– Довольно, – перебил он, не в силах больше терпеть.

Голос в трубке прервался – звонившая женщина явно не ожидала услышать Ролана. Кажется, она узнала его по акценту.

– А теперь послушайте меня, мадам Лестард. Если вы предпримете хоть что-нибудь, что может повредить Деганам, я сотру вас в порошок. Я не шучу. Я лично прослежу, чтобы вы лишились всего, что имеете, – банковских счетов, дома, доброго имени. Вы не сможете пройти по улице без того, чтобы на вас не показывали пальцами. Вы не сможете даже переступить порога вашего бридж-клуба. Если я только услышу, что вы или ваш адвокат искали контакта с Деганами – если это только будет не поздравление с Рождеством, – можете считать, что вашей репутации пришел конец.

Ролан швырнул трубку. Сердце его колотилось как бешеное. Он был в ярости. Он и не знал до этого, что способен на столь сильный и безудержный гнев. Все внутри него клокотало при мысли, что старая ведьма посмела так уничижительно говорить о Жанне и о ее семье.

Жанна невесело засмеялась.

– Да уж, не повезло Лестардам.

Ролан покачал головой.

– Я хорошенько их припугнул… Но ненадолго. На самом-то деле я почти ничего не могу им сделать, и скоро они поймут, что это все были пустые угрозы. Если бы я и вправду попытался вмешаться, это могло бы вызвать международный конфликт. Меня еще и собственная семья обвинит в укрывательстве законного наследника… Надежда только на то, что скоро страсти поутихнут. Хотя если Лестарды обнаружат, что Арно все еще здесь, а не в Сан-Валле, они смогут доставить вам немало неприятностей.

– Принц Ролан де Сан-Валле, связан ли ваш визит во Францию с загадочной смертью вашего брата? Теперь, когда вы являетесь наследником престола, признаете ли вы ребенка своим сыном? – опять донеслось из-за запертой двери.

Ролан возвысил голос:

– Прошу вас, потерпите немного. Через несколько минут я отвечу на ваши вопросы.

Он взял Жанну за руку и отвел ее в глубь коридора, откуда их голоса не могли быть слышны репортерам.

– Ступай к родственникам, скажи им, что я разберусь с этими людьми. Они все равно не отстанут, пока не получат свою сенсацию. Я хорошо знаю их породу.

– Что ты собираешься им сказать?

– Правду. Больше ничего не остается. Это единственный шанс от них отделаться и опередить Лестардов. Прости меня… Я не хотел доставить тебе столько несчастий.

– Ты должен был знать, что может произойти нечто подобное, когда ехал сюда.

– Но я не знал. Я думал, это дело очень быстро уладится.

Ролан не имел понятия, что наговорила Жанне мадам Лестард до того, как он перехватил трубку. Но он не собирался ей сообщать, что мать ее подруги наговорила про семью Деганов… Во что он верил и сам, пока не познакомился с Деганами лично.

– Я думал, что просто заберу Арно и тут же уеду. Я даже представить не мог, каковы окажутся последствия… Признаюсь, мне вообще было плевать на последствия для вашей семьи, пока я не узнал вас ближе. Вы были для меня не людьми, а проблемой, которую надлежало решить… Тогда я еще ничего не знал. Не знал тебя…

Стук снова повторился.

– Принц Ролан! Вы не собираетесь забрать мать ребенка с собой в Сан-Валле?

Слова эти подействовали на него, как удар в солнечное сплетение. Он уставился на Жанну, как разбуженный от сна.

– Забрать с собой? – тихо переспросил Ролан, и внезапно идея показалась ему спасительной.

Кажется, это единственное условие, при котором он выдержит любые неприятности. Да, с нею вместе он готов был вернуться в холодный дворец, самая страшная беда казалась ему пустяком по сравнению с кошмаром пребывания в разлуке.

Но Ролан знал, что для Жанны значит семья. Может быть, стоит попросить ее хотя бы о коротком визите? А потом… потом…

Но сейчас он не мог думать об этом «потом». Решать надо было сию минуту.

– Жанна, поедем со мной в Сан-Валле! Ты и Арно. Ненадолго, пока весь этот шум не уляжется.

Она смотрела на Ролана снизу вверх, и в ясном свете воскресного утра он видел по ее глазам, какая жестокая борьба происходит в душе девушки. Она хотела уехать с ним, это было понятно. И тем не менее Ролан не удивился, когда Жанна отрицательно покачала головой.

– Я не могу. Я знаю, что все меняется, и не только из-за тебя, Ролан. Просто так устроен мир. Режин растет. В этом году она окончит школу и захочет поступить в колледж или даже в университет, а потом влюбится, выйдет замуж и уйдет от нас. А бабушка стареет. Отец начинает поговаривать о том, чтобы уйти на пенсию, а у брата скоро родится ребенок. Кроме того теперь наш дом будут осаждать репортеры, узнавшие что Арно – принц… И я не могу оставить близких им на растерзание. Это мой дом, единственное место на свете, где я хочу жить. Однажды я уже уехала, и за это время умер дедушка. Что, если бабушка умрет, пока я буду гостить у тебя? Или, не дай Бог, умрет кто-нибудь из родителей? Нет, я не оставлю их. Я люблю их.

– А я люблю тебя, Жанна.

Она была ошеломлена, как Ролан и предполагал. Он вовсе не собирался признаваться ей в своем чувстве, но слова сами сорвались с его губ. И хорошо – поразмыслив здраво, он вряд ли набрался бы смелости признаться.

Ролан провел кончиками пальцев по ее нежной, заалевшей смуглым румянцем щеке. Он опять чувствовал терпковатый запах здешних цветов, запах Жанны. Репортеры, шумевшие за дверью, голоса родных в кухне – все словно бы отодвинулось далеко-далеко, во всем мире остались только он и она.

– Я не знал, что способен полюбить кого-нибудь в целом мире. Но ты открыла этот ящик Пандоры, ты выпустила на волю мои чувства. Я люблю тебя, и Арно, и всю твою семью. И теперь не знаю, что делать со своей любовью. Ты нужна мне, чтобы научить меня с ней обращаться.

Жанна взяла его руку в свои, поднесла к губам и поцеловала.

– Я тоже люблю тебя, Ролан.

Ослепительный свет сверкнул перед его глазами… Однако печаль во взгляде девушки, на ресницах которой дрожали слезинки, притушила вспыхнувшее в нем пламя надежды.

– Я люблю тебя, но это ничего не меняет. Я не могу уехать с тобой в Сан-Валле.

Он кивнул, стиснув зубы, и через минуту сказал:

– Понимаю.

Неожиданно Ролан вернулся в прошлое – ему опять было шесть лет и он плакал об уходе очередной нянюшки. А мать, королева, строго говорила ему, что принцы не имеют права плакать…

В конце концов он привык. А нянюшки, уходя от него, выбирали себе новую работу более спокойную… У них были мужья, дома, семьи. Вот и Жанна выбрала свою семью и город Лавеланет в Южной Франции.

Пальцы Жанны дрогнули. Глаза ее казались бездонными колодцами боли.

– Ты прекрасный человек, Ролан. Добрый и благородный. Ты будешь хорошим королем.

– Ма-ма!

В дверях показалась Режин с малышом на руках.

– Весь этот шум взбудоражил Арно, – словно извиняясь, произнесла она. – Он просится к вам.

Ролан поцеловал Жанну в щеку. Упругие черные локоны задели его по лицу, и он последний раз вдохнул аромат этих прекрасных волос, аромат Жанны и ее страны, которую она любила.

– Ступай к своей семье. – Он мягко отстранил ее от себя. – Я разберусь с этими репортерами. Когда вы вернетесь из церкви, я, должно быть, уже уеду. Если понадоблюсь, позвони мне в отель в Фуа. Можешь посылать туда газетчиков, ссылаясь на меня, если они будут надоедать.

Она смотрела на него долгим взглядом, и Ролан понял, что отныне и навсегда он не сможет видеть кареглазых женщин, не вспоминая о ней. А также не сможет видеть темной озерной воды, пронизанной солнцем… Тот же самый цвет.

Арно снова позвал маму, и она повернулась, чтобы взять сына на руки.

Ролан открыл дверь и вышел навстречу репортерам.

Когда их семья в полном составе вернулась из церкви, во дворе дома поджидал еще один телевизионный фургон, стоящий на том месте, где раньше была машина Ролана. Ролан уехал. Уехал навсегда.

Жанна знала, что так и будет, но отчаяние накатило на нее новой волной. Жизнь внезапно показалась пустой и безнадежной, хотя вокруг была ее семья и они все вместе шли домой.