- Почему без уважения? - задышал Макар. - У нас... уважение.
- Только уважение без дружбы? - разочарованно протянул Генка.
- Нет, дружба тоже есть... Уважение... с дружбой, - Синицын окончательно запутался и опять разозлился. - Да что ты ко мне пристал со своей дружбой и уважением? Иди спроси у Даши, если тебе так нужно.
Лысюра быстро огляделся.
Они стояли в вестибюле школы у большого окна. Никого уже не было, все разошлись после турнира. Несколько человек топтались во дворе, размахивая руками: наверное, спорили.
Глаза Генки хитро блеснули, он сказал с расстановкой:
- Она не только подпрыгивала...
- А что еще? - вскинулся Макар.
- Она сказала, что хотела бы дружить с тобой. Всю жизнь... до самой пенсии.
Синицын остолбенел. Он хотел что-то сказать и не смог.
- Что? - насторожился Лысюра. Он потирал руки. Вот это эффект! Теперь все ясно: Синицын хочет дружить с Поспеловой. И даже уважать ее. Хотя, по мнению Лысюры, уважать девчонок было не за что. Зря их избирают в совет отряда, не раз твердил он.
- Врешь! - наконец выдавил Синицын. Лысюра быстро провел по горлу ладонью, что должно было означать: будь спокоен, никаких сомнений. А как, как она сказала?
- Ну... как, - Генка многозначительно поднял одну бровь. - Очень просто. Так прямо и сказала.
- Так и сказала? Эх, Лысюра, ну и молодец ты! Не зря тебя назначили старостой.
Лысюра напыжился.
- Не назначили, а выбрали. Единогласно, понял?
Но Синицын не слушал его.
- Говори, чего хочешь? Ну! - напирал он.
- Я к тебе, понимаешь, с общественным делом, - многозначительно сообщил староста. Он вытащил из кармана печенье и захрустел им.
- С каким делом?
- Послезавтра все классы будут брать обязательство по сбору металлолома. Сколько, по-твоему, наш класс может собрать лома? А?
Синицын беспечно махнул рукой:
- Сколько соберем, столько и будет.
- Нет, так нельзя! - у Лысюры даже крошки изо рта полетели. Пускать дело на самотек! Наш класс должен собрать больше всех.
- Ну и соберем.
- Поможешь, значит? - обрадовался староста.
- А как же! - удивился Макар. - Все будут участвовать в мероприятии.
- Да я не об этом, - поморщился Генка. - Сколько тонн я могу назвать в обязательствах?
- Тонн? Да ведь ни один класс больше тонны никогда не собирал. Даже старшеклассники.
- Не мели ерунды, - нахмурился Лысюра. - Я думаю, если скажу, что дадим пять тонн, не поднимут на смех? А? - он беспокойно заглядывал в лицо Синицыну.
- Говори уж - десять! - бросил Макар.
Лысюра почесал в затылке.
- Десять? Десять... десять... - видно было, что цифра все больше и больше нравится ему. - Десять тонн! Обязуемся собрать десять тонн!
Синицын выпучил на него глаза.
- Да ты в своем уме? Слыханное ли дело - десять тонн! Где мы соберем столько?
- Как - где? Ты же только что обещал помочь! - он хитро подмигнул и сделал вид, что бормочет заклинания.
До Макара только теперь дошло, на какую помощь надеется староста.
- Вот так помощь! - ахнул он. - Да ведь все десять тонн мне придется давать.
- А тебе жалко для коллектива какого-то ржавого железа? - сплюнул Генка. - Большой труд - махнул рукой, крикнул: "тары-бары-растабары" - и готово!
- Для меня, положим, труд и небольшой, - поморщился Синицын. - Но ведь это будет нечестно, другие классы меньше наберут.
Лысюра подбоченился.
- Ах, нечестно? А сам-то ты честный? - и он кивнул на завоеванный Макаром приз, который тот держал под мышкой.
Синицын опустил голову.
- А если разобраться, то ничего нечестного тут нет, - успокоил его староста. - Каждый собирает столько, сколько может. Верно?
- Верно.
- Вот ты и дашь, сколько можешь, - он хлопнул Макара по плечу. Десять тонн можешь?
- Конечно, могу. Я и двадцать...
- Не, двадцать многовато, - закряхтел староста. - Заподозрят, что дело нечисто... то есть, что нечистая сила помогла.
- Какая я тебе нечистая сила? - возмутился Макар. - Каждое утро умываюсь. С мылом. Во!
- Да я не про тебя, - отвел глаза в сторону Генка. - В общем, так, Синицын. Даем тебе, как волшебнику, общественное поручение собрать десять тонн металлолома. Усек?
Макар махнул рукой.
- Ладно. Получишь свои десять тонн.
Ему не хотелось сейчас спорить со старостой класса. Жалко ему, что ли, какого-то металлолома? Да за такую новость он сколько угодно набросает Лысюре железяк!
Поспелова Даша хочет дружить с ним...
УТЮГИ ПОСЫПАЛИСЬ ГРАДОМ
На следующий день после уроков Лысюра объявил пятиминутное собрание класса.
- На повестке дня, - важно начал он, - сбор металлолома.
Все затихли.
- Кто сколько может собрать и принести в школу металла? Записываю.
И он с торжественным видом сел за учительский стол с авторучкой в руке.
- Я чайник принесу, протекает он, - подняла руку Зойка.
- Чугунный утюг деда, вес семь килограммов, - отбарабанил Пономаренко.
Лысюра одобрительно кивал головой, записывая. Со всех сторон неслись новые обещания: кастрюли, выщербленный топор, колосники на печку, будильник...
- Какой будильник? - вскипел староста.
- "Слава"... - растерянно протянул Олег Черепанов. - Он только звонит на славу, а идти не идет... Механизм не работает.
- Это у тебя механизм не работает! - Лысюра постучал себя авторучкой по лбу. - Сколько он весит, два грамма? Мне вес, вес давай!
Тогда Олег вспомнил, что в подвале у них давно стоит старая кровать.
- Только придете помочь, а то я один не приволоку!
- Само собой, - заверил его Лысюра. - Так вот, я записал все, что вы сказали. Набирается что-то около... - он пошевелил губами, словно подсчитывая, - около десяти тонн.
- Что?! - рявкнули почти все одновременно. Лысюра смутился:
- Д-десять тонн как будто...
- А ну, пересчитай, - потребовал Живцов. - Два чайника и кровать - десять тонн? У тебя ведь по математике вроде четверка, Лысюра.
Генка начал читать список, оценивая в килограммах каждый предмет.
- Чайник - двадцать килограммов, топор - тридцать...
- Да ты что? - завопили вокруг. - Такой чайник и на стол не поднимешь! А топор двухпудовый - ха-ха-ха!
- Ну, девятнадцать, - огрызнулся староста. - Откуда я знаю, у кого какие чайники. Они ведь старые, ржавчиной обросли. У меня, например, чайник весит не меньше двадцати килограммов. Тетка, как наливает воду, кряхтит...