— Фамильная безделушка, — тихо говорил Серж. — Уйдем отсюда. Что тебе Серый? Что все эти люди? Разве ты для такой жизни создана?

— Что ты, миленький, я же больших денег стою, — шептала Варвара, — откуда они у тебя?

Серж замялся, потом решительно сдвинул брови и сказал:

— Будут деньги. Сейчас нет, но будут.

— Сгоришь, как фраер. Другого места не нашел, где слюни распускаешь? — сказал Пашка.

— А ты не суйся, — Варвара одернула шелковое платье, выставляя свои прелести. — Может, он вправду любит меня и заберет к себе? — сказала она в полный голос.

— О чем вы тут калякаете? — спросил, подходя, Свисток. — Какая еще любовь?

— Вот и расхлебывай, — пробормотал Пашка и вместе со стулом отодвинулся в угол.

Серж даже не встал со стула и махнул на Свистка тонкой рукой.

— Пошел вон, дурак!

— Ай да друг детства! — расхохотался Цыган.

Тяжело, со свистом дыша, за что он и получил свою кличку, Свисток надвигался на Сержа. Варвара вскочила и встала между ними.

— Ты что лезешь? — закричала она. — Какое имеешь право вмешиваться? Кавалер мне кольцо подарил, — она сунула Свистку под нос руку. — Видишь? Он меня на содержание приглашает, а может, женится.

В кабинете стало тихо, как в покойницкой. Все понимали, что Варька нарочно продала Сержа и таким заступничеством поставила под его приговором подпись Серого. Свисток смотрел поверх Варвары на Сержа, который, втянув голову в плечи и засунув руки в карманы френча, стоял, прижавшись к стене. — Женится, говоришь? — Свисток смахнул Варвару со своего пути, как тряпичную куклу, и она, опрокинув стул, упала на диван. — Давно я до этого французика добираюсь.

В руке Свистка тускло засветился нож. Пашка сжался на стуле, будто удар предназначается ему, отвернулся и увидел, как, оскалив ровный ряд острых зубов, Цыган поднимает наган.

Выстрел хлопнул неестественно тихо, словно игрушечный. Свисток сделал еще шаг, казалось, что такой пустяк не может его остановить. Серж скользнул вдоль стены, раздался второй хлопок, и только теперь Пашка понял: стреляет не Цыган, а Серж. Что стреляет он, не вынимая оружия из кармана френча, сквозь подкладку, от этого и звук такой глухой и тихий.

Свисток ткнулся лбом в перегородку, колени у него подогнулись, и он медленно и тяжело сполз на пол.

— Ай да друг детства, удружил ты мне, патрон сберег. Я бы его все равно пришил. — Цыган спрятал наган за пазуху. — Молодец-то молодец, только что ты Серому скажешь?

— Что я поросенок? — истерически взвизгнул Серж. — Стоять и ждать, пока он мне глотку передожег?

— Опять стрельба?

В дверях кабинета стоял Серый, а из-за его плеча выглядывал Валет.

Похабно улыбаясь, кривила накрашенный рот Варвара. Блестел нож в руке тяжело дышащего Свистка, а Серж заходился младенческим криком.

Цыган сжимал в руке наган, и его ствол был направлен на Пашку. Лицо Серого, неподвижное, словно покрытая пылью маска, расплывалось до огромных размеров и, не разжимая плотно стиснутых губ, грозно спрашивало: «Опять? Опять?»

Пашка проснулся от прикосновения к лицу мягкой и прохладной ладони.

— Что ты, Пашенька? Что ты, родной? Проснись, — шептал испуганный голос Аленки.

Пашка соскочил с кровати, пошел на кухню и умылся.

— Сколько времени? — спросил он, вернувшись в комнату и вытираясь откуда-то появившимся махровым полотенцем.

— Семь, — сказала Аленка.

Она ловко застелила кровать, повязала косынку и сунула ноги в старенькие босоножки.

— Больше не спи, жди меня, — быстро говорила Аленка, укладывая в холщовую сумку какие-то баночки, — я только на рынок и обратно. Поставь чайник! — крикнула она уже из коридора.

Пашка пошел на кухню и стал возиться о примусом.

Чем кончилась вчерашняя история? Смерть Свистка оказалась не концом, а послужила лишь началом быстро разворачивающихся событий.

Серый подошел к Свистку, лежащему огромной бесформенной тушей, и ткнул его ногой.

— Кто? — равнодушно спросил он.

Все молчали, только на диване тихо всхлипывала Варвара.

— Замолчи, Варька, — раздражаясь, сказал Серый, — я спрашиваю, кто стрелял?

— Он бросился на меня с ножом. Все видели, — сказал Серж, пытаясь непослушными пальцами вытащить ватку из знакомой Пашке трубочки.

— Так, — задумчиво сказал Серый, сел на диван рядом с Варварой и стал поочередно разглядывать присутствующих. Из-за портьеры вынырнул отец Василий, увидел труп и мелко закрестился.

— Раб божий преставился. Все там будем.

«Если на него самого наставить пушку, как он запоет?» — подумал Пашка, глядя на маленького кривобокого человечка с бегающими глазками и тонкой щелкой рта.

— Тебе приказали явиться, сынок. Ждут, — быстро проговорил отец Василий, — а детки божии пусть не расходятся, покойничка пока вынесут. Я Николушке сейчас прикажу, чтобы запрягал.

При слове «приказали» дряблая кожа на лице Серого нервно дернулась, а тусклые глазки совсем исчезли под набрякшими веками, но он послушно встал и пошел к выходу.

— Валет и Хват, уберите труп и следите, чтобы живые были все на месте. Варька, домой иди, — Сказал он в дверях.

Валет и Хват попытались приподнять труп, но сразу же отказались от этой затеи и, схватив его за ноги, поволокли к выходу.

— Цыган, прикрой дверь в залу, — сказал Валет.

— Слышал, что сказал Серый? — спросил Цыган, не трогаясь с места. — Вы должны вынести покойничка и следить, чтобы живые не разбежались. Я теперь доверием не пользуюсь и выходить из кабинета не могу.

— Да как же мы его, черта тяжеленного, вынесем, если дверь в залу будет открыта? — спросил, отдуваясь, Хват.

— Вас облекли высоким доверием, и вы же недовольны.

Цыган сидел развалясь, ковырял спичкой в зубах и откровенно издевался над товарищами.

— Не забудьте про необходимость сторожить меня и вон того джентльмена, который так ловко стреляет из кармана.

Пашка встал, перешагнул через Свистка, хлопнул Валета по спине и сказал:

— Тащи это дерьмо во двор, а я у дверей в залу покараулю.

— Америка тоже подозрительный, смотри, Валет, не упусти! — крикнул из кабинета Цыган и довольно захохотал.

Пашка побаивался покойников, а в своей жизни не только никого не убил, но и никогда не носил оружия. Свистка ему жалко не было, туда и дорога этому висельнику. Пашка встал в дверях лицом в зал и сквозь плотную дымовую завесу оглядел посетителей. И почему власть не прикроет блатное заведение? Из-за дальнего стола замахала рукой Нинка. Видно, девка решила мириться, но Пашка сделал вид, что не заметил. Он вспомнил чистый профиль Аленки, ее испуганные и в то же время доверчивые глаза и заулыбался.

Сзади раздалось хриплое дыхание, шарканье ног. Валет и Хват проволокли свою тяжелую ношу. Можно идти назад, но Пашка привалился к притолоке и не двигался.

И как он попал в такое положение? Он, Пашка Америка, карманник, а не бандит. Не нужны ему чужие заботы, от которых пахнет смертью и длинными сроками заключения.

В зале неожиданно стало тихо, и Пашка поднял голову. По проходу шли, по-хозяйски оглядывая зал и посетителей, два парня и девушка. Даже если бы у них не было красных повязок на рукавах и пистолетных кобур у пояса, Пашка все равно узнал бы в этой тройке комсомольский патруль. Они шли не торопясь, девчонка строго хмурила тонкие брови, а парни, улыбаясь, переговаривались между собой. Они были одеты просто, скорее бедно, но держались независимо, даже заносчиво, будто могли купить все заведение отца Василия вместе с посетителями. Лица их бронзовым загаром и здоровым румянцем подчеркивали серую чахлость физиономий склонившихся над стаканами людей.

Троица дошла до конца зала и остановилась в двух шагах от Пашки.

— Тоже жизнь, — сказал высокий парень, щурясь от дыма.