Дженифер предостерегающе посмотрела на него.

— И не забывай о перемирии!

— Забудешь тут, — хмыкнул он. — Ты первая не дашь.

К его удивлению, она рассмеялась.

— Не дам. Можешь даже не надеяться.

Пятнадцать минут спустя они уже уютно устроились на ковре, опираясь на подушки и сервировав ужин на расстеленной салфетке. Середину комнаты освещал неяркий огонь камина, углы тонули в мягком полумраке. За окном по темно-синему бархату неба проносились легкие облака…

Саймон наполнил бокал Дженифер первоклассным мускатом.

— За лучшие времена!

— За это я выпью с особенным удовольствием. — Молодая женщина отставила пустую тарелку и удовлетворенно вздохнула. — Знаешь, мне уже гораздо лучше. Давай поболтаем о всяких пустяках.

Саймон едва не рассмеялся — все эти хитрости были шиты белыми нитками. Однако послушно принялся болтать о пустяках и, к своему изумлению, действительно разговорился. Давно уже он не чувствовал себя настолько непринужденно. Вот это открытие! Оказывается, с Дженифер хорошо не только предаваться любовным играм, с ней вообще хорошо. Она оказалась отличной собеседницей: когда надо, молчала, когда надо, задавала вопросы, всегда умные и всегда к месту. Сам того не замечая, актер раскрылся сильнее, чем привык в подобных беседах.

— А ты отлично умеешь слушать, — заметил он, впиваясь зубами в спелую грушу.

— За последний час я узнала о тебе больше, чем за все наше знакомство. — Дженифер пощипывала гроздочку винограда. — За исключением того времени, что мы провели в постели.

Саймон едва не поперхнулся.

— И что ты узнала обо мне в постели?

— Как бдительно ты умеешь охранять свои секреты, — пожала плечами молодая женщина. — И каким страстным становишься, когда позволяешь себе забыть про бдительность.

— А что, у меня был выбор? — услышал Саймон свой собственный голос и, тут же рассердившись, добавил: — Мне казалось, что мы заключили перемирие.

— Почему ты сбежал посреди ночи? — снова спросила Дженифер, и глаза ее сверкнули опасным огнем.

— По части настырности ты дашь фору всем тем репортерам, вместе взятым.

— Неправда! Просто… просто мне очень важно знать, — объяснила она. — Как ты не понимаешь? Сначала ты на миг приоткрываешься, даешь увидеть себя таким, каков ты на самом деле, — и тут же бежишь без оглядки. Почему, Саймон, почему?

Он весь подобрался и начал вставать с ковра.

— Пожалуй, пойду сварю кофе. Или хочешь еще вина?

— Ну вот опять!

— Дженифер, у тебя есть выбор, — отчеканил он, роняя каждое слово, как камень, — принимать меня таким, какой я есть… Или не принимать вовсе.

— Это не выбор! Это ультиматум. Ты сам прекрасно знаешь.

— Ничего большего предложить не могу.

— Спасибо. — Дженифер тоже поднялась. Глаза ее были темнее ночи. — Я не хочу кофе. И вина тоже не хочу. Пойду спать. До завтра, всего хорошего.

Но Саймон не дал ей уйти. Схватил за руку, притянул к себе и поцеловал — поцелуем, в котором желание смешивалось со злостью. А потом отпустил.

— Сладких снов. Завтра я отвезу тебя в участок.

— Нет. Я вызову такси.

— Не вызовешь.

— Ненавижу деспотичных мужчин!

— Просто я стараюсь быть гостеприимным хозяином, — ровно произнес он. — Доброй ночи, Дженифер.

Она вихрем пронеслась к выходу и скрылась за дверью. Саймон задумчиво глядел ей вслед. Интересно, станут ли они с Дженифер снова любовниками или не станут?.. С каждой проведенной рядом с ней минутой он привязывался к ней все сильнее и сильнее.

И зачем он вообще пригласил ее остановиться у него? В единственном убежище, где он, вынужденный постоянно находиться на публике, может остаться наедине с собой. Побыть самим собой.

Пожалуй, лучше репортерам завтра держаться от него подальше, иначе он всех поубивает на месте.

К счастью, общаться с репортерами ему не пришлось. Ради друга Роберт, разбуженный ночным звонком Саймона, пустил в ход старые связи, и благодаря весьма удачной и правдоподобной дезинформации репортеры собрались у полицейского участка через час после того, как Дженифер его покинула.

— Ну как все прошло? — поинтересовался Саймон, увозя молодую женщину. На ней снова было вчерашнее бежевое платье, а волосы собраны в элегантную высокую прическу.

— Все закончено. Уже сегодня я могу возвращаться.

Саймон так вцепился в руль, что даже костяшки пальцев побелели. При одной мысли об отъезде Дженифер его сердце едва не перестало биться в груди.

— Знаешь, у меня есть пригласительный билет на одну шикарную вечеринку. Там будут танцы. Не хочешь слегка развеяться?

Молодая женщина так и подскочила на сиденье.

— Ты что, с ума сошел? Да мне меньше всего на свете хочется появляться с тобой на публике!

— Стыдишься меня, да, Дженифер?

— Не мели чушь! Думаешь, после сегодняшних передовиц мне приятно появляться там, где будет полно моих старых знакомых, под ручку с человеком, которого пресса считает моим любовником?

Газеты и впрямь потрудились на славу. Фотография искаженного гневом лица Саймона занимала во всех них самое почетное место, потеснив ради такого случая даже политические новости. За плечом у актера пряталась молодая красавица с испуганными глазами. Сегодняшнее появление Саймона в театре было встречено смешками и перешептываниями — впрочем, под его взглядом они тут же оборвались.

— Дженифер, ты не сделала ничего плохого, — подчеркнул Саймон. — Ничего такого, чего надо стыдиться. Так зачем прятаться? Единственный способ достойно выйти из подобной ситуации — это не обращать на пересуды никакого внимания.

— Ну так и есть, с ума сошел.

— Не сошел, а все решил. Причем очень твердо. Знаешь, куда мы сейчас едем? Покупать тебе вечернее платье. А домой полетишь завтра.

— Ты деспот, тиран и сумасброд!

— Да, — радостно согласился он. — А еще я хорошо танцую. Любишь танцевать?

— Обожаю. И бахвал в придачу.

— Замечательно. Обмениваться оскорблениями мы будем в перерывах между танцами — чтобы не потерять форму.

Дженифер покачала головой.

— Невероятно. Ты намерен меня туда силком волочь, если я не соглашусь добром?

Саймон бросил на нее подчеркнуто восхищенный взгляд.

— Ты просто умница! Схватываешь все на лету!

Она пристально посмотрела на него.

— Саймон, зачем это тебе? Внезапный каприз? Новое развлечение? Лекарство от скуки?

— На этот вопрос я тебе ответить не могу, — признался он. — Потому что и сам не знаю.

— По крайней мере, честно.

— Нам обязательно анализировать каждое слово и каждый шаг?

— Для меня это единственное средство самозащиты, — со вздохом ответила Дженифер. — Не знаю, Саймон, замечаешь ли ты эффект, который производишь уже самим появлением в комнате. Стоит тебе войти, и все особи женского пола в возрасте от пятнадцати до восьмидесяти пяти поедают тебя взглядами, как самый ценный экспонат на выставке ювелирного искусства… И к моему стыду, я ничем не отличаюсь от них.

Саймона бросило в жар.

— Дженифер, прекрати!

— Я говорю чистую правду! Ты самый сексапильный мужчина, какого я когда-либо видела.

В нынешнем состоянии духа Саймону было впору гнать автомобиль на предельной скорости. Но, зажатый в потоке машин, он вынужден был плестись в хвосте какого-то неповоротливого фургона.

— Не преувеличивай.

— И не думаю. И вообще, возвращаясь к этой твоей вечеринке, я не могу позволить себе купить вечернее платье.

— Считай это подарком. От меня. — Саймон помялся и добавил, заглушая волну паники: — В виде извинения за то, что сбежал посреди ночи, не попрощавшись.

Тут проклятый фургон встал. Похоже, образовывалась порядочная пробка. Вот это называется — попал. И деваться некуда.

— Саймон, — еле слышно сказала Дженифер, — в третий раз спрашиваю: почему ты сбежал?

— Боялся остаться.

— Боялся?!

— Мне что, повторить? — Саймона пугала перспектива продолжения этого разговора. — Тронется этот фургон когда-нибудь с места или нет?