Леди Меррилл наблюдала за Крессидой и за гаммой чувств, что промелькнули у нее на лице. Больше она ничего не скажет этой девушке. Она и так уже позволила вовлечь себя в планы Алдрика и напридумывала множество небылиц, в том числе и мифическую компаньонку. Леди Меррилл надеялась, что Крессида поедет в Голландию. Алдрик настаивает на этом, хотя она убеждена, что он не отдает себе отчета в том, зачем ему это нужно. Возможно, она ошибалась, но ее почему-то не радовало то, что Крессида будет работать у тетки Николы. С другой стороны, Алдрик сможет время от времени видеть Крессиду, и это приносило леди Меррилл некоторое удовлетворение. Впрочем, Алдрик встречался с этой женщиной и отозвался о ней неплохо.

Крессида наконец решилась.

– Думаю, мне стоит принять предложение миссис Сефтон. Интересно посмотреть другую страну. Эта женщина хочет, чтобы я ей написала?

– Видимо, так будет лучше. Я узнаю адрес у миссис Сефтон.

Крессида написала короткое вежливое письмо и получила ответ, в котором в самых любезных выражениях ей предлагалось место компаньонки и указывалась заработная плата, вполне ее устраивающая. Девушку ждут через неделю, и в письме содержалось подробное объяснение, как ей доехать. Ну что ж, все идет так, как должно идти, подумала Крессида, подавляя какое-то странное чувство неловкости, возникшее где-то в глубине души, причины которого она не могла понять. Уж слишком все получалось легко… Но она отбросила все сомнения: не в ее положении смотреть в зубы дареному коню.

Когда выдалось свободное время, она еще раз съездила в Йовил и добавила к своему гардеробу простое платье из шерстяного трикотажа серого цвета, которое подойдет для торжественных случаев. В магазине, где шла распродажа по сниженным ценам, она купила пару туфель-лодочек и еще один свитер. Теперь Крессида считала, что у нее достаточно туалетов. Ей нужно было упаковать все в два чемодана, которые Элси привела для нее в порядок. Наступил последний день ее пребывания в доме леди Меррилл. Крессида встала с постели грустная, ей никуда не хотелось уезжать. В этом доме ей было хорошо, все относились к ней с добротой и по-дружески. Если бы ее новая хозяйка оказалась такой же доброй!..

– Я буду скучать без вас, дитя мое, – сказала леди Меррилл. – Надеюсь, вам будет хорошо в Голландии. Напишите мне, если найдете время.

Она подставила свою морщинистую щеку для поцелуя. Бакстер и Элси пожелали девушке доброго пути и проводили до машины, на которой Крессида должна была ехать в Йовил, чтобы там сесть на поезд до Лондона. Деньги на дорогу ей выслали, правда, без учета расходов на такси и питание в пути. Ей предстояло затем проследовать до Харвича и ночью пересесть на паром до Хука. Крессиде казалось бессмысленным добираться кружным путем через Лондон, но ей были даны подробные рекомендации, и ожидалось, что она будет их придерживаться. В Хуке ей нужно было сесть на поезд, идущий до Гааги, и потом уже на пригородном поезде доехать до Нордвика-ан-Зее, взять такси до дома Клотильды ван Гермерт. На вокзале «Ватерлоо» в Лондоне она снова перечитала подробные объяснения, как ей добраться до места, села в скорый поезд и по дороге стала смотреть в окно, гадая, когда увидит опять эти края. Вероятно, весной, подумала она, ведь в письме сказано, что ее приглашают на работу только на зимние месяцы. Крессида вспомнила мачеху, которая не ответила ни на одно из ее писем, и Могги, от которой она получила несколько длинных посланий. Их бывшая экономка счастливо жила теперь со своей сестрой и в каждом письме повторяла, что если Крессиде понадобится кров, то она может в любое время приехать к ним, Эта мысль согревала.

Перед вторым браком отца Крессида ездила с ним в Европу. Они побывали во Франции, Италии и Греции, и всегда у них оказывались удобные места, так что Крессида была не готова к тому, что на пароме ей пришлось делить каюту с тремя другими женщинами. Чтобы сэкономить деньги, она ограничилась чашкой кофе и булочкой с ветчиной, съев их перед тем, как занять место на двухъярусной кровати. Ее соседки по каюте были пожилые женщины, одна из них ночью громко храпела. Крессида так и не смогла уснуть и встала очень рано. Умывшись и одевшись при свете тусклой лампочки, она поднялась на палубу. Море было неспокойно, дул ветер, но после душной каюты девушка радовалась возможности побыть на свежем воздухе. Они уже приближались к Хуку. Крессида выпила чашку чая с булочкой и стала собирать свой багаж.

Пассажиров оказалось немного, и она быстро прошла таможенный досмотр. Поезд уже стоял на станции, готовый отправиться. Поездка до Гааги заняла немного времени, но она долго искала нужную платформу, таща за собой два чемодана. Крессида вздохнула с облегчением, оказавшись наконец в поезде на Нордвик-ан-Зее. Чашка кофе помогла ей немного восстановить силы. Она смотрела на мелькавшие за окном пейзажи, когда вошел контролер и на хорошем английском языке пояснил ей, что поезд не останавливается в этом маленьком городке, он идет до большого города Нордвика.

– Вы можете взять такси от вокзала, – любезно посоветовал контролер, – там довольно близко, всего два километра.

К радости Крессиды, все это оказалось правдой, более того, водитель такси понимал английский язык и знал, где живет йонкфрау[6] ван Гермерт. Миновав широко открытые ворота, он остановился у подъезда, вышел из машины и выставил чемоданы Крессиды. Получив полагающуюся плату и чаевые, таксист пожелал ей счастливого пребывания в Голландии и уехал. Крессида позвонила в колокольчик.

Дверь открыла мрачноватого вида женщина, которая молча уставилась на нее. Когда Крессида назвала имя ее хозяйки, женщина по-прежнему молча отступила назад и стояла так, пока Крессида внесла чемоданы в холл, затем исчезла за дверью в конце холла.

Унылое место, подумала Крессида, но хозяйка дома весьма состоятельная особа, если судить по массивной мебели в холле, толстому ковру на полу и тонкой работы люстре.

Вскоре женщина, впустившая Крессиду, вернулась и сказала:

– Kom mee[7].

Они прошли через холл и вошли в комнату, которая показалась Крессиде такой же унылой, как и холл. Здесь преобладали глубокие коричневые и терракотовые тона, стояло много темной мебели. Напротив двери подле камина в кресле сидела женщина.

– Входите, вы ведь мисс Прис, не так ли? Как вы доехали?

Крессида подошла к креслу и протянула руку.

– Вы йонкфрау ван Гермерт?

– Да. – После секундного колебания хозяйка дома пожала руку Крессиде. – Корри покажет вам вашу комнату. Ленч в половине первого, тогда и поговорим. – Она нахмурилась. – Вы очень худая, надеюсь, хоть достаточно сильная?

– О, да… – Крессида смотрела на свою собеседницу – плотную женщину с красным лицом, одетую очень модно, и гадала, почему, собственно, она должна быть сильной?

– Ну, хорошо, идите распаковывать свои вещи. В вашем распоряжении почти час.

Крессида вышла в холл, и они вместе с Корри взяли по чемодану и поднялись на лестничную площадку, а потом прошли по узкому коридору, в конце которого Корри открыла дверь. Комната Крессиды выходила окнами в сад за домом, и это было ее основное достоинство. Маленькая, убого обставленная, холодная комнатка с примыкавшей к ней ванной. Оставшись одна, Крессида осмотрела все шкафчики и ящики, присела на кровать и выглянула в окно. Ну конечно, утешала она себя, сегодня хмурый день, в солнечную погоду комната наверняка выглядит куда более приветливой. Вот тут она поставит вазу с цветами и, возможно, небольшую настольную лампу у кровати. У нее с собой несколько фотографий ее родителей и их дома – она их повесит на стену, и в комнате сразу станет уютнее; наверное, это после дома леди Меррилл, где было так тепло, светло и уютно, ей все здесь кажется таким унылым.

Крессида быстро распаковала вещи и привела себя в порядок, затем, посмотрев на часы, спустилась вниз.

За ленчем йонкфрау ван Гермерт обрисовала Крессиде круг ее обязанностей, которые значительно отличались от ее обязанностей в доме леди Меррилл. Здесь ей надлежало следить за чистотой в комнате хозяйки и, конечно, стелить постель; поливать комнатные растения и составлять букеты; мыть фарфор, выставленный в застекленных шкафах в гостиной; отвечать на телефонные звонки, если горничная отсутствует или занята; наблюдать за тем, чтобы женщина, приходящая делать уборку в доме, добросовестно выполняла свою работу, и, наконец, помогать в тех случаях, когда это необходимо.