В боях за освобождение Белграда наши бойцы и офицеры показали высокое боевое мастерство и беззаветную храбрость. Вот только одно сообщение, которое я, выбрав из политдонесений, передал представителю Совинформбюро. Расчет противотанкового орудия старшего сержанта Джумаева уничтожил три пушки, пять автомашин и рассеял две роты гитлеровцев. Взвод противотанковых ружей младшего лейтенанта Малькова уничтожил несколько огневых точек противника. Бойцы стрелкового батальона под командованием Грунина истребили до полка немецкой пехоты, уничтожили 13 орудий, 4 миномета и захватили в плен 228 гитлеровцев.

Ясно, что в сводки Совинформбюро и центральную печать попадали вести лишь о единицах, а героизм советских воинов был массовым, о чем наглядно свидетельствовали политдонесения, поступающие в политуправление непрерывным потоком. Радовало, что наши бойцы в сложных условиях боев в городе показывали растущее боевое мастерство, неистощимую солдатскую смекалку и находчивость. В одной из бригад ко мне подвели молодого комсомольца, широкоскулого, в измазанном комбинезоне, но бравого и веселого. Из-под шлема выбивались русые волосы, озорно смотрели голубые глаза.

Механик-водитель танка гвардии старшина Бражников, — представился он.

Чем же отличился танкист? Ворвавшись на пустынную улицу города, он смекнул, что она заминирована. И не ошибся.

— Командир, поддержи огнем, — попросил механик-водитель и вылез из машины.

Заметив смельчака, гитлеровцы открыли по нему стрельбу, но огонь из пушки и пулемета танка заставил врага замолчать. Бражников, умевший обращаться с минами, быстро расчистил дорогу и помог продвинуться остальным танкам бригады.

Как всегда, самое трудное дело в бою брали на себя коммунисты. В этой связи характерен для боев на улицах югославской столицы такой случай, о котором сообщалось в одном из политдонесений.

Штурмовая группа нашего подразделения блокировала каменное здание, в котором засели гитлеровцы. Несколько попыток выкурить их оттуда окончились неудачей. Тогда проникнуть в здание попросились парторг роты красноармеец Иванов и коммунисты Чайкин и Петриков. Опытные воины под прикрытием огня товарищей незаметно для фашистов подобрались к зданию и в окна нижнего этажа одновременно метнули гранаты. Вражеский пулемет, особенно досаждавший пехотинцам, замолчал. Воспользовавшись этим, Иванов через окно проник в дом. Но тут на него накинулись шесть гитлеровцев. Отважный боец не растерялся. Троих Иванов сразил автоматной очередью, остальные подняли руки. В это время красноармеец Чайкин, проникший в дом через другое окно, неожиданно для обороняющихся открыл дверь в комнату, откуда бил второй пулемет, и метнул туда противотанковую гранату. Расчет был уничтожен, а пулемет оказался исправным, боеприпасов — в достатке. Хорошо знавший и умевший обращаться с оружием врага боец воспользовался им в бою. Так вместе с подоспевшими товарищами наши солдаты очистили дом от гитлеровцев.

Утром 20 октября на командный пункт генерал-лейтенанта В. И. Жданова доложили, что здание центральной телеграфно-телефонной станции, бои за которое продолжались с раннего утра и носили особо ожесточенный характер, наконец в наших руках.

Прибывший оттуда один из работников политотдела корпуса доложил нам с Подпориновым подробности. Когда здание не удалось захватить с ходу, командир 42-й отдельной истребительной противотанковой бригады полковник К. А. Леонов сказал, что для захвата телеграфа требуются добровольцы. Вызвались 15 коммунистов и комсомольцев. Возглавил их человек совсем не боевой профессии, но смелый и мужественный офицер — лейтенант медицинской службы Н. Н. Кравцов. Он не только хорошо знал свою специальность, но и свободно владел всеми видами стрелкового оружия и уже не раз показывал пример в боях.

Группа Кравцова, продвигаясь за танками 1-го батальона 14-й гвардейской механизированной бригады, вышла на улицу Короля Александра. До здания телеграфа — рукой подать. От бойцов его отделял один квартал. Нужен был последний бросок. И командир группы дал команду на штурм здания. Бойцы, ведя огонь из автоматов, двинулись вперед. В это время из подвала соседнего дома хлестнула по смельчакам пулеметная очередь.

Лейтенант Н. Н. Кравцов быстро сориентировался. Захватив двух бойцов, он по водосточной трубе и карнизу вместе с ними проник в окно дома, откуда стреляли гитлеровцы. Запятые боем, те не заметили опасности. 10 гитлеровских автоматчиков и расчет станкового пулемета уничтожили наши смельчаки.

Атака возобновилась. Но при подходе к зданию телеграфа штурмовую группу опять обстреляли — на этот раз из дома на углу королевского дворца. Пришлось залечь. Тогда Кравцов приказал бойцам открыть огонь по амбразурам, а сам с гранатами в руках пополз к дому. Вскоре в утробе вражеского дома прогремели два взрыва, однако последней очередью лейтенант медицинской службы Н. Н. Кравцов был тяжело ранен…

Воодушевленные подвигом командира, бойцы через окна ворвались в здание телеграфа и огнем из автоматов уничтожили 25 вражеских солдат, 17 сдались в плен. Здание, подготовленное фашистами к взрыву, было спасено.

Когда о подвиге лейтенанта-медика доложили В. И. Жданову, он тоже не удержался от восхищения.

— Вот кто истинный герой! — сказал он. — Мог бы ведь и не лезть в пекло… Думаю, надо представить его к званию Героя Советского Союза.

С мнением В. И. Жданова, который сам не так давно получил это высокое звание, мы охотно согласились. Я лично проследил, чтобы документы были своевременно оформлены, и Н. Н. Кравцову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Не меньшей ожесточенностью отличались также бои в районах Главного вокзала, группы зданий Министерств, на Неманиной улице, в Чукарице. В этих местах наступали, взаимодействуя между собой, сражаясь плечом к плечу, бойцы 6-й Пролетарской, 16-й и 28-й ударной дивизий НОАЮ, 4-го гвардейского мехкорпуса, 73-й и 236-й дивизий.

На командный пункт 4-го гвардейского мехкорпуса, где я находился в те дни, поступали донесения, в которых приводились примеры боевого содружества и взаимовыручки советских и югославских бойцов в борьбе с общим врагом.

А после войны в книге «Белградская операция» я прочитал об одном из таких случаев, памятном мне с давних лет: «Комиссар товарищ Здравко ходил в штаб русского полка осведомиться о том, где находится противник… Обстановка была следующей: немцы держат почти весь Калемегдан, Терезие и Славию. Войска Красной Армии продвигаются но улице к станции. Части 28-й Славонской дивизии наступают по Сараевской улице и по улице Штросмайера в направлении Министерства… Понтонный мост у Савской пристани находится в руках немцев. Только что у нас был один советский капитан и просил дать ему точные сведения о том, где находятся немецкие укрепленные пункты, чтобы открыть по ним огонь из „катюш“. Он получил от нас необходимые информации, а товарищ М. П. Каменяр (командир 16-й ударной дивизии. — И. А.) лично отправился объяснить, где находятся немецкие укрепления.

Вообще можно сказать, что очень приятно воевать вместе с красноармейцами, которых мы всегда с радостью ждали. Мы были в штабе их полка. Там нет никакой принужденности, все очень просто и приятно…»

Да, приятно было воевать вместе с бойцами НОАЮ. Это были смелые, мужественные, открытые люди, люто, как и мы, ненавидевшие фашистов. И в боевой обстановке, и в короткие часы досуга советские и югославские бойцы чувствовали себя как братья.

Во время боя за мост через реку Саву пулеметчик 14-й бригады гвардии рядовой Бобылев узнал от югославских бойцов, что на одной из улиц накапливается большая группа гитлеровцев. Бобылев взял пулемет и ползком пробрался на указанную улицу. При помощи местных жителей он проник на чердак и открыл огонь по врагам. Застигнутые врасплох, гитлеровцы не успели даже разбежаться. Вся группа противника истреблена. Сержант Кондрашев (из этой же бригады) с группой бойцов очистил от фашистов участок железной дороги, лично уничтожил при этом много гитлеровцев.