-  А в случае настоящего пожара? Если эвакуация жильцов с других верхних этажей понадобится?

-  Так дверь на общую лестницу и не запирается. Блокированы только проходы на наши площадки.

-  Позже схожу гляну. Что ты можешь сказать о первой жене мужа?

-  Порядочнейшее существо, милейшая женщина. Истинная мать.

Все твердо, все как и о покойном муже - только в превосходных степенях. Оставался вопрос: и как же от таких женщин мужья к новым женам-то уходят?

Похоже, этот вопрос довольно четко обозначился на сыщицком лице. Юлия закусила нижнюю губу, в глазах мелькнуло замешанное на слезах понимание.

-  Когда десять дней назад я увидела, с кем целуется Котов в машине... Мне кажется, только тогда я в полной мере поняла, почему он когда-то ушел от Татьяны ко мне. Десять лет назад он вырос из Татьяны, как из старых брюк. Таня перестала отвечать его возросшим требованиям, теперь им не стала отвечать уже я.

-  Жестко.

-  Но правдиво.

Теребя пальцами уголок блузки и глядя в сторону мимо сыщика, Юля щедрыми, по всей видимости давно обдуманными мазками нарисовала полотно: студенты, общага, первая влюбленность. Розовощекая хохотушка Танечка из Вологды - хлебосольная, легкая на подъем, компанейская и по большому счету непритязательная.

В первые годы после женитьбы Коля и Таня Котовы любили ходить в походы, где Таня варила уху и плов для всей компании - незаменимая умелая певунья и рыбачка. Ходили на плотах, спускались на байдарках, поднимались в горы: песни под гитару, комары, костры, ночевки на разостланных еловых лапах. Таня - опора и центр любой туристической компании. Даже появление детей не нарушало планы молодой семьи: маленького Валечку сажали в папин рюкзак за спиной, подросший Эдик топал сам...

-  Эта их компания и сейчас не распалась. Татьяна перестала быть ее центром, но по-прежнему любима всеми друзьями...

Нечто в тоне Юлии заставило Паршина задать вопрос:

-  Тяжело пришлось, тебя не сразу приняли?

Юлия кивнула и усмехнулась:

-  А как ты думал? Тата - общая любовь, я... Я и костра-то толком не разожгу.

-  Так как же тогда...

-  А кончилась студенческая юность, Олежка. Пришел достаток - путевки, туры, «все включено»... Постепенно, Паршин, все налаживается. С друзьями тоже - если не можешь добиться любви, заставь себя уважать.

-  Хочешь сказать, тебя не любят?

Юля пожала плечами.

-  Скорее, мне отдают должное. Когда я пришла на фирму Котова, там еле-еле концы с концами сводили. Бухгалтерия - запущена, главный экономист - шут гороховый, чуть всю компанию не развалили, подворовывал по мере сил. На том этапе Котову потребовался союзник от экономики. Им стала я.

Слушая Юлию, Паршин испытывал двойственные ощущения. Во-первых, видел, что Юле до сих пор неловко за то, что увела мужика у хорошей домовитой бабы, оторвала от двух мальчишек. Но во-вторых, вторая жена достаточно точно понимала: в тот момент она действительно была нужна Котову больше, чем простенькая Таня, нырнувшая в хозяйство. Юля помогла (порядочному) бизнесмену выжить в деловом мире, встала плечом к плечу.

Но хватит лирики.

Паршин взял чашку, отпил немного остывшего чаю.

-  Кто главный наследник Котова?

-  Я получаю одну акцию. Все остальное получает Тата.

Олег едва не поперхнулся.

-  Одина акция? Все остальное бывшей жене?!

-  Мне кажется это справедливо, - повела плечом Юлия. - Бизнес принадлежит мне и Котову в равных долях, благодаря перевесу в одну акцию я получаю контрольный пакет.

-  А-а-а... то что достается Татьяне, - это много?

-  Много, - усмехнулась бизнес-вумен. - Гораздо больше, чем та может вообразить.

-  Ну и ну, - покрутил головой сыскарь. - И что же, тебе не обидно - ты вкалывала, бизнес строила...

-  Олег, - перебила Юлия, - я говорю - все справедливо. Татьяна домохозяйка, у нее дети, я смогу себя обеспечить сама.

-  А бросать тебя и уходить к другой женщине - тоже справедливо? - не удержался от укола сыщик. Уж больно у Юли все гладенькими да благородненькими выглядят. Куда ни кинь - сплошь порядочные личности и великодушные родственники.

Когда в соседней комнате мужик с разбитой головой лежит, не надо делать реверансов и соблюдать политкорректность - прошу всю подноготную наружу.

Глаза Юлии, то и дело заволакиваемые слезами, мгновенно стали жесткими.

-  Жанна Генриховна Закревская - новая вершина. Мой Котов, Паршин, из породы скалолазов. Ему не устоять на достигнутом, он в вечном движении. Жанна - высота. Я - пройденный этап. Стагнация. Застой.

Честно говоря, Паршину очень хотелось спросить: «Ты, Юля, дура блаженная или спектакль разыгрываешь?» Какие на хрен пики и высоты?! Кому ты тут втираешь?! Нормальные бабы личных скалолазов цепями, как Прометеев, держат! Всю плешь и печень расклюют, но на сторону не отпустят!

Так не пойдет. Если Юлька перед следователем начнет из себя благородную даму корчить, тот сам ей печень расклюет. Видали мы таких - «мы с мужем расстались без камня за пазухой», а чей камень башку изменнику пробил - не мое дело.

-  Юленька, - Паршин максимально приблизил лицо к бывшей однокласснице, считывая малейшие мимические изменения, движения зрачков, - если ты решила обкатать на мне приемчики «великодушной разведенки», то напрасный труд. Перед следователем этот финт обломится, только хуже сделаешь. Давай-ка все как есть. По чесноку.

-  По чесноку?! - на мгновение опешив, взъярилась Юлька, двинулась вперед и почти уткнулась носом в лоб сыщика. - Что ты хочешь от меня услышать, Паршин? А?! Хочешь послушать, как я две ночи подушку грызла? как головой о стенку билась?! как снотворные таблетки в горсть набирала?! Так получи. - Юлия отстранилась, сложила руки перед грудью. - Я билась. Я ревела. Сдохнуть собиралась.

-  Ага. А через два дня опомнилась. - Получив нормальную реакцию, Паршин заговорил совсем спокойно.

-  Через два дня Котов признался, что полюбил другую женщину. Два дня спал в кабинете, потом признался: все, Юляшка, финита ля комедия.

-  И ты типа успокоилась.

-  Не успокоилась, - устало сгорбилась вдова. - Они улетели в Майами. Котов решил не мозолить мне глаза, дать пообвыкнуть к мысли...

-  Когда вернулись?

-  Вчера. Сегодня днем он пришел в офис. Мы старались не встречаться. Он позвонил мне на мобильный и предложил встретиться дома в семь часов вечера. Когда мы с тобой вошли, я увидела, что свет горит, квартира с сигнализации снята и решила, будто Коля уже дома. Или к родителям спустился.

-  Почему ты не поехала домой к семи, как вы договаривались, а торчала в это время столбом в супермаркете?

Юлия шумно выдохнула, изгибая тонкую шею, задрала голову к потолку.

-  Я не смогла. Не смогла заставить себя приехать и увидеть, как он собирает чемоданы. Мне было бы тяжело на это смотреть.

-  И потому ты меня зацепила, - усмехнулся Паршин.

-  Угу.

Довольно складно. Брошенная женщина тянула время, закупала все подряд - не глядя, не соображая (Паршин отлично видел ступор Юльки перед кассой). Потом встретила знакомого и решила нанести удар по самолюбию изменщика, приехав домой с мужиком. Собралась показать, мол, и мы не лыком шиты, мы тоже кое-что могём - надеялась на ревность.

-  Закревская, Паршин, старше меня на одиннадцать лет. Она Таньку старше на год. - Все это Юля говорила, глядя в потолок, лампам в унижении признавалась. - Ботокс, замешенный на силиконе, вся кожа за уши притянута. А за ушами еще двое детей, три мужа...

Юлька наклонилась вперед, прямо поглядела на Олега - мол, каково, а? представляешь, на какую старуху он меня променяли?

-  Так на что же твой Котов позарился-то?

-  А у нее башка работает, как аналитический центр Генштаба. Я ему такого дать не смогу. Мы Жанку давно знаем. Котов всегда признавал, что она самая толковая баба из тех, кого он видел. Юридический концерн, риелтерские конторы, аудит... Мне до Жанки как до луны - не допрыгнуть. Не всем, Олежа, молодые сиськи-попки интересны, кое-кто еще на умных западает.