— Значит полигон теперь в «коконе», а город-дот пустует, очень интересно. И вы в добавок ко всему ещё и беглецы. Просто поразительно.

— Пора исполнять желания, господин «джин». — Я тронул здоровяка за бугристое плечо.

— Какие желания?

— Назвался груздем, полезай в кузовок.

— Ах да, я назвался джином. Что же вы от меня хотите, товарищ?

— Историю о ваших изысканиях, — я посмотрел в его лукавые глаза.

— Хорошо, давайте только уйдем отсюда. Кто-нибудь попадет опять в яйцо, хотя наверное, мы с легкостью, как это сделали вы, выпустим его. И еще, я не наелся, сто лет не ел.

Мы переступили через склизкие, липкие лужи и сели у стены пещеры. Индеец остался караулить нас.

— Вы, насколько я понял из рассказа девчонки — русский?

Я кивнул.

— У меня есть один вопрос: Гуталин ещё у штурвала?

— Вы имели ввиду Сталина?

— Кого же еще.

— Он умер, когда еще я не родился. Кстати, я о вас много читал.

— Народ знает своих палачей? И шеф умер там. Понятно, временной парадокс, значит дорога домой мне заказана, я теперь враг народа. А Сталин наверняка окапался где-нибудь рядом, за кулисами полигона. Самое обидное то, что и Россия скоро загнется, без него Ты из какого года?

— Из тысяча девятьсот девяносто девятого.

— И как?

— Что как, — не понял я.

— У вас нет народных волнений, спада экономики, раздела территорий? — Он говорил, одновременно жуя тушенку.

— Вы откуда об этом знаете?

— Все очень просто Сергей. Предполагаю. Я вывел одну формулу, когда был заместителем директора Института Мировой Революции. Волшебную формулу развития государств. Население страны деленное на территории, пригодные для проживания равняется плотности населения на сто квадратных километров, умноженное на коэффициент государственности, который выводится исходя из количества специалистов на этой площади. Конечно я сейчас всё грубо упростил, выбросив еще парочку констант. Смысл этой формулы таков: нахрена тебе большие территории, если ты их не можешь обслуживать? Россия из покон веков вела имперскую политику — приобретение и удержания любой ценой новых земель. И что теперь произошло — ты видишь? Наверное Индия и Китай развиваются диаметрально противоположно России. У них и тогда, в моё время, согласно формуле все было нормально.

— Но ведь вспомним Русь…

— Русь, — грубо перебил меня Голованов, — кончается у Урала. А Сибирь — царство Кучума. Дальний восток — это Россия?

— Хорошо, я в общих чертах понял смысл вашей формулы, Но причем тут Гуталин, простите, Сталин?

— Как причем, он искусственно гасил нарушения формулы, занимаясь попросту говоря, глобальной подгонкой…

— Мужики, вот вы в какие дебри залезли. — Путана перебила Голованова.

— Не мешай нам, — он улыбаясь посмотрел на неё.

— Вы противник большой и единой России? — С укором задал я вопрос.

— Что вы, нет же, просто сейчас у вас, как я уже понял, идет обычный процесс развала империи. Я это тоже рассчитал. Начало развала — конец двадцатого века…

Что-то не верил я Голованову. Россия выживет, обязательно, отряхнется и встанет. И не чего страшного, что запнулась. Ибо новый путь всегда сложен. Но как, он мог предвидеть последние события?.. Россия, милая моя страна, отчизна. Я несчастный беглец, покинул тебя… Россия, в переводе с одного из древних языков — поле игры богов. Видно боги еще не наигрались…

— Я вас не убедил?

— Нет. — Категорически сказал я.

— Ладно. Ладно, если вернетесь домой — убедитесь. Нет, вы не вернётесь домой. Потому что, вы украденец, объявленный вне закона.

— Мы отвлеклись, Александр. Вы обещали рассказать о своих изысканиях в городе — доте.

— Я просто удовлетворил своё любопытство и немного просветил вас. России, с такой территорией — нужен тоталитарный строй, что бы искусственно поддерживать равновесие. Я слышал от одного японца-украденца, что СССР — распался? К сожалению, он больше ничего не знал.

Я кивнул. Меня он начал раздражать. Какого черта полез на полигон, сидел бы дома и управлял страной.

— Всё очень тривиально. Скажу сразу, я не украденец, а вольнонаёмный. В городе-доте с самого начала службы. Был у нас один паренёк, он рассказал мне, что военный город построен тысячи лет назад на месте подземного святилища древних жрецов Бастиона. И что охраняют это святилище три серебренных дракона. Я сотни раз спускался на самый нижний уровень и, увы, не находил вход в святилище. Обошел почти все заброшенные комнаты. И лишь в одной нашел картинку, когда я хотел её сорвать, рука провалилась внутрь. И вот таким образом, я попал в пещеру. Русалка показала мне дорогу в зал Драконов. Я пошел и очутился в коконе. Чертова, нечисть, она меня послала в ловушку.

— Мы тоже её видели, но она обиделась и исчезла. — Путана отглотнула из фляжки с водкой.

— Дальше не чего рассказывать, я сидел в коконе и думал, как джин. Вы меня извините, — спохватился Голованов, — мне нужно наверх. Не беспокойтесь, я вас не заложу.

— Там нет лифта, пешком будешь неделю подниматься. — Путана надеялась его оставить, я же считал, что он нам не нужен.

— Есть, он автономный и потайной. Да, недавно мимо моего кокона проходили двое, наверное ваши друзья. Я бы с вами остался, исследовать святилище, но я так устал… Пока. — Он помахал рукой и пошел к расщелине с картинкой.

— Сюда кто-то идет, — крикнул индеец, — большой, большой зверь…

Странный какой-то этот товарищ Голованов. Формулу «волшебную» открыл, хотел попасть в зал Драконов, но не попал, убежал, как трусливый пес, наверх. Хотя, с другой стороны посиди столько в коконе. Как так долго прожил без воды, без еды, одному черту известно. И уделил, скотина, своим спасителям всего двадцать минут, почти ничего толком не сказав. Честно говоря, я был очень рад, что бывший пилот Сталина ушел, так как к Путане у меня появилось особое притяжение. А Голованов проговорился, когда сказал, что японец — украденец, говорил ему о развале СССР. Из это же источника, он мог узнать и многое другое. О трудностях современной мне России, например. Так что его формула — плод фантазии, черт побери. Вот кажется я и вспомнил черта:

— Сюда кто-то идет, — крикнул индеец, — большой, большой зверь…

Хунак Кеель растерялся, уронил на пол скортер и взял в рот свой сербатан, как никак с детства знакомое оружие. Наконец, наши, несовершенные уши, распознали чей-то топот. Я поднял берданку, Путана сначала взяла десинтор, затем опустила его, боясь зацепить впередистоящего индейца и приготовила скортер.

Топот становился всё громче и громче, пока не перерос в громободобный шум. Мы застыли как изваяния — прекрасные памятники двоим воинам и воительнице. Мы попали в мир волшебства, и по этому я был уверен, что сейчас появится, что-нибудь такое гротескно сказочное.

Из другого конца пещеры появилось чудовище, огромная сороконожка, её множество ног издавали ужасный шум. Бычья голова с перепончатыми ушами и длинными, почти двухметровыми рогами, никак не увязывалась с сегментами самой обычной огородной гусеницы огромных размеров. Сзади гигантский раздвоенный хвост, рудиментарные перепончатые крылышки по бокам с небольшими шипами. Изо рта высунулся раздвоенный змеиный язык. Тело псевдогусеницы имело приятный салатный цвет. Путана первая открыла стрельбу. Чудовищу это ни капли не повредило, пули отскакивали от него как от брони танка. Индеец пытался стрелять из своей духовой трубки. Быкогусеница неумолимо приближалась. Я активизировал своё странное ружьё, призрачно засиял голографический прицел. «Выберите цель, дружище, — сказало ружьё, — и спасибо за сотрудничество». Я выбрал мысленным курсором гусеницу и нажал на спуск. «Цель не может быть поражена, — с сожалением сказала „берданка“, — для поражения этого объекта не достаточно энергии, пожалуйста вставьте дополнительный аккумулятор». Дополнительный аккумулятор, черт побери, да где же я его возьму? Я еще раз активизировал прицел и нажал на спусковой крючок. Ружьё обиженно всхлипнуло и послала в сторону чудища сноп разноцветных искр. Около гусеницы образовался туман и вдруг одно ухо с хрустом обломилось. Зверь дико взвыл и ускорил свой бег. «Необходимо два часа для перезаряд»… — Огоньки на цевье потухли и ружьё замолкло. Интересно, как этот участок преодолели гадоид и Кастрицкий? Может быть их слопала эта тварь?