Стояли серые предрассветные сумерки, когда Дард сел, отвечая на призыв Калли. Он дрожал, но не от холода, а от возбуждения, скатывая свой спальный мешок и вслед за Калли пробираясь к выходу из пещеры к саням.

Четверо исследователей торопливо позавтракали холодным мясом, Кимбер в это время разговаривал с Кордовом, Хармоном и Роганом.

— Пять дней, — говорил он. — Возможно, и больше. Дайте нам еще несколько дней на всякий случай. И не ищите нас, если мы не вернемся. Только примите меры предосторожности.

Кордов покачал головой.

— Мы никого не можем терять, Сим, больше никого. Но к чему нам такие разговоры? Я не верю, что вы можете не вернуться! У вас есть список растений и всего того, что нужно искать?

Вместо ответа Симба Кимбер коснулся нагрудного кармана. Калли занял место на втором сиденье и поманил Дарда сесть рядом. Когда Кимбер сел за приборы, на сани поднялся Санти и положил на свои массивные колени парализующее ружье.

— Я буду слушать на всех волнах, — пообещал Роган. А Хармон сказал что-то

— напоминание или прощание, когда Кимбер поднял сани в прохладный утренний воздух.

Дард был слишком возбужден, чтобы тратить время на прощания или оглядываться на безопасную долину. Он наклонился вперед, напрягаясь всем телом, словно хотел ускорить полет в неизвестное.

Они со скоростью бегущего человека двигались вдоль утесов, приближаясь к узкому концу долины. За каменной стеной начинался лес, обнаруженный разведывательными группами раньше. Но проникнуть в него они не смогли: лес оказался слишком густой.

— Странное растение, — заметил Калли, глядя на пролетающие внизу вершины деревьев. — Ветка вырастает, сгибается, касается земли, отрастают корни, и прямо здесь растет новое дерево. И вся эта масса внизу, возможно, началась с одного дерева. И прорваться, прорубить дорогу в этой чаще невозможно.

На небе появились широкие розовые полосы. Вокруг саней закружилась стая нежно окрашенных птиц-бабочек, они сопровождали машину, пока та летела вдоль стены. Исследователи увидели под собой мрачное темно-зеленое одеяло, угнетающее в своей неизменной тьме. Разрастающиеся деревья создавали эффективную преграду с восточной стороны утесов, и была это не небольшая роща, а огромный, далеко уходящий лес.

— Вот здесь! — Санти показал вниз. — Вот оно! Деревья закрывают, но я бы сказал, что это дорога!

Узкая лента, покрытая каким-то светлым материалом и скрытая от наблюдения деревьями, шла точно на восток. Кимбер повел сани над ней.

Но прошел целый час, прежде чем они добрались до конца леса и ясно увидели потрескавшуюся и разбитую поверхность, которая служила им указателем пути. Она тянулась по открытой равнине, на которой тут и там виднелись купола, пустые и покинутые, заросшие зеленью.

— Никакого населения, земля пуста, — заметил Дард, когда они пролетали мимо одного такого купола.

— Война или эпидемия, — сказал Кимбер. — Все тут вычистила. И давно уже, судя по растительности и состоянию дороги.

Через два часа после вылета из долины они приблизились к тому, что могло быть деревней. И впервые увидели следы катастрофы, поразившей эту землю. В центре, среди куполов, видна была огромная яма. Ее окружали разрушенные, обвалившиеся здания, оплавленные, с признаками очень высокой температуры.

— Бомбардировка? — нарушил молчание Калли. — Покончила все раз и навсегда. Здесь была война.

Кимбер не стал кружить над развалинами. Он увеличил скорость саней, подгоняемый тем же желанием, что охватило всех: поскорее узнать, что скрывается за неровным горизонтом.

Второй поселок, больше по размерам, тоже разрушенный, с полурасплавившимися зданиями, с кратером в центре, промелькнул под ними. Потом снова началась открытая местность, усеянная покинутыми фермами. Дорога, наконец, закончилась в городе, разрушенном, разбитом. Город на берегу залива: здесь море снова встретило исследователей, подойдя с северо-запада.

Рядом с темными стенами кратеров возвышались башни, расколотые, изогнутые, искаженные до такой степени, что трудно было определить Их первоначальную форму. А на берегу не осталось буквально ничего, кроме гладкого сплава, отражающего лучи солнца.

Волны моря били в этот сплав, но его края оставались нетронутыми — ни водой, ни временем. А дальше, в заливе, волны беспрерывно бились об остатки

— судов? Или частей зданий, переброшенных туда взрывом?

Кимбер медленно кружил над паутиной древних улиц. Но разрушения такие сильные, что невозможно даже догадаться о назначении того, что видели путники. Груды расплавленного металла могли обозначать наземные транспортные средства; изъеденные эрозией детали свидетельствовали о древности катастрофы. И с саней исследователи не видели ничего, что могло бы быть останками живших здесь существ.

Они приземлились на заросшей травой полоске вблизи развалин здания, от которого остались три стены. На разрушенной ферме они чувствовали трагедию, страх и жестокость. Но здесь целый город — это слишком много, слишком бездушно. Такое полное уничтожение напоминает кошмарный сон.

— Атомная бомба, водородная бомба, нейтронная бомба. — Калли зачитывал список известного на Земле оружия. — Должно быть, все это у них было!

— И конечно, они были людьми — потому что пустили это оружие в ход! — злобно добавил Кимбер. Он выбрался из саней и остановился лицом к зданию. Стены его отражали солнце, словно сделанные из металла, но свет был мягкий, зеленовато-голубой, как будто здание построено из блоков морской воды. Пролет из двенадцати ступеней шириной с целый земной квартал вел к могучему порталу, сквозь который видно было сияние солнца в помещении без крыши.

Вокруг портала проходила многоцветная полоска, цвета смешивались и чередовались странным образом. Возможно, это надпись, но она не имеет смысла

— для земных глаз. Разглядывая ее, Дард почувствовал, что начинает что-то понимать. Возможно, это действительно надпись, а не просто украшение.

Попытки пеших исследований оказались невозможны из-за груд развалин и опасности обвалов. Калли спрыгнул с одной груды, которая обвалилась под его весом, и тем избежал опасного падения в глубокую яму. Эти ямы обнаруживались всюду, они скрывались в основаниях города, и земляне, пробираясь между руинами, могли заглядывать на несколько этажей под землю, в темноту, куда не достигают лучи солнца.

Выбитые из равновесия опасностью, грозившей инженеру, они вернулись к саням и без аппетита поели концентратов.

— Птиц нет, — неожиданно понял Дард. — Ничего живого.

— Угумм. — Санти каблуками взрыл траву и почву. — И никаких жуков. А в долине их много!

— Ни птиц, ни насекомых, — медленно сказал Кимбер. — Это место мертво. Не знаю, как вы, но с меня довольно.

С этим все согласились. Мрачная тишина, нарушаемая только грохотом обвалов, действовала всем на нервы.

Дард проглотил последний кусок концентрата и обратился к пилоту.

— Можно ли снимать микрофильмы?

— Зачем? Тебе нужны развалины?

— Хотелось бы поискать цветные полосы, как та, у дверей, — ответил Дард. Возможно, мысль о том, что эти полосы имеют какое-то значение, глупа, но он не мог от нее отделаться.

— Ладно, парень. — Кимбер достал небольшую камеру и направил ее на место, освещенное солнцем. — Я ничего не вижу. Но, может, что-то в этом есть.

Это был единственный кадр, сделанный с поверхности. Но когда снова поднялись в воздух. Капли принялся снимать с высоты птичьего полета всю область разрушений.

Они приближались к окраинам города, когда Санти вскрикнул и коснулся руки Кимбера. Они летели над улицей, меньше других загроможденной обломками, и внизу что-то двигалось.

Спускаясь, сани вспугнули стаю серых четверолапых существ, которые скрылись в развалинах, оставив на окровавленной мостовой свою добычу.

— Фью! — Капли закашлялся, а Дарда затошнило от зловония, которое донес ветер. Они оставили сани и собрались вокруг обнаженных костей и гнилой плоти.