Но, говоря о бюсте поэта работы Витали, вернее было бы говорить не столько об авторской трактовке, сколько о верности натуре. А верность натуре предполагает и воссоздание духовного облика портретируемого, засвидетельствованной людьми, близкими поэту.

Бюст Пушкина, созданный Витали, пожалуй, лучшее скульптурное изображение поэта, а может быть, лучший и достовернейший пушкинский портрет вообще.

Противоположный угол Большой Лубянки и Кузнецкого моста представляет собой довольно большой для центра Москвы пустырь, используемый под автостоянку.

Этот пустырь с полным основанием может быть назван историко-культурным памятником деятельности Моссовета. Здесь находилась церковь ХVI века, которой выпала судьба стать первым московским храмом, снесенным по приказу послереволюционной московской городской власти. Сейчас в соответствующих архитектурных учреждениях обсуждается идея установки памятных знаков на местах снесенных московских церквей, видимо, начинать воплощение проекта в жизнь следует с установки обелиска здесь, на этой автостоянке, и обязательно отметить на нем, что отсюда началось уничтожение московских исторических памятников и святынь городской властью, продолжающееся и поныне. Хорошо бы тут же установить несколько запасных чистых мраморных досок, на которые вписывать все вновь сносимые памятники.

Стоявшая на углу Большой Лубянки и Кузнецкого моста церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы была построена в ХVI веке в княжение Василия III, отца Ивана Грозного. О ее постройке имеется летописное сообщение под 1514 годом, в котором идет речь о государственном строительном проекте возведении сразу одиннадцати церквей в разных районах Москвы: "тоя же весны [...] князь великий Василий Иванович всея Руси повеле заложити и сделати церкви кирпичны и камены [...] да на Устретенской улице церковь Введения Святыя Богородицы, а всем тем церквем был мастер Алевиз Фрязин".

Напомним, что тогда Большая Лубянка называлась Сретенской, или Устретенской, улицей, а само место, где строилась церковь, было заселено жителями Пскова. В 1510 году, рассказывает летопись, великий князь Василий Иванович "триста семей псковичь к Москве свел [...] и подавал им дворы по Устретенской улице, [...] не промешал с ними ни одного москвитина". Поэтому в ХVI-ХVII веках к названию церкви прибавляли топографическое определение "во Псковичах".

Архитектор Алевиз Фрязин, или Алевиз Новый (называемый так в отличие от работавшего тогда же в Москве более старшего по возрасту итальянского инженера и архитектора, его тезки Алевиза Старого), был приглашен на службу еще Иваном III. Полное его имя - Алозио Ламберти да Монтаньяна. В Россию он прибыл с характеристикой "Алевиз мастер вельми добрый, не как иные мастеры, весьма великий мастер" и скоро оправдал ее на деле. Он строит систему рвов - водных укреплений вокруг Кремля, возводит в Кремле Архангельский собор, наконец, ему поручается строительство церквей, которые должны играть градообразующую роль для всего города. Автор современной работы об Алевизе Новом определяет его должность как "главного архитектора Москвы".

Из построенных тогда Алевизом Новым церквей, при проектировании которых он руководствовался как образцами владимиро-суздальскими храмами, сохранилась церковь Владимира в Старых садех, стоящая на Ивановской горке, к которой сходятся четыре переулка. Этот храм представляет собой памятник замечательной красоты и стоит на таком счастливо вы-бранном месте, что, являясь зрительным центром окружающей разнообразной застройки, превратил этот уголок старой Москвы в один из самых привлекательных и проникновенных московских пейзажей. Недаром его часто рисуют художники.

Такую же роль в окружающем пейзаже играла и церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы. Она стояла на высоком берегу Неглинной, видная и с реки, из заречья, и с улиц и переулков, сходившихся к ней: Лубянки, Сретенки, Кузнецкой, Ивановского переулка, который был проложен к ней с Мясницкой мимо церкви Иоанна Предтечи (с середины ХVIII века этот переулок стали называть Фуркасовским). По ее местоположению в ХVIII веке церковь называли также Введения, что на Стрелке. Возле церкви росли вековые деревья и было старинное кладбище, на котором погребали ее знатных прихожан. А ее прихожанами были князья Голицыны, князь Дмитрий Михайлович Пожарский (на церковном кладбище похоронена его супруга, его самого отпевали в церкви Введения, и погребен он в родовом поместье в Суздале), князья Хованские, московский генерал-губернатор граф Ростопчин...

В ХVII-ХVIII веках этот храм пользовался у москвичей большой известностью и почитанием, поэтому и Кузнецкий мост от Рождественки до Лубянки в это время в Москве чаще называли Введенской улицей. Только с начала XIX века, благодаря модным лавкам, которым для их владельцев и покупателей было престижней находиться на Кузнецком мосту, чем на Введенской улице, церковное название стало вытесняться названием Кузнецкий мост - символом суетной моды и роскоши.

Церковь Введения не раз перестраивалась и обновлялась. В начале ХVII века, после освобождения Москвы от польских интервентов, князь Дмитрий Михайлович Пожарский ополченскую святыню - образ Казанской Божией Матери, с которой был совершен поход и освобождена Москва, поставил в своей приходской церкви, и она пребывала там до 1630-х годов, до построения Казанского собора на Красной площади, куда и была по завершении строительства перенесена.

В середине ХVIII века обветшавшая церковь "иждивением прихожан" была капитально отремонтирована, заново выстроены трапезная и колокольня. Причем алтарная часть храма осталась не затронутой перестройкой, и позднейшие исследования подтвердили, что она относится к ХVI веку.

В 1817 году прихожанин церкви антиквар и коллекционер Д.А.Лухманов обновил внутреннюю роспись храма, она была выполнена в стиле любимого им искусства Возрождения: "под Рафаэля и Рубенса".

Среди хранившихся в храме святынь, кроме точного списка ХVII века Казанской иконы Божией Матери, поставленной в церкви после переноса ополченской святыни в Казанский собор, в храме находились следующие особо чтимые иконы: изображение Спасителя с московскими святителями Петром и Алексеем, шитое дочерью князя Д.М.Пожарского, образы Спасителя, Николая Чудотворца и Покрова - все "древнего письма", а также икона "Знамение", перед которой остановился огонь памятного в истории Москвы страшного пожара 29 мая 1737 года. Именно об этом пожаре, утверждает предание, говорит пословица: "Москва от копеечной cвечки сгорела". Тогда сгорели Кремль, Китай-город, почти все улицы Белого города: Рождественка, Сретенка, Мясницкая и другие. В официальном отчете отмечено: горело все, "кроме одного Пушечного двора, [...] и в нем артиллерийские припасы и канцелярские дела, пороховые погреба [...] в целости". Пушечный двор находился возле церкви Введения, между нынешней Пушечной улицей и Рождественкой. То, что огонь остановился перед пороховыми погребами, было особенно поразительно.