К выводу о сущности материальной основы осознанного отражения мы, в общем-то, подошли ранее, рассматривая проблему материальности сознания как формы отражения. Поскольку процессы, составляющие отражение в форме сознания сводятся к изменениям динамичных нервных связей, комплексам биохимических и биоэлектрических реакций на клеточном уровне, основой таких процессов должны быть какие-то особые структуры мозга, как бы поле или канва, на которой может возникать такая подвижная мозаика нервных связей, представляющая образы сознательного отражения. Комплекс таких структур и является той высокоорганизованной материей, основой развертывания сознания как процесса отражения.

Об этом материальном образовании — объекте высшей из известных нам систем мироздания, ноосферы, наука знает еще очень мало. Трудность его изучения обусловлена не только грандиозной сложностью объекта, но и недостатком эффективных методов исследования структур мозга в процессе их функционирования. Не касаясь подробностей изучения мозга частными науками, рассмотрим важный в философском отношении следующий факт.

Сознание как комплекс материальных основ осознанного отражения не дано человеку от рождения. Ребенок рождается бессознательным существом. Появление первых признаков сознания происходит в норме на 2-м году жизни. И для этого оказывается совершенно необходимым влияние сознания окружающих ребенка взрослых людей. Без такого воздействия сознание у ребенка не формируется вообще. Науке известно немало случаев, когда младенец, похищенный диким животным, выживал и рос среди его детенышей. Обнаруженные и отловленные впоследствии в более или менее зрелом возрасте такие люди не проявляли признаков сознания, а их мышление было крайне примитивным. Реальные воспитанники дикой природы всегда оказывались полной противоположностью сказочному персонажу Маугли.

Само по себе наличие у младенца и человека-воспитанника дикой природы биологически обусловленных, врожденных структур мозга оказывается достаточным лишь для весьма примитивных актов отражения, далеких от сознания. Поэтому формирующийся под воздействием воспитания и обучения особый комплекс структур головного мозга, обладающий свойством осознанного отражения, является не просто функционально специализированной частью мозга, а возникающей на его основе качественно более сложной, чем бессознательный мозг, материальной системой. По степени сложности, как бы надстройкой над ним.

Современная наука восхищается непостижимой сложностью мозга как биологического объекта. Не просто бессознательного мозга, а вообще мозга не функционирующего, мертвого, при микроскопическом исследовании его строения. Соответственно можно вообразить степень сложности объекта следующей ступени организации материи — возникающего на основе врожденных тканей мозга под воздействием сознательных проявлений окружающей среды особого комплекса нервных клеток и их связей, каналов прохождения информации в виде путей протекания биохимических реакций и электрических импульсов, разных уровней управления и подчинения этих элементов и элементарных процессов, механизмов регуляции их активности.

Такое понимание сознания как объекта высшей из известных степеней сложности, как составляющего элемента ноосферы требует пояснений. Уж очень необычным может показаться сначала такой материальный объект. В отличие от составляющих элементов неживой природы и биосферы, которые предстают в нашем восприятии строго определенными, четко отграниченными от остального мира предметами, первокирпичик ноосферы оказывается трудноуловимым сгустком сложноорганизованной материи, неразделимо вплетенным в биологические ткани мозга.

Данная парадоксальность является лишь кажущейся. С одной стороны, ее истоком служит недостаток нашего знания о материальном носителе сознания. Мы просто пока не можем как-либо определенно представлять пространственные границы и прочие предметные характеристики этого объекта.

С другой стороны, сращенность этой высокоорганизованной материи со своей биологической основой также не является из ряда вон выходящим фактом. В первых двух сферах мироздания имеет место то же самое. А кажущаяся отграниченность их элементов от внешнего мира обусловлена особенностями нашего восприятия, которое выделяет существенные и определяющие стороны объектов, оставляя вне поля зрения всегда присутствующий, а потому не важный для конкретизации, факт проникновения, вплетения внешнего мира в строгие предметные формы вещей.

В частности, проследить неотделимость биосферы от неживой природы, аналогичное взаимопроникновение этих двух сфер, совсем несложно. Например, невозможно полностью выделить растение из почвы. Как бы мы ни старались, самые тонкие корни окажутся поврежденными, не говоря уже о том, что будет искажена пространственная форма корневой системы и нарушен ход биологических процессов. Лишь достаточные знания о растении позволяют абстрагироваться и представлять его в «чистом виде».

В отношении организма животного, на первый взгляд, целиком принадлежащего биосфере, вывод оказывается еще более категоричным. Совершенно невозможно отделить организм животного от неживых жидкостей и газов. Одно только удаление атмосферы тотчас приведет к разрушению тканевых структур.

Учитывая это, в отношении ноосферы, таким образом, нужно говорить не о противопоставлении, а о ее подобии предшествующим системам мира. Сферы мироздания: неживая природа, биосфера, ноосфера, являясь как бы надстройками одна над другой, в то же время и как бы врастают одна в другую, что проявляется и в отношении каждого из их составляющих объектов.

В отношении сущности элемента ноосферы может вызвать неприятие и следующий момент. Рассуждая о проявлениях сознания даже в общем, мировоззренческом плане, мы, так или иначе, подразумеваем человека. В житейских отношениях восприятие проявлений сознания вообще неотделимо от образа того или иного человека. Тут же предлагается считать элементом ноосферы какой-то малоопределенный объект.

Связь житейского восприятия проявлений сознания с телом и внешним обликом человека совершенно естественна и является отражением реального положения дел: изначальные и простые проявления сознания реализуются через тело человека — те или иные действия, поведенческие реакции. когда же мы рассуждаем о сложных проявлениях сознания или о его сути, имеет место влияние в той или иной степени данного стереотипа обыденного восприятия, мешающего представлять сознание как самостоятельный объект.

В частности, широко употребляемое словосочетание «сознание человека» само по себе не совсем точно. Оно верно в том плане, что тело человека, высшие отделы его мозга являются как бы вместилищем и основой сознания. Но порой это выражение используется для утверждения тезиса о том, что сознание якобы принадлежит телу человека и является составной частью человеческого существа. Это, безусловно, неверно. Ибо не сознание принадлежит телу, а как раз наоборот. Сознание властвует над телом и на данный момент, в общем-то, может проделать с ним очень многое: с помощью пластических операций до неузнаваемости изменить лицо и фигуру, в несколько раз увеличить или уменьшить массу тела, во много раз — объем мускулов. Сюда же надо отнести операции по пересадке органов, по перемене пола. Что дальше?..

Имея в виду инертность языковых форм, не будем настаивать на отказе от привычных словосочетаний и выражений. Главное, чтобы с ними связывалось понимание действительного положения вещей. Это касается, в частности, и обозначения элемента ноосферы. Выше он был определен в «чистом виде» как возникающий при жизни человека на основе высших отделов его мозга особый комплекс нервных клеток и их связей, обладающий свойством осознанного отражения. Однако куда более привычным является обозначение элемента ноосферы как человека разумного или человека-носителя сознания. Поэтому в случаях, не требующих специальной конкретизации, будем считать допустимым такое определение элемента ноосферы, помня при этом отмеченную расплывчатость и возможное смещение акцента в подобных словосочетаниях.