Написанный жестко профессионально роман о раскрытии серии загадочных убийств молодых женщин в Нью-Йорке нельзя тем не менее назвать только романом о следствии.

В нем присутствовали обаяние точного постижения сути, доскональное знание предмета и безошибочный выбор главного героя. Тот из профессионалов, которых обычно первыми отдают на заклание прессе и прокуратуре, когда общество ищет, на ком сорвать зло за нераскрытое особо тяжкое преступление.

Общественное мнение всегда особенно сурово по отношению к полицейским. Быстро забываются и силы, которые отданы охране порядка, и каторжная жизнь, которой они жили все это время, и их верные жены, которых они потеряли из-за этой проклятой нежно любимой ими службы…

3aтo когда обществу становится совсем плохо, оно обращается за помощью именно к ним, «падшим ангелам» из полиции. И те возвращаются – они не злопамятны. Они звонят своим друзьям, людям той же судьбы, и снова берутся за раскрытие все тех же безнадежно тяжелых уголовных дел, от которых бегут другие.

Они из тех, которых жизнь ничему не учит, фанаты, считающие что, если они могут спасти хоть одну человеческую жизнь, то не в праве отсиживаться в стороне…

И они добиваются успеха там, где другие терпят неудачу…

Свояк разбудил меня утром ни свет ни заря.

– Твоя тебе, наверное, уже сказала… Я тут узнал кое-что про свою машину!

– Свою?

Мне нравилось его злить.

Всю жизнь свояк простоял у кульмана. Изо дня в день, из года в год. В девять утра он начинал работу, в восемнадцать заканчивал. Все воскресенья и праздники был свободен.

Ни тебе усиленного варианта несения службы в связи с отправлением или прибытием литерного поезда или очередного съезда КПСС, или приезда в Москву главы иностранного государства. Без выходных и проходных, в любую погоду… В дождь, в слякоть, в мороз… Нитебе ночных вызовов, дежурств по праздникам, стояний в оцеплениях, на перегонах в ожидании машины для перевозки трупов… Ночных учебных тревог, стрельб…

В проектном бюро вместе с ним трудились все свои – его бывшие сокурсники по МИСИ – Московскому инженерно-строительному имени В.В. Куйбышева. И их жены тоже учились там же, на факультете промышленно-гражданского строительства или водоснабжения и канализации, поэтому все были знакомы семьями. Рабочий день их проходил в долгих перекурах на лестнице, во время которых он и его друзья трепались друг с другом, с конструкторами из других групп, с чертежницами, травили анекдоты. Беспрестанно пили кофе…

Один из заказчиков как-то попенял свояку:

–Народ у вас не работает. Сидят, смотрят в окно…

–Проектировщик, когда смотрит в окно, тоже работает, – нашелся свояк.

Время от времени они что-то чертили – дополняли готовое либо реконструировали.

Это был непрерывный процесс. Я ни разу не видел в натуре результатов их деятельности.

По-своему я им завидовал.

По воскресеньям в хорошую погоду они семьями – с женами, с собаками, с детьми – отправлялись шляться по Подмосковью, жгли костры, спали в палатках, ловили на зорьке рыбу, в дурную погоду бродили по выставкам, художественным салонам. Знакомились с мировыми шедеврами живописи, архитектуры. Время от времени кто-то из них разводился, вскрывались горизонтальные связи… Новый избранник или избранница обнаруживались здесь же, внутри компании… На отпуск большой шатией уезжали куда-нибудь на Север, на Онегу, или, наоборот, в Саяны или Туву, к каким-нибудь тофаларам, на Бий-Хем, – сплавлялись на байдарках, ловили раков или бродили среди скал с надписями или памятников деревянного зодчества…

Возвращались в Москву отдохнувшие, здоровые, голосистые. Собираясь, вспоминали о своем, близком. Смотрели отснятые в походах пленки. Пели песни собственного сочинения. Посторонних принимали неохотно.

Бывая у нас на семейных торжествах, где присутствие было обязательным, свояк откровенно скучал в разговорах о прочитанном, детективы снисходительно именовал детективчиками или чтивом, ставил их много ниже мемуаров путешественников или государственных деятелей. В обыденной жизни он считался человеком весьма практичным, и по воскресеньям ему доверяли лично ездить за продуктами на оптовый Тушинский рынок.

«А вот машину, блин, по-человечески купить не мог…» – подумал я зло.

В сущности, все мои нынешние проблемы – риск потери лицензии на частную деятельность детектива – о своем добром имени я уже не вспоминал, – угроза привлечения к суду, лишение права работать по специальности, а может, и свободы… Короче, все было связано с его идиотским проектом займа валюты в целях моментального обогащения через покупку и продажу машины…

– У тебя теперь своя тачка? – издевательски спросил я. – И давно?

Свояк помолчал обескураженный.

– Так что ты там видел? – подбодрил я. – Машину своего кидалы? Я правильно понимаю?

Он поджал хвост.

– Вроде того.

– Где же вы с ним пересеклись?

Свояк сразу оживился. Неурядицы сходили с него, как с гуся вода. В моем вопросе он сразу почувствовал скрытый интерес.

– Наш инженер Толя… Ты знаешь его: он был в тот день с нами у магазина… Вчера он зашел в кафе, видит: кидала… Тот уже уезжал… Оказывается, мошенник иногда там появляется. Представляешь? Приезжает не очень поздно. И сидит недолго. Так объяснили…

– Друг твой все это там узнал? В кафе?

– Охранник ему рассказал…

– Прекрасно. Можешь теперь не сомневаться. Кидала в этом кафе больше не появится. Ему передадут…

–Ты так считаешь? – Он совсем приуныл.

Мне стало его жалко.

–Во всяком случае в ближайшие дни. Где это кафе?

Он снова взбодрился:

– На Северо-Западе… Там такое элитное местечко новых русских. Сейчас объясню, ты поймешь…

Я и тут не дал ему продемонстрировать мнимое превосходство.

– Это у пустыря, что ли?

– Там есть новый дом…

– Элитный. И недалеко троллейбусный круг. Армянское кафе.

Своей осведомленностью я сильно подпортил ему праздник.

– Да, там. Может, ты можешь что-нибудь узнать?.. – Он снова захныкал.

Я всегда удивлялся.

На необитаемом острове этому человеку цены бы не было: все может. Развести костер, натаскать хворосту, найти воду за много километров… Последний герой! Червей будет есть. Змей. Саранчу. Это запросто. Нацелен на выживание. А в городе, среди людей – как иной в лесу…

– Попробую. Ладно. Позвони мне на днях…

Следующий день прошел в разъездах. Из почтового отделения в высотном здании вблизи метро «Баррикадная» я отправил заказчику очередной видеоотчет за последние дни наблюдения. Как всегда, на почте было пустынно – отделением, как правило, пользовались только жители приходившего в упадок многоподъездного жилого гиганта…

Вечером я встречал девушку на автостоянке.

Снова все пошло своим чередом. Я уже успел привыкнуть к тому, что обычно девушка направлялась сразу домой, но на этот раз бежевый чистенький «Пежо» притормозил у супермаркета на улице Народного Ополчения. На всякий случай я припарковался, прошел следом. Оказалось, девушка интересовалась косметикой…

Успокоенный, я погнал дальше, к дому. Самый совершенный способ слежки, если знаешь маршрут, – двигаться впереди объекта или по параллельным улицам…

У дома, чтобы не привлекать внимания, я припарковался чуть поодаль.

Отсюда мне была видна вся развернутая панель семнадцатиэтажного здания: одинаковые аккуратные подъезды за оградой, выгнутые овалами эркеры кухонь…

Сложная мозаика темных и освещенных окон фасада напоминала географическую карту. Между жилыми секциями, как меридианы, ровно светились пунктиры узких фрамуг – в лестничных колодцах свет горел постоянно…

На шестом этаже я легко отыскал окна кухни и гостиной, выходившие во двор. В них свет не горел. Окно кухни должно было осветиться сразу, если бы девушка, войдя, включила свет в прихожей.