— Я вернусь, Дженифер. Я люблю тебя. Люблю так, что и сказать не могу.

Через час он уже летел в Испанию.

Лишь через два дня Саймон сумел выкроить минуту на телефонный звонок. Голос Дженифер звучал слабо, как будто она находилась не в другой стране, а в другой галактике.

— Ты прочла мою записку? — спросил Саймон.

— Да.

— К сожалению, мне придется провести здесь еще какое-то время. Один из пострадавших находится в критическом состоянии. Да и других проблем предостаточно. Ты понимаешь?

— Да, конечно.

Он не мог понять, что таится за этим ответом, сказанным вялым, невыразительным тоном.

— Как ты себя чувствуешь?

— Слабее новорожденного котенка. А в остальном все вроде бы в порядке. Говорят, через несколько дней меня выпишут.

— Так скоро?

— Место нужно для тех, кому еще хуже.

— Дженифер, я… — Саймон не договорил. Слова, что сами собой слетали с губ, когда он сидел рядом с ее кроватью, теперь застревали в горле.

«Я люблю тебя». Почему, почему он не мог сказать этого? Ведь не потому, что он больше ничего не чувствовал. Он любил Дженифер, любил сильно и страстно. Желал оказаться рядом с ней, коснуться, обнять ее, излить все, что накопилось на сердце.

Но точно так же, как накануне, он не мог доверить заветные слова бумаге, так и сейчас не мог сказать их в телефонную трубку. Надо было быть рядом с ней, видеть ее глаза.

— А Конни сможет приглядеть за тобой, когда ты вернешься?

— Конечно. Ларри уже лучше.

— Господи, как бы я хотел сейчас быть там, с тобой! — воскликнул он.

На линии раздался треск. Дженифер ничего не ответила, видимо не услышав его слов. И тут Саймону пришлось прерваться.

— Дженифер, прости, меня зовут, — сказал он. — Что-то срочное. До свидания. Я позвоню завтра.

— До свидания, Саймон, — все с тем же тревожащим безразличием ответила она.

Связь прервалась. Саймон даже не успел сказать, что целует ее. Ну ничего, окажутся они с глазу на глаз, и все сразу наладится. Он тридцать пять лет ждал момента, когда сможет признаться в любви. Подождет еще несколько дней.

Но прошла почти неделя прежде, чем Саймон смог поехать к Дженифер. Последние три дня ему даже не удавалось поговорить с ней: ее упорно не было дома, а на все его сообщения, записанные на автоответчик, никакой реакции не последовало.

До чего же он истосковался по ней!

До чего же ему хотелось скорее увидеть ее.

Почему, ну почему она не связалась с ним сразу, как он вернулся в Дублин? Покончив со всеми необходимыми организационными вопросами, Саймон ненадолго заехал домой. Принял душ, перекусил, хотел было часок поспать, но не смог даже глаз сомкнуть — слишком уж был взвинчен. Он знал, что, пока не сожмет Дженифер в объятиях, покоя ему не видать. Через час он уже снова сидел в самолете — том, что летел в Голуэй.

К сожалению, телефон Конни тоже упорно молчал. Не то Саймон мог бы хоть что-то узнать о возлюбленной. Вдруг он преследует призрак и Дженифер уже нет на побережье?

Надо было признаться ей в любви по телефону, забыть ко всем чертям ненужную сдержанность. Ведь Дженифер скорее всего до сих пор считает, что он не собирается брать на себя никаких обязательств, не собирается никого любить.

Дом Дженифер встретил его темными окнами и запертыми дверями. Машины перед крыльцом не стояло, не было видно даже мопеда. Дрожа от нетерпения и тревоги, Саймон поехал к дому Конни.

Хоть тут повезло! Услышав возбужденные крики детей, узнавших своего товарища по волейболу, Конни показалась из кухни, вытирая мокрые руки о передник. Однако взглянула на нежданного гостя неласково.

— Конни, — горячо произнес Саймон. — Конни! Я знаю, что вел себя, как последний кретин. Но я все исправлю… если только смогу. Где Дженифер? Ее дом заперт, машины нет.

— Она уехала.

— Куда? Вы знаете, как ее найти?

— А назавтра вы снова сядете в машину и укатите восвояси? — подозрительно осведомилась Конни. — Снова ее бросите?

— Я хочу жениться на ней.

Ну конечно! А для чего же еще он проделал весь этот путь?

— О! — На лице Конни мгновенно расцвела улыбка. — Тогда конечно. Она живет тут неподалеку, на островке. Сказала, что хочет побыть наедине с природой. Там стоит рыбацкая хибарка, совсем развалюха. Постоянно там никто не живет.

— А как же мне туда попасть? — встревожился Саймон.

— Моторку водить умеете? Я вам ее одолжу и объясню, как туда добраться. Честно говоря, я была против этой ее затеи. Ночи уже холодные, а она еще не до конца поправилась. Но вы же знаете Дженифер, она может быть ужасно упрямой.

— Как и я, — хмуро пробормотал Саймон и добавил в приливе благодарности: — Спасибо, Конни. Клянусь, если Дженифер только захочет выйти за меня, я приложу все силы, чтобы сделать ее счастливой!

— Начните с того, что увезите ее с этого холодного острова, — посоветовала та и вдруг лукаво улыбнулась: — Или хотя бы позаботьтесь, чтобы она там не замерзла.

Саймон рассмеялся. Конни с каждой минутой нравилась ему все больше и больше.

— Постараюсь. Пожелайте мне удачи.

Не без некоторых усилий отыскав заветный островок, Саймон причалил к нему чуть в стороне от хижины, в которой, по словам подруги, остановилась Дженифер. Кутаясь в куртку, он побрел через рощицу. Начинало смеркаться. Было тихо, лишь еле слышно шуршало море о берег да слышались пронзительные крики чаек. Веяло какой-то древней тоской и унынием.

Перед хижиной, скорее полуразвалившейся лачужкой, горел костер. А около костра, лицом к морю, кутаясь в старый жакет, сидела Дженифер. Она не слышала шагов подходящего к ней человека. Поникшая, съежившаяся фигурка казалась несчастной. Даже более чем несчастной. Во всей позе женщины чувствовались безмерное отчаяние и покорность судьбе.

Отчаяние? Покорность? Это у его-то гордой, независимой и храброй Дженифер?

Пока Саймон молча стоял в тени деревьев, молодая женщина встала, подкинула в костер несколько кусков плавника, а потом, обняв рукой ствол невысокой сосны, вдруг разрыдалась, тихо и горько.

Но ведь Дженифер никогда, никогда не плачет!

Саймон просто не мог видеть возлюбленную такой — раздавленной и несчастной. Он подкинул ногой камешек, чтобы предупредить о своем приближении.

Дженифер вздрогнула, резко обернулась на звук.

— Кто здесь?

— Это я, Саймон. — Он шагнул вперед, остановился на границе света костра и тьмы. — Прости, не хотел тебя пугать.

— А я и не испугалась. — Дженифер выпрямилась и замерла, настороженно глядя на нежданного гостя. — Что ты тут делаешь? Как ты меня нашел?

— Конни подсказала.

— И это называется подруга! — с горечью произнесла молодая женщина. — Слушай, Саймон, а почему бы тебе просто-напросто не развернуться и не убраться восвояси? В конце концов это получается у тебя лучше всего.

Упрек был справедлив.

— Я понимаю, что ты должна обо мне думать. Но…

— Я не в силах больше выносить твоих вечных появлений и исчезновений! — не выдержав, воскликнула Дженифер. — Ты приходишь и уходишь, когда тебе вздумается, а я? Что остается мне? Я знаю, ты был в больнице, но не стал дожидаться, пока я приду в себя. Не сказал мне ни слова. Тебя вызвали по работе — и все, я забыта, брошена. Ты у нас умеешь расставить приоритеты, и я не вхожу не то что в первую тройку — в первую десятку. Мне это не нравится, Саймон, и я не стану больше этого терпеть. Слышишь, не стану!

— Все изменилось…

Он мог бы ничего и не говорить. Дженифер уже была не в состоянии остановиться.

— Ты и не представляешь, как часто я жалела, что призналась тебе в любви. В жизни я совершила дикое количество ошибок, и брак с Грегори был одной из самых больших. Но никогда, никогда я не делала ничего непростительнее этого признания. Я словно дала тебе позволение топтать меня ногами.

— Я никогда не топтал тебя ногами, — ошарашенно пробормотал Саймон.