— В чем дело, что случилось? — спрашивали они.

— И-извините, — сказал Витя дрожащим голосом, — техническая неувязка.

В комнату вошли трое ребят в униформе.

— Мы, собственно, за тобой. Ты как, готов?

— Да-да, конечно, — выдавил Витя. Он вышел в коридор и склонился над поверженной дверью. К его изумлению, она совершенно не пострадала, хотя должна была открываться вовнутрь.

— Чисто сработано, — сказал за спиной один из униформистов.

Навесив дверь, они подхватили оклеенный звездами ящик и отправились в зал.

Спускаясь по лестнице, Свешников с тревогой прислушался к себе, чувствуя, что в любой момент может снова произойти нечто невероятное. Постепенно, однако, он успокаивался, привыкая к новым ощущениям и понимая, что обладает какой-то таинственной силой, пользоваться которой надо очень осторожно. Как бы доказывая себе это утверждение, он спокойно зажег взглядом перегоревшую лампочку на площадке второго этажа.

Спустившись в холл, Витя проследовал вслед за ребятами, тащившими ящик, по длинному коридору и наконец оказался за кулисами. К ним подскочил бородатый Леня.

— Задерживаетесь, мужики! Петряков уже заканчивает. Сейчас объявляем тебя…

Со сцены доносились задумчивые саксофонные трели. Один из униформистов подошел к Лене и стал говорить ему что-то на ухо, оглядываясь время от времени на Свешникова. Сквозь саксофон пробивались обрывки фраз:

— …Шарахнуло… Напрочь… Хоть бы щепочка!.. Чисто сработано…

Леня, удивляясь, кивал.

— Ну, что ж ты хочешь… — отвечал он, — …между прочим… лауреат областного…

В зале загремели аплодисменты. Леня встрепенулся, замахал руками и зашипел:

— Внимание! Приготовились! Свечи зажжены? Девочки, вперед!

Факультетская рок-группа «Бигус», обеспечивающая музыкальное сопровождение номеров, заиграла «Хорошо жить на Востоке».

— Пока идет танец со свечами, — шепнул Леня Свешникову, — выходи на середину сцены. Как дадим свет, начинай работать. Все, ни пуха!..

Если Витя и чувствовал какое-то волнение, то вовсе не из-за предстоящего выступления, больше всего ему хотелось сейчас проверить свои новые способности.

Он задумчиво вышел из-за кулис и остановился в темной глубине сцены. Стройные фигуры девушек, освещенные огоньками свечей, плавно двигались в такт мелодии. Танец их был прекрасен, а вот музыка показалась Вите слабоватой. Не то чтобы «Бигус» не умел играть, нет, играли ребята весьма прилично, но чего-то в звуках, издаваемых группой, явно не хватало. Свешников пригляделся к одному из музыкантов, игравшему на небольшом электрооргане. Его лицо, освещенное слабенькой лампочкой, выражало недовольство. Витя вдруг поймал обрывки его мыслей: органист был недоволен своим инструментом, в голове его звучала совсем другая музыка, чистая и многокрасочная, хотя мелодия была та же. Так скрипач, вероятно, слышит скрипку Паганини даже тогда, когда ему приходится играть на какой-нибудь поточной модели, вышедшей из рук мастеров фанерного производства.

«Ах, вот в чем дело!» — подумал Свешников, и в этот момент яркий сноп света ударил ему в глаза.

— У нас в гостях, — раздался усиленный динамиками голос Лени, — лауреат областного конкурса иллюзионистов Симеон Кр-рохоборский!

Зрители зааплодировали.

«Ну, что ж, — подумал Витя, — попробуем». Он взмахнул руками, посылая в пространство облако золотистых искр, и взглянул на музыкантов «Бигуса». Поймавший его взгляд органист изменился в лице, осторожно прикоснулся к клавишам, и вдруг зазвучала прекрасная музыка, медленная мелодия поплыла в зал.

Девушки, подчиняясь неведомой силе, снова закружились по сцене, но теперь это был не отрепетированный танец, а волшебный полет сказочных фей. Зрители затаили дыхание. Никто из них не шевельнулся даже тогда, когда все танцовщицы, приблизившись к краю сцены, вдруг прыгнули вперед. Музыка подхватила их легкие тела и понесла над головами зрителей. По залу пронесся восхищенный вздох. Волшебный танец продолжался в воздухе.

Витя стоял на сцене и старался подхлестнуть свое воображение, пуская разноцветные молнии. Полы его плаща то и дело разлетались в стороны, и под ним был виден черный фрак. Заметив в глубине сцены ящик, Витя прикинул, как бы поэффектней его использовать, затем подошел к нему, откинул крышку и взмахнул плащом. Тотчас поднялся сильный ветер. Он промчался по сцене, проник в музыку и, взметнув ее плавный темп, вихрем закружился по залу. Из ящика посыпались цветы. Подхваченные ветром, они взлетали под потолок, а затем медленно опускались в руки зрителям. Их стали ловить, поднялась веселая кутерьма.

Одна девушка, потянувшись за цветами, вдруг взлетела высоко в воздух. Тотчас все остальные зрители, покинув свои места, принялись кружиться под потолком.

Получилось что-то вроде хоровода в невесомости.

В это время в дальнем конце зала открылась дверь, и Свешников увидел Марину. Она вошла и сначала ахнула от удивления и восторга, а затем вдруг оттолкнулась от пола и полетела прямо к сцене. Витя, не дыша, следил за ее полетом. Марина приближалась, улыбаясь и глядя на него, как никогда не глядела ни одна девушка…

Неожиданно в зале погас свет, сейчас же кто-то схватил Свешникова сзади за горло и сорвал с него волшебную чалму. Затем его грубо потащили за кулисы и дальше, в коридор. Здесь было светло, и Витя увидел статные фигуры и суровые лица оперотрядовцев.

Тащивший его человек закричал противным высоким голоском:

— Вот он, самозванец! Вот он, пьяный хулиган и ворюга! А Крохоборский — это я!

Он оттолкнул Витю и, вынув из кармана какое-то удостоверение, стал трясти им по очереди перед носом у каждого из оперотрядовцев.

— Вот она, фотография-то! Вот оно, личико! А у этого?

Он снова подскочил к Вите и сорвал с него маску, а потом и плащ.

— Да вы поглядите! Он же в пальто под плащом! Намылился уже, бандит!

— Так, — сказал старший оперотрядовец, строго глядя на Витю. — Кто такой? С какого факультета?

— Да я совсем не отсюда, — промямлил Свешников, еще не успевший отдышаться, — я случайно… Мимо шел.

— Врет, — выдохнул Крохоборский.

— Одну минуту, — сказал верховный жрец порядка. — Что это там происходит?

Из зала доносились отдельные крики «Браво!» и аплодисменты, большинство зрителей скандировало:

«Кро-хо-бор-ский! Кро-хо-бор-ский!»

— Идите, — сказал оперотрядовец Крохоборскому. — Вас зрители ждут. А с этим мы разберемся…

…Выйдя на улицу, Витя подошел к стеклянной стене зала и стал смотреть на сцену. Семен Крохоборский демонстрировал свое искусство. Перед ним на низеньком столике стоял цилиндр, из которого он, самодовольно улыбаясь, давно тащил розовую гирлянду. Зрители вяло хлопали, пожимали плечами и удивленно переглядывались. Кое-кто, скучая, смотрел по сторонам другие поднимались и уходили, но Крохоборскому было не до них. Покончив с гирляндой, он сунул руку в цилиндр и с торжествующим криком «Ап!» вынул за уши смирного белого кролика…