- Мотор, киносранцы! Будем снимать гениальное!..

И поэтому когда мы возвращали танковое соединение без одной боевой машины, истребительную эскадрилью без истребителя, необитаемый остров без кипарисов, металлургический завод без прокатного стана, Мавзолей без бальзамированной куклы и так далее, то я был спокоен: скандала не может быть. Классцман обо всем договорился с заинтересованными сторонами. Процент износа, к сожалению, неизбежен в нашей жизни. И это я хорошо понимал. Классов же поначалу меня не понял и однажды приволок военную амуницию: бронежилет, каску, автомат Калашникова, шесть рожков к нему. Я подивился: зачем? Мало ли, пожал плечами директор моей первой картины и тогда еще не друг, мало ли, вдруг пригодится в жизни. Я понял, что словами наш спор не разрешить; без лишних слов вставил рожок в АКМ и выпустил несколько выразительных очередей, ангажируя душевного воришку на танец жизни. Или смерти?.. После импульсивного, веселого танца мой товарищ на некоторое время сбежал, позабыв бронежилет и каску, но прихватив автоматическое оружие и шесть рожков к нему (один использованный). И не появлялся перед моим амбициозным взглядом, решив, что с психопатами иметь дело есть непозволительная роскошь. Однако, повторю, жизнь берет свое: судьбе было угодно снова нас столкнуть на съемочной площадке.

- Вообще-то я стреляю без промаха, - заметил при нашей новой встрече.

- Верю, - сказал директор. - Впредь постараюсь оправдать доверие.

На этом мы и порешили. И теперь каждый из нас занимается исключительно своими делами: я - искусством, Классов - жизнью. И это вполне нас устраивает. Единственное, что мне не нравится: чрезмерное внимание к моей особе, когда та позволяет себе устроить после праведных трудов искрометный праздник. Праздник всегда с нами, не так ли? И только я подумал об этом - появилась странная группа людей. У них были квадратные плечи и бычьи шеи. И на этих румяных выях висели многопудовые золотые цепи.

- Познакомься, Саныч, - сказал мой директор. - Это Петя, у него есть миллион.

- Привет, спонсор, - подал я руку самому квадратному малому с маленькими глазками, как, не буду оригинальным, у парного поросенка. - Ты серьезно бабки дашь на фильмец?

- Базара нету, - растопырил пальцы Петя. - Чисто конкретно, братан.

- А что так? Кино любишь?

- А чё? Типа люблю.

- А чё последнее смотрел?

- Чё? - наморщил лоб, похожий на чело памятника из гранита. - А чё? О! Про этого... парикмахера из Сибири.

- Понравилась киношка?

- А чё? Клево. Там такая машина-зверь - клац-клац! А ширь-то какая... во! Мы бабки на эту картинку тоже кидали, в натуре.

- Понятно, - вздохнул я. - Боюсь, что нам не по пути. По принципиальным соображениям.

- Ты чё, братан? - насупился еще больше, как капризный ребенок.

- Объ-я-сня-ю, - сказал я по слогам. - По прин-ци-пи-аль-ным со-об-ра-же-ни-ям.

- Ты чё? Епнутый на голову?

- Ага, - согласился. "Как и мои герои", - промолчал.

В директорском кабинете ТЗ находились двое: Натовец и господин Костомаров. Первый стоял (ноги на ширине плеч) перед малохудожественным полотном "Танковое сражение под Прохоровкой" и внимательно изучал его через монокль. Второй заканчивал разговор по телефону:

- ...к сожалению, мальчик сбежал, его ищут. Думаю, вылетим вечером. Пока будем отслеживать ситуацию...

...В соседнем кабинете прятался человек с телефонной трубкой и подслушивал этот конфиденциальный разговор. Рука у потного лица, принадлежащего Никите Никитовичу Лаптеву, директору ТЗ, неприлично ходила ходуном.

Вертолет неуклюже приземлился на лесную поляну. Из него высыпались десантники и в полной боевой выкладке цепью побежали между деревьями. Солнце дробилось в ветвях. За деревьями плавал синий сколок озера.

- До водоема! Он не мог далеко уйти! Вперед! - командовал майор, отец-командир. - Ищите, ищите!..

Екающие десантники добежали до озерка - его синь манила.

- А может, он в озере? - пошутил кто-то из сержантов. - Окунуться бы, товарищ майор? Жарко!..

- Три минуты на прием водных процедур, - смилостивился отец-командир. - Быстро! И дальше!..

Бойцы тренированно сбрасывали бронежилеты, оружие и прочую амуницию. В траве замелькали голые попы, икры и пятки. Крепыши-голыши устремились к воде с прозрачно-хладной гладью, на которой сусальным золотом лежала солнечная дорожка.

Однако вдруг эта дорожка зарябила, забурлила, вскипели пенистые буруны, и казалось, потревоженное криками огромное чудище всплывает из озерных глубин. Под солнцем неведомый водоемный зверь сиял хрустальной чешуей. Явление его было потрясающе прекрасным. Люди на берегу потеряли себя навсегда. Но вот это наплыло на земную твердь, громко ударили выхлопные газы, и незнакомое чудовище превратилось в грозное изделие российского ВПК.

Нагие военнослужащие затрещали по кустам. Майор с пистолетом хотел геройски рвануть в атаку на врага, да, поскользнувшись на тине, некрасиво ухнул в мелководье.

Т-34 ахнул боевым залпом, отбив хвостовое оперение вертолету, и ушел в неизвестное с достоинством и хрустальными искрящимися звездочками на броне.

После того как распальцовщики провалились в тартарары, с Классовым случился нервический припадок: он визжал, брызгал слюной и бился головой о стену. При этом выражался на языке племени суахили, где словцо "мать" было нежным, как сочинский морской закат. Я не понимал таких припадочных чувств директора.

- Я не хочу твоей смерти, Классман, - сказал я. - И потом: зачем нам дурно пахнущая деньга? Зачем нам стоять на одной доске с воинствующей усатой бездарностью? Зачем продаваться так дешево?

- Миллион долларов - дешево? - чуть ли не плакал мой трудолюбивый товарищ.

- Дешево.

- А сорок пять миллионов долларов не дешево?

- Нам предлагают?

- И ты бы взял?

- Я бы подумал, - ответил. - И хорошо подумал, брат.

- Все! Все! - замахал руками Классов. - Я больше с тобой не имею дела!.. Ты не от мира сего!.. Ты сам не знаешь что хочешь!

- Все я знаю, - с достоинством ответил и бултыхнулся в мягкие, теплые, изумрудные воды домашнего бассейна, чтобы смыть нечистоты, в которые я окунулся по своей глупой самонадеянности.