Острова никогда не плачут.

Слезы скатились по щекам Джейси.

На следующий день она по телефону взяла интервью у женщины, которая после десяти лет поисков нашла отца. Тот не был счастлив увидеть свою давно потерянную дочь. Его жена – та самая женщина, на которой он был женат к моменту рождения незаконного ребенка, – пришла в бешенство, когда его взрослая дочь встретилась с отцом.

После этого интервью Джейси прилегла и, видимо, задремала, потому что, когда пришла Нэнси и с порога заявила, что не видела большей идиотки, отталкивающей от себя такого мужчину, как Том, восприняла эти наскоки очень спокойно, можно сказать, они даже утешили ее.

Вскоре появился Том. Он вошел, воспользовавшись своим ключом. Едва увидев его, Нэн вскочила.

– Боже мой! Мне надо бежать.

– Я скоро ухожу, на самом деле, – сказал он твердо и направился к Джейси, которая молча смотрела на него. Том наклонился и поцеловал ее в щеку. – Как поживаешь?

– Со мной все в порядке, – опасливо ответила она.

– Хорошо. – Он выпрямился. – Не буду вам мешать.

Нэн предприняла еще одну попытку.

– Я только хотела…

– …уйти. Знаю. Я тоже. – Он протянул Джейси листок бумаги. – Здесь имя и телефон частного детектива в Сан-Диего. Несколько дней назад он говорил с твоим дедом и проверил все, что рассказал ему Малхони. Если хочешь, позвони ему.

Джейси звонить не собиралась. Что такого может сказать ей Иджен Малхони, что имело бы значение для ее такой запутанной жизни? Она убрала листок в ящик письменного стола и постаралась забыть о нем.

Больше она звонить не пыталась.

На следующий вечер Том опять навестил ее.

В момент, когда послышались звуки поворачивающегося в замке ключа и открывающейся двери, она в кухне ополаскивала пароварку, намереваясь приготовить к ужину овощи.

– Джейси?

У нее душа ушла в пятки, когда она услышала этот голос. Ей так хотелось его видеть.

– Я здесь. – Она вытерла руки.

Том, как и накануне, улыбаясь, вошел в кухню. Можно подумать, у него все прекрасно. Он не снял еще шляпу, а она, проклятая, так всегда преображает его лицо, что совершенно невозможно понять, о чем он думает. Однако в том, как он подходил к ней, чувствовалась некоторая неуверенность.

Том принес большую корзину с крышкой.

– Как ты себя сегодня чувствуешь? – спросил он, снимая шляпу.

Джейси даже рассердилась. Что за манера? Можно подумать, она больна.

– Отвратительно. Послушай, если ты принес ужин, то я уже поела.

– Нет, не ужин. Это… – Он запнулся и провел рукой по волосам. – Может быть, это и глупо, – продолжал он, поставив корзину на стол, – но, насколько помню, я еще не делал тебе подарков и теперь хотел бы кое-что подарить.

– Мне?

– Да, тебе. Если не понравится, я могу унести, – широко улыбнулся он.

От необъяснимой застенчивости Джейси прикусила губу и, откинув крышку, заглянула внутрь. Что-то пушистое и мохнатое копошилось в корзине.

– Щенок! Том!

– Ну-у да.

– Ты принес мне щенка?!

У него были висячие уши, неистово мотающийся хвост и толстый круглый животик. Она радостно прижала его к себе, а он радостно заскулил и все старался лизнуть ее.

– Я ему нравлюсь, – обрадовалась она.

– Конечно, ты ему нравишься, – усмехнулся Том, – ведь он мужик.

Джейси удивленно смотрела на Тома. Что-то с ней неладно: вот-вот расплачется. И она повторила:

– Ты принес мне щенка…

– Может, глупая идея, но ведь ты так хотела его в детстве, и я подумал, сестра Мэри-Элизабет разрешила бы тебе его держать, если бы могла. Так что это как бы и от нее тоже. – (Она быстро заморгала, сдерживая слезы.) – Послушай, если тебе кажется, что он доставит тебе много хлопот, то я могу его унести.

– Нет, – быстро сказала Джейси и потрясла головой. – О, нет. Это лучший подарок из всех, которые мне когда-нибудь делали, Том.

– Ну и хорошо, Джейси, – сказал он, – тогда я пойду. Тут вот корм, а в холле пакет с необходимыми для него принадлежностями.

Он повернулся к выходу. Что, уходит? Пришел, разрушил всю ее оборону, довел до слез и оставляет?

– Том?

Он взглянул на нее и опять улыбнулся своей странной улыбкой.

– Все будет в порядке, Джейси, – заверил он, будто действительно твердо знал, хотя, конечно, знать не мог, и ушел.

Джейси вынесла щенка в патио и поиграла с ним, пока тот не напустил лужицу. Вернувшись в кухню, она покормила щенка. Потом взяла принесенную Томом книгу об уходе за собаками и зачиталась так, что не успела вовремя вынести его, но и уборка не вызвала раздражения. Потом, не желая оставлять щенка, уселась в гостиной, а он заснул у нее на коленях. Кажется, оба были совершенно счастливы.

Том сделал ей самый дорогой подарок, который когда-либо ей делали, а потом ушел. Если она действительно ему нужна, то почему же он ушел? Он должен был бы знать, что она совершенно беззащитна перед ним. Он должен был сегодня остаться, если бы захотел. Но Том даже не пытался настоять на том, чего сам хотел. Почему он ушел?

Джейси сидела оцепеневшая, сбитая с толку. Вдруг она почувствовала в животе какой-то толчок и решила, что проснулся щенок. Она посмотрела на него, но тот безмятежно спал.

А потом опять повторилось это странное, волнующее ощущение. Внутри нее.

Она затаила дыхание. Рука сама опустилась к животу. Она ждала… и ее ребенок снова пошевелился!

– Том, – прошептала она. Сидя в неподвижности и прижимая к себе щенка, она, будто сокровища, охраняла сделанные им подарки: один сегодня вечером, другой – четыре месяца назад. Теперь Джейси знала, что, даже если он не вернется, она никогда больше не будет одинокой. Потому что он подарил ей это.

Глаза ее увлажнились, и по щекам потекли слезы радости.

На следующий день утром она позвонила детективу. Видимо, он ждал ее звонка либо был очень дисциплинированным работником. После краткого обмена любезностями он сообщил:

– Иджен Малхони назвал мне человека, который должен быть вашим отцом. Вам интересно это знать, мисс Джеймс?

– Да, конечно, – произнесла она, затаив дыхание.

– Его зовут Дабир ибн Касиб Абу Ахмед. Он араб, нелегально жил в нашей стране со своей семьей, встретил вашу мать в колледже на курсах английского языка. В то время ему было семнадцать, на год меньше, чем вашей матери. Из-за того, что у него не было документов, они не могли официально пожениться, хотя, если верить Малхони, она считала, что они женаты «перед Богом». Малхони все это не нравилось: дочь слишком молода, вероисповедание разное, и он пытался препятствовать их взаимоотношениям. Тогда молодые люди стали жить вместе и прожили около года, а потом она забеременела. – Детектив сделал паузу, затем продолжил: – После смерти вашей матери Дабир ибн Касиб забрал вас из больницы. Он вернулся в свою семью, чтобы его мать могла ухаживать за вами. Но их скоро задержали иммиграционные власти. Он плохо знал американские законы и не был уверен, что вы являетесь гражданкой Америки, но хотел, чтобы вы остались здесь. Он беспокоился о вашей безопасности. Поэтому перед высылкой он оставил вас на пороге приюта Сент-Мэри. Он был… очень молод, мисс Джеймс.

Слишком молод, подумала она.

– Откуда вы так много узнали? – спросила она, заливаясь слезами. – Каким образом вы добыли такую информацию?

– Все это было нетрудно, так как я располагал его полным именем и датой высылки, которую сумел раздобыть лейтенант Расмуссин. Я обнаружил, что он проживает в небольшом городке в пустыне. Три дня назад я поговорил с ним по телефону. Он заполнил некоторые пробелы в этой истории, я соединил все воедино, и… он был бы рад поговорить с вами, мисс Джеймс. По разным причинам он не предпринимал поисков, думая, что лучше, если это исходило бы от вас.

– Мистер Эванс, – спросила она наконец, – он что-нибудь говорил о моем имени? Как я его получила?

– Боюсь, что нет. Вы хотите, чтобы я еще раз с ним связался?

– Нет, – ответила она, – нет пока. Возможно… я спрошу его сама. Благодарю вас, мистер Эванс.