А потерять кормушку не хотелось. Да и Ядька как-то случайно застукала Стаса в ресторане с мужиком, проводившим последний аудит компании Котовых...

Пришлось оправдываться. «Проговориться»:

-  Слушай, подруга, у Коли дела не ах. Все видимость. Смотри - я с аудитором мосты налаживаю по его просьбе, так что сама понимаешь - не попадитесь с Борькой под раздачу... - Ядвига все приняла за чистую монету. Насторожилась. - И прошу, дорогая, я тебе ничего не говорил. Сама понимаешь, за малую денежку на друга вкалываю, неудобно.