— И все-таки ты солгала…

Она состроила очаровательную гримасу.

— Совсем не умею врать… И ужасно удивилась, когда ты купился на эту выдумку про мужа и детей. Я-то думала, ты меня насквозь видишь.

— Должно быть, тоже был непроходимо глуп, — сухо произнес Саймон. — Послушай, давай договоримся. Обещай, что больше никогда не будешь мне лгать.

— Обещают друг другу только люди, которые что-то друг для друга значат.

— Ничего. Именно это обещание как нельзя лучше подходит к твоему характеру.

Он смотрел ей прямо в глаза. И Дженифер первой отвела взгляд.

— Ну ладно.

— Вот и отлично. А теперь давай переодевайся. Жду тебя в машине.

Усевшись за руль, Саймон на мгновение прикрыл глаза, обдумывая происходящее. Приходилось признать, что он, такой выдержанный и собранный, совершенно утратил контроль над собой тут, на этом холме, сжимая в объятиях трепещущую Дженифер. Никогда еще ни с одной женщиной он не испытывал ничего подобного — какой бы раскрасавицей она ни была, как бы давно он ни соблюдал воздержание. Эмоции его всегда находились под замком. И на тебе!

С Дженифер он за считанные минуты ощутил, как эмоции, одна другой сильнее, сменяют друг друга. Сначала, когда она ответила на его поцелуй, — необыкновенную благодарность судьбе, потом — безграничную нежность, стремление защитить, а следом — яростное желание обладать ею целиком, без остатка, ее душой и телом…

Да это же просто смешно! Благодарить судьбу всего-навсего за то, что женщина ответила на твой поцелуй? Стремиться защитить особу, которая прекрасно способна сама за себя постоять? Что же до третьего чувства — вот уж чего Саймон никогда не хотел, так это обладать кем-то целиком и полностью. Ведь тогда, чего доброго, и этот кто-то мог бы предъявил аналогичные претензии… Если Дженифер можно было назвать воплощением честности, то его — воплощением независимости. С самого детства Саймон стремился к полной и абсолютной самостоятельности.

Пожалуй, даже хорошо, что она постеснялась переодеваться при нем. Так он получил короткую передышку, время хорошенько подумать. Дать возможность разуму одержать верх над гормонами.

Для такого человека, как он, Дженифер сулила сплошные неприятности. Даже опасность. Саймон чуял это безошибочным чутьем актера.

И все равно безумно желал эту женщину. Что же делать?

А почему бы не получить ее, ведь она тоже, несомненно, хочет этого? — мелькнула заманчивая мысль. Но получить, не связывая себя никакими обязательствами. Честно и откровенно сказать ей, чего он ждет от их связи.

И тогда уже, заручившись согласием Дженифер, с чистой совестью заняться с ней любовью. И избавиться наконец от наваждения, что преследует его последние несколько суток. А потом уехать. Короткая поездка в Шаннон — и домой, в Дублин, в театр. К любимой работе.

Ну сколько можно возиться? Теперь, когда решение было принято, Саймону не терпелось претворить его в жизнь. Не терпелось поскорее отвезти Дженифер к ней домой, вместе отправиться в спальню.

Наконец молодая женщина, запыхавшись, подбежала к машине. Джемпер болтался на ней как на вешалке. Дженифер виновато поглядела на Саймона.

— Прости, я прощалась с Танцором, — объяснила она и, усевшись на сиденье рядом с ним, спросила: — Заждался?

— Ерунда. Минутой больше, минутой меньше. Хватит меня опекать!

Едва эти слова вырвались у Саймона, он понял, как грубо они прозвучали, и пожалел о них. Но было поздно. Дженифер мгновенно ощетинилась.

— Если бы я хотела тебя просто-напросто опекать, мне бы не снились столь жаркие сны с твоим участием.

— Так расскажи мне о них подробнее, — с дразнящей улыбкой предложил молодой человек.

— Еще чего! Саймон, хватит валять дурака, отвези меня домой. Потом возвращайся в отель и прими горячий душ, а то сам простудишься.

— Могу принять душ прямо у тебя.

— Саймон, послушай…

— Дженифер, — тихо перебил ее он, — иди сюда.

— Нет! Что ты делаешь!

Она протестовала, а сама уже тянулась навстречу его объятиям. Губы ее были такими теплыми и мягкими, что у Саймона закружилась голова.

Но только на миг. Держи себя в руках, напомнил он себе, когда молодая женщина запустила руку в его волосы, а второй принялась гладить по спине. Держи себя в руках! Твое оружие — техника, а не эмоции. Саймон скользнул языком во влажные глубины ее рта, вкладывая в поцелуй больше страсти. Рука его скользнула в треугольный вырез джемпера, накрыла упругий холмик груди Дженифер. Пальцы нащупали отвердевший сосок. Молодая женщина вздрогнула — и ее дрожь отдалась в нем, усилив его возбуждение.

— Дженифер… я так хочу тебя!

Она чуть слышно застонала и прошептала:

— Я тоже хочу тебя, Саймон… Но я никогда, никогда раньше не заводила романов с постояльцами. И боязнь потерять работу тут ни при чем. Таковы были мои правила. Иначе я не могла бы себя уважать…

— Думаешь, я не понимаю? — Саймон заглянул ей в глаза. — Эти твои очки, прическа… не очень-то они завлекающи.

Дженифер слабо улыбнулась.

— Самозащита.

— И весьма эффективная. — Саймон знал, что если хочет завоевать ее, то должен быть столь же откровенным с ней, как и она с ним. Пришла пора открыть карты. — Послушай, милая. Я должен сразу предупредить тебя: я не стану брать на себя никаких обязательств. Если мы и займемся любовью с тобой сегодня — послезавтра я все равно уеду. Улечу в Шаннон и уже не вернусь сюда.

— Хорошо, — произнесла она каким-то странным тоном. — Я тоже не хочу брать на себя никаких обязательств. Это слово не из моего лексикона.

Хотя утверждение Дженифер как нельзя лучше вписывалось в планы Саймона, он вдруг взвился:

— Почему это?

Молодая женщина потупилась.

— Понимаешь, если сегодня мы и ляжем в постель вместе, любовь тут будет ни при чем. Я просто хочу освободиться от тебя, избавиться от наваждения. Прости, если это звучит грубо, но я говорю чистую правду. Не знаю как, но ты умудрился пробиться сквозь все мои защитные барьеры. И мне это совсем не нравится. Я хочу сама строить свою жизнь… и мужчина в ней мне ни к чему. Я очень скоро уезжаю отсюда — по причинам личного характера, никак с тобой не связанным. Так что, если у тебя есть свои условия, то и у меня есть свои — точно такие же. Никаких красивых слов. Никаких взаимных претензий, упреков и обид. Никаких вопросов. И главное, никаких обязательств.

Саймон покачал головой. Ему не раз приходилось произносить такие — или примерно такие — речи. Но никогда еще не доводилось их слушать. И надо сказать, ощущение было не из неприятных.

И все же разве эти слова — не решение всех проблем? Ночь страсти и прощание наутро навсегда. То, что надо. Ему тоже требовалось избавиться от наваждения.

— Согласен, — невозмутимо произнес Саймон, тронув автомобиль с места.

От дождя дорогу развезло, вести было трудно. И поначалу оба молчали.

— Скажи мне хоть, сколько тебе лет, — наконец произнес Саймон, не поворачивая головы.

— Двадцать восемь. А тебе?

— Я на семь лет старше. Ты родилась в этих местах?

— Я же сказала, Саймон, никаких вопросов.

— Твое прошлое полно тайн? — лениво поддразнил он.

— Разумеется, нет!

Как любой хороший актер, Саймон был особенно чуток к малейшим жестам и интонациям окружающих. От него не укрылось ни внезапное напряжение в голосе Дженифер, ни предательская дрожь пальцев, судорожно стиснувших носовой платок. Так, значит, он попал в точку. Она и впрямь что-то скрывала.

— У меня и у самого есть тайны, — небрежно произнес Саймон. — Разве не у каждого человека они есть?

— Не знаю и знать не хочу! — отрезала Дженифер, решительно положив конец беседе.

В груди Саймона все сильнее разгоралось любопытство. Ни разу еще не приходилось ему встречаться с подобной манерой поведения. Обычно женщины сами выкладывали всю подноготную, а он лишь пытался остановить поток совершенно ненужной ему информации.