Значит, на бал я все-таки смогу попасть и даже потанцую два танца, как минимум.

Вечером после бала я в ночной рубашке, счастливая и одухотворённая, кружилась по спальне, вспоминая все туры. Я за эти две недели выучила все здешние бальные танцы, а Эйнар, надо отдать ему должное, честно оттанцевал со мной почти все, с перерывами на «припудривание носика». От выпитого вина слегка кружилась голова, и, когда Эйнар вышел из ванны, я подбежала к нему, обняла за талию и пыталась кружить, напевая а-ля вальс «Амурские волны». Он мягко пытался меня остановить, это пьяную-то меня! Кончилась всё тем, что он назидательно строгим тоном сказал:

- Алина, прекратите, это не место для танцев.

На что я, понизив голос, спросила:

- А для чего же предназначено данное место?

Произнесла я это медленно, растягивая слова и вероломно толкая его в сторону кровати. Он, осознав, что я делаю, на секунду растерялся, потом снова надел маску невозмутимости и серьёзным тоном произнёс:

- Алина, перестаньте, что за детские игры!

Детские? О, такие игры очень легко взрослеют. Я внезапно поняла, что мне нравится стирать с его лица это равнодушное выражение, и сейчас я хочу видеть в его глазах не мёртвый арктический холод, а животную страсть. И, так как сопротивлялся он вяло, явно только для проформы, то через полшага мне удалось завалить его на постель, рухнув сверху.

Я – в ночной рубашке из нежного батиста. Эйнар – в тонкой шёлковой пижаме. Как ни старайся, а скрыть от меня степень возбуждения ему не удалось бы при всём желании. Эта степень откровенно упиралась мне в живот. Я поёрзала и заметила, как его глаза потемнели. Вот оно, то, что я хотела увидеть. У меня аж дыхание перехватило. Я почувствовала, как его ладони заскользили вверх вместе с тканью моей рубашки, обнажая кожу всё выше и выше. Я судорожно вздохнула, вызвав новый всплеск страсти в его глазах. Алкоголь всё-таки лучший друг мужчины в соблазнении, потому что трезвой я бы никогда не решилась на ответные действия. А сейчас стала медленно, не отводя взгляд от его глаз, расстёгивать пуговицы на пижаме. А потом целовать туда, куда доставали губы – в правую ключицу, ниже по груди, в шею, мочку уха. Он застонал и, резко перевернув меня на спину, навис сверху. Рубашка моя после такого манёвра задралась до уровня груди. Эйнар стал поднимать подол ещё выше, пока не обнажились все мои прелести. Мне только осталось поднять руки, и рубашка улетела за спинку кровати, а следом за ней отправилась чёрная шёлковая пижама. А дальше… его губы, его руки они были везде. Его язык, немного шершавый, пугающе раздвоенный на конце, стал теребить левый сосок. Было немного жутко смотреть на кончик его языка, извивающийся двумя змейками, но, по-моему, именно от этого зрелища мой живот начал наливаться тяжестью, а в самом низу запульсировало и стало как-то подсасывать. Я впервые в жизни поняла, что это оно и есть, то самое сексуальное возбуждение. И когда его пальцы нащупали внизу самое чувствительное место, я не выдержала и застонала, прогнувшись всем телом и сжав ноги от острого ощущения и смущения. Он замер и немного подождал, продолжая вылизывать мой сосок. Я, заворожённая движениями его языка, расслабилась и снова открылась, давая ему возможность трогать то самое заветное место. А потом, в какой-то момент этих ласк, внизу зародилось особенное, немного зудящее чувство, которое всё нарастало и нарастало, пока не взорвалось и не разлилось сладострастной судорогой по всему телу. Я вцепилась ногтями в его руку, да ещё умудрилась укусить в плечо так сильно, что бедный мужчина зашипел:

- Алина, больно!

Я разжала зубы. Что-то не ожидала я от себя такой бурной реакции.

- Прости, - выдохнула я. - Это было так неожиданно.

Придётся расплачиваться за тяжкие телесные… И, хотя в голове стучали молоточки и хотелось просто валяться в позе морской звезды, я осторожно коснулась рукой его напряжённого члена и увидела капельку влаги, выделившуюся в ответ. Прозрачная такая, блестящая капелька росы. Я чувствовала, как Эйнар весь напрягся в ожидании и почти не дышал. Ладно, больше не буду мучать. Я сползла пониже, ну а дальше повторилась дневная процедура.

Позже в ванной, протрезвевшая я подумала, что надо быстрее восстанавливать своё «нижнее» здоровье. Поэтому нанесла мази побольше, не жалея.

Последствия передозировки не заставили себя ждать. На рассвете меня разбудили пульсирующие ощущения в причинном месте – желание было нестерпимым. Сразу поняла, что это всё мазюка белая мне устроила, и пошла в ванную. Там попыталась смыть излишки прохладненькой водичкой, но лекарство уже частично всосалось и действовало по полной. Так вот почему Магда сказала, что «перед этим самым», а я-то думала, чтоб заживало быстрее, регенерацию улучшает и так далее, а там явно что-то другое понамешано. Вот гадство. Полила ещё водичкой, вроде легче становится. Тихонько пробралась в постель. Эйнар мирно посапывал. Всё-таки он красивый, особенно, когда себя не контролирует, как сейчас. Лицо спокойное, человеческое, гладкая кожа, нос с небольшой горбинкой, эти его волосы, длинные, блестящие, ну а тело… Внизу снова запульсировало, твою же налево. Я слезла с кровати и снова побрела в ванную. Холодненькую примочку что ли сделать. Намочила полотенце водой, ну и прижала, получив в ответ сладострастный взрыв. От неожиданности даже стон не смогла сдержать. Вот это да. Всё намного хуже, чем ожидалось. Я отдышалась и прислушалась к организму. Вроде отпустило. На цыпочках вышла из ванной и наткнулась на внимательный взгляд Эйнара, сидящего на кровати. Надеюсь, это не я его разбудила своей вознёй за дверью.

- Доброе утро!

Ничего, голос у меня вполне бодрый, вроде бы я умылась и вышла.

- Доброе утро, Алина!

Я обошла кровать и двинулась по направлению к туалетному столику. Глянула в зеркало и вздрогнула. Эйнар стоял в опасной близости позади меня, и через секунду я уже оказалась прижатой к его телу. Он смотрел мне в глаза через зеркало, в то время как его ладони скользили по груди, животу, ниже… Ах, ну вот опять! Это пульсирующее чувство вернулось, да ещё этот вампир-совратитель прохрипел мне в ухо:

- Ну и чем же это моя жена занимается по утрам в ванной?

Щёки и уши тут же запылали. Серьги долбанные, снять их нужно немедленно. И услышала в ответ на свои мысли:

- Ни за что!

- Эйнар, ты обещал! – я пыталась вложить в эти слова всё своё возмущение, но все закончилось совершенно неприличным стоном, так как его левая рука спустилась к заветной точке и стала медленно и нежно перебирать то самое чувствительное место.

- Как же я могу снять их, тогда я не узнаю, а нравится ли тебе так…

После этих слов он погрузился двумя пальцами мне внутрь, а другой рукой сжал сосок, вызвав очередной мой стон. Ну и зачем ему эти серьги, если я тут кричу белугой. Не услышали бы остальные обитатели замка. Пальцы продолжали двигаться, а у меня возникла непреодолимая потребность ощутить внутри что-то большее, чем просто пальцы. Может уже можно заняться обычным сексом, а то достали эти альтернативные пути удовлетворения. Я, продолжая сквозь зеркало смотреть ему в глаза, простонала умоляюще:

- Эйнар… да сделай уже это!

- Нет.

- У меня там… Ах!

Я хотела сказать, что мне там уже не больно, только произнести это уже не было сил, я только рвано дышала и постанывала, глядя сквозь туман в зеркало на себя в задранной до груди рубашке и на него, внимательно наблюдающего за моими реакциями жадными глазами, а через мгновение просто повисла у него на руках, так как колени ослабели, а мозг расплавился от очередного оргазма.

Вот была я в том мире среднестатистической фригидной сукой, а тут стала выходящей за все возможные рамки непутёвой нимфоманкой. И всё за какие-то сутки. Это от мази, к гадалке не ходи. Да за эту мазь миллионы земных мужиков душу бы продали, да и многие женщины тоже.

Эйнар подхватил меня под колени и уложил на кровать, а сам направился в ванную. Интересно, а он сам себе делает, ну это…