Между тем необъятное честолюбие Наполеона и его жажда завоеваний не могли не внушить России опасений насчет будущей судьбы и равновесия европейских держав. Император всероссийский тщетно старался согласить и воюющие и располагающиеся к войне стороны. Новая война вспыхнула между Францией и Австрией; Россия приняла сторону последней.

По этому случаю Наполеон, между прочим, сказал своему сенату:

"... Я желал сохранить мир (?!), но австрийская армия перешла Инн, Мюнхен в руках неприятеля, баварский курфюрст изгнан из своих владений...

Мой народ всегда и при всяком случае доказывал мне свою любовь и доверенность. Он и теперь соберется под знамена своего императора и своих воинов, которые через несколько дней перешагнут за границы Франции...

Французы, ваш император исполнит свой долг, мои воины, вы, конечно, тоже не забудете своих обязанностей".

Ответом сената было постановление о наборе восьмидесяти тысяч свежего войска и новом образовании национальной гвардии.

Убедившись таким образом в содействии Франции, Наполеон отправился из Парижа 24 сентября, учредил свою главную квартиру в Страсбурге и 29-го издал воззвание к войску, которым возбуждал его мужество.

"Воины, - говорил он, - нам придется делать большие переходы форсированным маршем, переносить всякого рода лишения; но каковы бы ни были противопоставляемые нам препятствия, мы их победим и не будем знать отдыха, покуда не водрузим наших знамен на земле неприятельской".

Перейдя Рейн в Келе 1 октября, Наполеон в тот же день ночевал в Эттелингене, имел там свидание с баденскими принцами и курфюрстом и потом пошел на Луизбург, где расположился во дворце курфюрста виртенбергского.

Шестого октября французская армия, миновав Черные горы и линию параллельных между собой рек, впадающих в Дунай, вступила в Баварию; таким образом, австрийцы, которые заняли было выходы Черного леса, чтобы воспротивиться движению французских войск, были обойдены и сами находились под угрозой с тыла.

После этого Наполеон тотчас же обратился с прокламацией к баварцам: "Я пришел с моей армией, сказал он, - чтобы избавить вас от несправедливых притеснений... Надеюсь, что после первого же сражения вы мне доставите возможность сказать, что ваши воины достойны стоять в рядах моего войска".

На следующий день, 7 октября, произошла первая ошибка. Мост на Лехе, тщетно защищаемый имперцами, был занят двумястами драгунов из корпуса Мюрата.

Восьмого маршал Сульт, который уже прославил себя при самом открытии кампании занятием Донауверта, устремился на Аугсбург.

Между тем Мюрат с тремя кавалерийскими дивизиями маневрировал, чтобы перерезать при Аугсбурге Ульмскую дорогу. Встретясь с неприятелем при Вертингене, он живо напал на него и, поддерживаемый маршалом Ланном, который прибыл с дивизией Удино, принудил после двухчасового сражения двенадцать батальонов австрийских гренадеров положить оружие. Наполеон известил об этой победе префектов и мэров Парижа и препроводил к ним знамена и две пушки, отбитые у неприятелей, при письме от 10 октября из главной квартиры в городе Аугсбурге, который накануне был занят дивизиями Вандама, Сент-Илера и Леграна под командой Сульта.

Делая смотр драгунам при деревне Цумерзгаузен, император приказал представить себе солдата по фамилии Марант, который во время занятия Лехского моста спас жизнь своему капитану, несмотря на то, что этот капитан за несколько дней перед этим разжаловал его из унтер-офицеров. Наполеон дал Маранту знак ордена Почетного легиона.

Спустя сутки после сражения под Вертингеном полк из корпуса маршала Нея овладел Гензбургским мостом, сбив в штыки защищавший его отряд австрийцев под личным начальством эрцгерцога Фердинанда.

Австрийская армия полностью отступала, и французы, преследуя ее, маневрировали так искусно, что отрезали ей почти все пути сообщения. В пятом бюллетене было сказано: "Решительная битва воспоследует скоро; австрийская армия находится почти в том же положении, как армия Меласа при Маренго".

Маршал Бернадот занял столицу Баварии 14 октября в 6 часов утра. Эрцгерцог Фердинанд оставил там восемьсот человек, которые были взяты в плен французами.

Почти в то же время дивизия Дюпона в числе шести тысяч человек выдерживала нападения ульмского гарнизона, состоявшего из двадцатипятитысячного отряда, и в сражении при Альбекке взяла пленными полторы тысячи имперцев.

Император прибыл в лагерь под Ульмом 13 октября. Он приказал занять мост и позицию при Эльхингене, чтобы легче было окружить неприятельскую армию.

Четырнадцатого числа на утренней заре маршал Ней перешел по этому мосту и взял эльхингенскую позицию, невзирая на сильное сопротивление австрийцев. На следующий день Наполеон опять прибыл к Ульму. Мюрат, Ланн и Ней выстроились в боевой порядок, приготовившись к приступу; тем временем Сульт занял Биберах, а Бернадот продолжал успешно действовать за Мюнхеном и довершал совершенное поражение генерала Кинмейера. В лагере под Ульмом французские солдаты ходили по колено в грязи, и сам император в течение целой недели не снимал сапог.

Семнадцатого числа Макк, не дождавшись приступа, сдал Ульм.

Наполеон считал битву при Эльхингене одним из самых блестящих дел. Он перенес свою главную квартиру на поле этого сражения и 18 числа послал сенату сорок знамен, взятых у неприятеля со дня Вертингенской победы. "Со времени начала кампании, - писал он, я рассеял стотысячную неприятельскую армию и почти половину взял в плен; остальные солдаты этой армии или убиты, или ранены, или в величайшем унынии... Баварский курфюрст снова на своем троне... Надеюсь в скором времени восторжествовать над всеми моими неприятелями".

Капитуляция Ульма приведена в исполнение 20 октября. Двадцать семь тысяч австрийских воинов, при шестидесяти орудиях и восемнадцати генералах, прошли мимо Наполеона, который стоял на высоте над бушующим Дунаем; в ту пору воды этой реки разлились так, как не случалось уже в течение ста лет. Император подозвал к себе австрийских генералов и сказал им: "Я, право, не знаю, господа, за что мы деремся, и не могу понять, чего требует от меня ваш государь?"

Затем Наполеон отправился в Мюнхен и прибыл туда 24 числа.

Австрийская армия была почти уничтожена, и французы очутились под Веной. 10 ноября их главная квартира была в Мольке. Между тем русские войска успели подкрепить австрийцев; первое сражение русских с французами произошло 11 ноября под Дирнштейном и было славным для русского оружия.

Тринадцатого ноября великая армия вступила в Вену. Маршал Ланн и генерал Бертран первые прошли по мосту, которого неприятель не успел сжечь. Наполеон не надумал въехать в город и учредил главную квартиру в Шенбруннском дворце.

Ни австрийского императора, ни его двора уже не было в столице. Правительственные лица, остававшиеся в ней, и в том числе граф Бубна, явились к Наполеону в Шенбрунн с просьбой пощадить город. Наполеон принял их очень ласково и отдал приказ по армии строжайше уважать все лица и всякую собственность.

Занятие Вены не мешало, однако же, продолжению военных действий. Мюрат и Ланн бились с русскими и 16 под Голланбруном и Юнкерсдорфом. В последнем из этих сражений участвовал также и маршал Сульт. Победа осталась опять на стороне русских войск.

Тем временем маршал Ней, на которого было возложено завладеть Тиролем, успешно исполнял данное ему поручение. Взяв крепости Шартниц и Нестарк, он 16 ноября занял Инсбрук, где нашел шестнадцать тысяч ружей и огромное количество пороху. В числе войск, составляющих его корпус, находился и семьдесят шестой линейный полк, у которого в прошлую войну было отбито неприятелем два знамени. Знамена эти найдены в инсбрукском арсенале; один из офицеров узнал их, и когда маршал Ней приказал с торжеством возвратить эти знамена полку, то немногие старые солдаты плакали от радости, а молодые радовались, что возвратили этим ветеранам их прежнюю потерю.

Между тем Наполеон, прибыв 20 ноября в Брюн, разместил свою армию на тесных кантонир-квартирах. 1 декабря 1805 года, накануне первой годовщины дня коронации Наполеона, французская и русско-австрийская армии были одна в виду другой. Главное начальство над союзными войсками было вверено генералу Кутузову. Французская армия была расположена между селениями Беланницем и Рейгерном, а именно: левое крыло, корпус Ланна (дивизии Сюше и Каффарелли) и конница Мюрата (легкие дивизии Вальтера, Бомона и Келлермана и кирасирские Нансути и Гопульта) по обеим сторонам Ольмюцкой дороги, позади селения Дворошны и горы Сантон, занятой одним пехотным полком и восемнадцатью батарейными орудиями. Центр, корпусы Бернадота (дивизии Раво и Друэ д'Эрлона) и Сульта (дивизии Вандама и Сент-Илера) по ту сторону Ржишского ручья, впереди селения Шлапаница и у Понтовица, прикрываясь к стороне Працена легкой кавалерийской бригадой генерала Маргарона; правое крыло, дивизия Леграна (принадлежащая корпусу Сульта), и часть корпуса Даву (пехотная дивизия Фриана и кавалерийская Бурсье), первая на высотах позади Кобельница, Сокольница и Тельница, занимая эти селения, другая несколько позади, у Отмарау и Клейн-Регерна; резервы, то есть десять батальонов гвардии (маршал Бесьер) и столько же гренадеров генерала Удино (под начальством Дюрока), на высотах позади Шлапаница и Беловицы. В союзной армии считалось 68 000 пехоты и 17 000 конницы; французская превосходила это число двадцатью пятью тысячами человек. Наполеон лишь только узнал о прибытии к союзной армии российского императора, как отправил генерал-адъютанта своего Савари поздравить его величество с приездом. Савари возвратился в то самое время, когда Наполеон обозревал часть неприятельской позиции. Он не мог довольно нахвалиться милостивым обхождением и приветливостью русского монарха и его высочества великого князя Константина Павловича.