В маленькой гостиной внизу никого не было. Молли повесила мокрую одежду на спинку стула, поставила туфли рядом с камином, чтобы скорее просохли. Из-за двери кабинета донесся неясный звук, будто задвинули ящик стола. Молли прошла в кухню. Разбитое стекло уже было заложено куском фанеры для защиты от порывов ледяного ветра. Она поставила на плиту большой чайник. Надо вскипятить воды и сварить кофе. Нельзя позволять боли, ненависти и горечи выплеснуться наружу. Она постарается вести себя так же безразлично, как Вито, даже если это убьет ее.

Но как же быть с Найджелом и его злосчастным долгом? Молли поморщилась. Четыре года назад, незадолго до свадьбы, Вито ссудил Найджела чудовищной суммой денег. Тот вложил деньги в маленький фруктовый сад своего покойного деда: хотел превратить его в крупное садоводческое хозяйство. Но два года назад брат залез в долги и не смог вернуть заем в срок. Банкиры Вито не соглашались ждать, пока Найджел будет в состоянии рассчитаться, и грозились отобрать у него и дом, и сад.

Молли очень не хотелось просить Вито за брата. Найджел заблуждался, наивно полагая, что сестра может сотворить чудо для него и для его семьи. Молли не питала напрасных надежд, а если честно, ни к чему было бесцельно поступаться своей гордостью, ведь Вито — в этом она была уверена—и слушать ее не будет. Однако, оказавшись с ним под одной крышей, она понимала, что не сможет смотреть в глаза брату, если хотя бы не попытается убедить Вито выслушать ее.

Она открыла дверь в кабинет. Вито стоял у окна и смотрел на снег. На его мужественном загорелом лице она увидела выражение такого мрачного уныния, что пожалела о своем появлении. Вито повернулся к ней. Крупный чувственный рот презрительно скривился, карие глаза в упор разглядывали зардевшееся лицо Молли.

— Я отвечаю — нет, — отчеканил он с ледяной ясностью.

— Не понимаю, о чем ты. — Но, к сожалению, она понимала.

— Когда ты лжешь, то не можешь смотреть мне в глаза. Раньше мне это казалось ужасно милым. — Вито цинично хохотнул, и она дернулась, будто от удара.

Половину крохотного кабинета занимал внушительных размеров старинный письменный стол; больше здесь ничего не помещалось, кроме книжных полок и вертящегося кресла. Поставив поднос с кофе на стол, Молли взяла свою чашку и повернулась, чтобы уйти, но Вито остановил ее:

— Присядь, Молли. — Он встал и уступил ей кресло.

— Но…

— Садись. — Он умел приказывать, ослушаться было трудно.

— Ладно… Хорошо. — Молли повиновалась, изо всех сил стараясь держаться независимо.

Вито присел на край стола и устремил на нее инквизиторский взгляд.

— Откуда ты узнала, что я здесь?

— Молли смущенно заморгала глазами.

— Я понятия не имела, что ты здесь.

— Тогда зачем ты приехала так издалека, ведь адвокат говорил тебе, что вазу можно выслать почтой? — сухо осведомился Вито.

Молли уставилась в пол, изучая дырку в ковре.

— Хотела зайти на кладбище, положить цветы, — пробормотала она.

После томительного молчания Вито заговорил снова:

— Молли, я тебе не верю. Твой брат несколько раз пытался связаться со мной. Теперь же, когда ему грозят крупные неприятности, я почему-то застаю тебя в одиннадцатом часу ночи у себя на пороге…

— У Фредди на пороге! — гневно возразила она, поняв наконец, в чем он ее подозревает. — Да будет тебе известно, что я отказалась встречаться с тобой, когда Найджел просил меня об этом, потому что не вижу в нашем разговоре смысла. Разве что тебя позабавить.

— Поезжай домой и передай брату: ему еще повезло, что я не подаю на него в суд за мошенничество, — невозмутимо ответствовал Вито. — Можешь мне не верить, но этим он обязан нашим с тобой прежним отношениям.

Молли вскочила, расплескав кофе.

— Мошенничество? — недоверчиво повторила она. — Черт возьми, в чем ты обвиняешь Найджела?

Бестрепетные длинные пальцы освободили чашку из ее дрожащих рук и отставили в сторону. Вито остановил тяжелый взгляд на гневном, взволнованном лице Молли, потом прикрыл глаза. Какие же у него густые ресницы…

— Вито!.. — Она робко посмотрела на него. До чего же он красив. Сердце замерло в груди у Молли. Мучительно стыдясь своей реакции на его привлекательность, она опять уставилась в пол.

— Пойми, если я предоставляю ссуду на исключительно льготных условиях, то делаю это не затем, чтобы клиент потратил большую часть денег на обновление и достройку своего дома и на приобретение «мерседеса» последней модели!

Растерянная и подавленная, Молли медленно опустилась в кресло. Казалось, она стала меньше ростом.

— Но ведь дом — часть недвижимого имущества… А «мерседес» он продал пару месяцев назад, — проговорила она неуверенно. — Если он так распорядился частью ссуды, разве это мошенничество?

— Да, — бесстрастно подтвердил Вито. — Как бизнесмен Найджел совершенно бесперспективен, и я не намерен больше вкладывать деньги в его предприятие. Если я решил не судиться с ним, у меня есть на то свои причины. Процесс привлек бы внимание прессы, а это мне совсем ни к чему.

От Вито повеяло таким ледяным холодом, что Молли поежилась. Закусив губу, она бездумно вертела на пальце кольцо Дональда, будто оно все еще могло принести ей счастье, и не чувствовала ничего, кроме безмерной усталости. До сих пор ей и в голову не приходило, что Найджел впустую растратил значительную часть ссуды. Эту пикантную подробность ей никто не сообщил.

— Должно быть, большие деньги вскружили ему голову, — прошептала Молли и уже громче продолжила: — Вито?..

— Молли, не морочь меня. Я благотворительностью не занимаюсь, — отрезал тот. — Найджел распоряжался ссудой, будто это деньги из его собственной копилки, да еще умудрился наделать кучу долгов. Я не отказал бы ему в помощи, если бы он испытывал затруднения по какой-то другой причине. Но в воздушные замки деньги вкладывают только дураки. А я себя дураком не считаю.

Сколько презрения в его голосе! Будто бы между ними никогда ничего не было… Да, не было. Вито вычеркнул ее из своей жизни, стер из памяти.

Он-то сразу понял, что ошибся, не успели чернила просохнуть на свидетельстве о браке, ему уже тогда все было ясно… Пытаясь ответить ударом на удар, Молли хотела обвинить его в неверности и развестись, но он опередил ее. Их брак признали недействительным из-за ее отказа от брачных отношений. Репортеры подняли ужасную шумиху. Все бульварные газетенки вышли с огромными заголовками: «ВИТО ПОПАЛАСЬ ФРИГИДНАЯ НЕВЕСТА!» Адвокаты Вито на ней живого места не оставили, ее имя было осмеяно, чувство собственного достоинства втоптано в грязь.

— Когда ты успела снова обручиться? — бесцеремонно спросил Вито.

Молли машинально взглянула на крохотный бриллиант. Это кольцо принадлежало матери Дональда. «Видишь, как оно хорошо выглядит на твоем пальце», — неуверенно говорил ей Дональд. Между ними не было ничего похожего на роман. Рассеянно глядя на свои руки, она вспоминала о другом кольце — роскошном обручальном кольце с бриллиантом и изумрудом, даре Вито. Что она чувствовала тогда? Восторг, трепет, сумасшедшую радость и любовь… Невыносимо вспоминать. Молли встала.

— Где мне спать? — бесцветным голосом спросила она.

Тягостная пауза. Казалось, снег глушит все звуки.

— Наверху. Дверь выходит прямо на лестницу, — голосом гладким, как шелк, ответствовал Вито.

Молли положила руку на перила.

— Кто твой жених?

Молли не повернула головы в его сторону.

— Ты его видел как-то раз, но вряд ли помнишь. Дональд Ситон.

— Помощник твоего отчима?! — в изумлении вскричал Вито.

— Я давно с ним знакома, он замечательный человек, — парировала Молли со скрытой горечью. — Доброй ночи, Вито. Я прямо с утра займусь машиной. Она вообще-то в порядке, но без буксира мне на шоссе не выбраться.

— Dio mio!.[3] Ты собираешься замуж за типа, которого сама называла Утенком Дональдом?

Но Молли уже ушла, и дверь с громким стуком захлопнулась за ней. Дональд… С дороги она ему не дозвонилась. Надо бы все-таки сообщить ему, где она находится. Когда-то здесь был телефон… Молли заглянула в гостиную, потом в замешательстве снова подошла к двери кабинета, сделала глубокий вдох и, преодолев искушение постучать, открыла дверь.