Два часа спустя она шла по узкой улице, по обеим сторонам которой тянулись к небу высокие дома эпохи Регентства, так называемый английский ампир. Сверкали чистотой крашеные стены, сияли начищенные медные ручки дверей. Кем бы ни был дядя мальчиков, он явно процветает, подумала Араминта.

   Дом, который она искала, находился в конце улицы. Сбоку тянулась аллея, ведущая к конюшне. Восхитительно, вздохнула Араминта и взялась за дверной молоток.

   Открыл ей невысокий худой человек с волосами песочного цвета. Маленькие темные глазки, острый нос — похож на крысу. На симпатичную крысу, поправила себя Араминта, потому что человек дружелюбно улыбался.

   — Я хотела бы видеть доктора ван дер Брега. Мне бы надо заранее договориться о встрече, но дело и правда срочное. Это касается его племянников...

   — А, да, мисс. Если вы немного подождете, я посмотрю, свободен ли доктор. — По-прежнему дружески улыбаясь, он провел ее по узкому холлу и ввел в какую-то комнату. — Две секунды, — заверил он. — Располагайтесь, пожалуйста.

   Едва он закрыл дверь, Араминта огляделась: комната явно находилась в тыльной части дома. Высокие, узкие окна смотрели в маленький, окруженный стенами сад с конюшней за ним. Антикварные шкафчики, столики, две великолепных софы по обе стороны от камина в стиле английской неоклассики, над которым висело большое зеркало. Уютная комната, хотя, пожалуй, слишком большая. Возле одного из окон стояла корзина для собаки, на столе лежала газета.

   Подойдя к зеркалу, Араминта поправила рассыпавшиеся пряди волос и виновато оглянулась на открывшуюся дверь.

   — Прошу вас, мисс, — сказал человек, похожий на крысу, — у босса есть десять минут.

   Интересно, это дворецкий? Она вслед за ним вышла из комнаты. Если так, он не слишком любезен. У нынешних дворецких, верно, свобода слова...

   Они снова пересекли холл. Дворецкий открыл дверь напротив той, из которой они вышли.

   — Мисс Помфри, — объявил он и, прежде чем закрыть за собой дверь, дружески подтолкнул девушку.

   Прекрасная комната с книжными полками вдоль стен и большим письменным столом в углу, за которым сидел какой-то мужчина. Увидев Араминту, он встал, а она неуверенно уставилась на него: этот гигант со светлыми, чуть тронутыми сединой волосами, конечно, не дядя. Красивый мужчина с прямым носом, тонким жестким ртом и решительным подбородком. Он снял очки, улыбаясь, подошел к ней и пожал руку.

   — Мисс Помфри? Доктор Дженкелл говорил мне о вас. Полагаю, вы хотели бы узнать некоторые детали...

   — Понимаете, — поспешно перебила его Араминта, — прежде чем вы продолжите, я должна сказать, что не смогу присматривать за вашими племянниками. Через две недели я приступаю к работе медсестры-практикантки. Я ничего не знала о вашем предложении. Не сомневаюсь, доктор Дженкелл желал мне добра. И мои родители согласились. Они все устроили, пока меня не было дома.

   — Садитесь, — доктор подвинул ей стул, — и расскажите, в чем дело. — У него была спокойная и довольно медлительная манера речи. Девушка немного успокоилась. — Брискетт, принесите нам кофе...

   Араминта на мгновение забыла, зачем она здесь. Она чувствовала себя удивительно раскованно и уютно, будто знала доктора уже много лет.

   — Брискетт? — переспросила она. — Невысокий мужчина, который открыл мне дверь? Это ваш дворецкий? Он назвал вас «босс»... Для дворецкого довольно странно...

   — Он ведет у меня в доме хозяйство, притом очень хорошо. Ну а несколько необычной манерой поведения он, по-моему, обязан американским фильмам. Он помешан на них. Для него, видите ли, это — образец демократии. Все люди равны. Впрочем, это не мешает ему быть очень надежным и трудолюбивым человеком. Брискетт работает у меня уже много лет. Он обидел вас?

   — Боже, нет. Он мне понравился. У него вид дружелюбной крысы. Понимаете, бусинки глаз и острый нос, — пояснила она. — И очаровательная улыбка.

   В этот момент вошел с подносом Брискетт и поставил его на маленький столик возле Араминты.

   — Будьте детям матерью, — сказал он ей и добавил: — Вы не забыли, сэр, что должны быть в больнице?

   — Спасибо, Брискетт. Я скоро уеду.

   По просьбе доктора Араминта разлила кофе по чашкам.

   — Извините, если причинила вам неудобство. Понимаете, я подумала, что, если явлюсь нежданно, мне будет легче объяснить...

   Доктор сдержал улыбку.

   — Я прекрасно понимаю, произошло недоразумение, — мрачно согласился он. — Жаль, что это встревожило вас. Уверен, вы бы прекрасно подошли. Мальчикам шесть лет, они близнецы и сущее наказание. Мне надо найти человека молодого и терпеливого, кто бы справился с ними. Родители (они археологи, мать — моя сестра) уезжают примерно на месяц на Ближний Восток. Мы думали, дети поживут у меня. Через неделю я уезжаю в Голландию. Если мне не удастся найти кого-нибудь подходящего, боюсь, их матери придется остаться в Англии. Жаль, но ничего не поделаешь.

   — Если мальчики поедут с вами в Голландию, разве не могут они жить там с вами? У вас, наверное, есть жена...

   — Дорогая мисс Помфри, я очень занятый человек. У меня нет времени искать жену. Я собираюсь устроить мальчиков в утреннюю школу и проводить с ними столько времени, сколько смогу. Но нужен человек, который бы присматривал за ними постоянно. Ну что ж, простите. — Он поставил на стол чашку. — Я прекрасно понимаю, раз вы уже договорились о работе... Хотя чувствую, что мы вместе замечательно справились бы с мальчишками.

   Араминта встала.

   — Да, мне тоже кажется, мы бы справились. Простите. Я пойду... а то вы опоздаете в больницу. — Девушка протянула руку и ощутила твердое пожатие большой ладони. — А если я сейчас откажусь от места в больнице, — услышала она, к собственному удивлению, свой голос, — как вы полагаете, мне позволят потом снова просить его? Это Сент-Джулс...

   — Я консультирую там больных. Не сомневаюсь, что вам разрешат. В больнице всегда не хватает медсестер-практиканток.

   — И сколько времени я пробуду в Голландии?

   — О, месяц или полтора... Может быть, немного дольше. Но, мисс Помфри, не надо менять свои планы ради того, чтобы сделать мне одолжение.

   — Я не делаю вам одолжения, — без обиняков выпалила Араминта. — Если вы думаете, что я справлюсь, мне бы хотелось попробовать. Понятия не имею, почему я передумала, — призналась она. — Понимаете, мне так давно хотелось выучиться на медсестру. И теперь еще месяц-два и правда не имеют значения. Ведь это не будет слишком поздно? — озабоченно спросила она. — Я имею в виду мой возраст...

   — Полагаю, что нет. Сколько вам лет?

   — Двадцать три.

   — Вы не слишком старая, — с доброй улыбкой заверил он ее. — К тому же я, возможно, помогу вам устроиться в Сент-Джулс после возвращения в Англию, когда у них будет следующий набор.

   — Это было бы так любезно с вашей стороны. Вы дадите мне знать, когда я вам понадоблюсь? А сейчас я пойду, а то вы опоздаете, и Брискетт меня возненавидит.

   — Мне почему-то кажется, что нет. — Доктор засмеялся. — Я свяжусь с вами.

   Вместе с Араминтой он вышел в холл. Там их ждал Брискетт.

   — Операция прошла прекрасно, — строго заметил доктор и открыл девушке дверь. — Будьте осторожны в дороге, — попросил он ее.

   Араминта доехала на автобусе до Оксфорд-стрит, нашла кафе и за чашкой кофе решила привести в порядок мысли. Она сделала нечто полностью противоположное своим намерениям. И теперь понятия не имела, что ее ждет.

   Куда именно она должна ехать? Сколько ей будут платить? Будет ли у нее свободное время? Как быть с языком? Доктор ни словом не обмолвился об условиях. Больше того, он воспринял ее решение довольно равнодушно. Вспомнив это, она почувствовала досаду. Он бы должен был выразить благодарность за то, что она ради него изменила свои планы. Араминта заказала еще одну чашку кофе и сдобную булочку и начала размышлять о своем гардеробе.