Демократия в России не прижилась. Тихо, простым безразличием русские отказались от демократии. Они спокойно ждут любой власти и готовы подчиниться любому».

Эта интерпретация верна, если молчаливо подразумевать или не догадываться, что альтернативы концепции общественного устройства, осуществляемой на Западе нет. Если же знать, что альтернатива есть, то итоги выборов означают, что только 12 % заведомо бездумно поддерживают один из способов осуществления библейской доктрины расового рабовладения, именуемый «западной демократией»; из состава не пришедших на выборы 88 % кто-то действительно концептуально безразличен и по-скотски готов принять любую власть, кто-то поддержал бы другой способ осуществления той же библейской концепции, а некоторая часть поддерживает сознательно и бессознательно альтернативные концепции, в силу чего у неё нет времени на выражение избирательной активности в неприемлемой им концепции общественной жизни.

Ну, а коли демократия по-западному в России оказалась нежизнеспособной, то А.Соколов переходит к обоснованию альтернативы:

«Каким же бессмысленным преступлением было уничтожение социализма в России — строя, который позволял обеспечить либерализм, материальное благополучие и свободное развитие личности. Социализм был единственным возможным способом обеспечить достаточный уровень свобод, социальной защищенности и экономической активности без демократии . Это — главное его отличие от любой диктатуры, которая на подобное не способна. В стране, где демократия генетически не принимается народом, брежневский социализм — идеал общественного устройства.

Конечно, с европейской точки зрения социализм кажется слишком экзотическим устройством общества — как и любое стабильное неевропейское устройство».

Понимания того, что «брежневский социализм» — одна из переходных ступеней от неприемлемого заправилам Запада сталинского социализма к приемлемому “социализму”, у академика нет. Но словом «социализм», известным по опыту прошлого для большинства населения России, идеал общественного устройства обозначен. А мнение западной толпы по вопросу о путях дальнейшего развития России предлагается игнорировать, при этом пеняется российской “элите”:

«Трехсотлетняя привычка российской элиты на всё смотреть через призму западных представлений привела её к этому преступлению. Уничтожив органически сложившийся в результате долгих (и успешных) поисков наиболее подходящий для России способ общежития, она разрушила и страну, и нашу жизнь. А восстановить разрушенное по западным рецептам не получается».

Далее рассматриваются альтернативы длящемуся распаду социальных связей: фашизм, в форме безыдейной подчиненности государства организованной уголовщине, и сталинизм. Предпочтение отдается сталинизму, но как переходному режиму с целью последующего построения обновленного «брежневского социализма»:

«Пути НАЗАД (выделено нами при цитировании: стало быть только вперед) к брежневскому социализму нет. „…“

В этих условиях только новый Сталин сможет самыми жесткими командными методами поставить экономику на ноги, заставить людей работать, думать о деле. Сталинизм сегодня — наилучшее возможное будущее для России. Все остальные возможные виды диктатуры — хуже. Степень зверств будет никак не меньше, только экономика будет деградировать, а не подниматься.

Понадобится новый Сталин, чтобы поднять планку образования молодежи на требуемый уровень, дать такое образование, чтобы она была способна что-то производить, а не только грабить и убивать. Понадобится новый Берия, чтобы хоть как-то контролировать полицейское зверство [64] , превратить его из разрушительной в созидательную силу. Излишне говорить, что предотвратить это порожденное деградацией и ельцинизмом зверство не сможет уже никто.

Только после того, как в условиях жестокого напряжения сил удастся вырастить новое грамотное поколение, придет время для либерализации. Только тогда начнет складываться относительно свободное, стабильное и материально обеспеченное общество. Оно будет также мало похоже на западные образцы, как мало был похож брежневский социализм. Но оно, как и социализм, будет все же наилучшим образом жизни для России.

Те, кто получит в наследство это новое стабильное общество, учтут горький опыт нашего поколения и не станут разрушать его ради западных иллюзией. Надеюсь, Россия получила достаточную прививку против них».

К этому только остается добавить: «Да здравствует перманентная мировая “социалистическая” революция!», поскольку не следует забывать и умалчивать о том, что на Западе необходимо изжить то, что в марксизме называется «общим кризисом капитализма», и который реально существует.

Современная, а тем более и будущая техническая база производства, как это безосновательно мнится ныне большинству, позволяет поддерживать скотское самодовольство при троцкистско-брежневском социализме во всемирных масштабах неограниченно долго. Однако это по умолчанию предполагает, что наука неопределённо как, но всё же разрешит проблематику экологического кризиса и ранее неизвестных болезней.

И так все сосуществуют на положении хорошо ухоженного разумного рабочего скота, не властного над собой, однако самодовольно считающего, что они свободные люди. Тем временем над ними безраздельно властвует корпорация кланов их хозяев, скрывшаяся от скотских взоров за “железным занавесом” марксизма-троцкизма и возможно добавленных к нему для усиления эффективности каких-то еще пока значимо не проявлявшихся в историческом прошлом атрибутов (о чем будет сказано далее). Власть хозяев — концептуально определённая — существует на трех китах, известных издревле:

— Закон.

— Культ.

— Имитация благотворительности.

Если же где-то возникает нелояльное рабочее стадо, то оно лишается предоставления ему управленческой закулисной “пастырской опеки” и остается наедине с проблемами:

· Как управлять своим обществом и экономикой, поскольку столкнется с неработоспособностью как марксизма, так и социально-экономических теорий капиталистического периода [65] .