«Ушли, — подумал Климов, — им игра, а мне каково? Сейчас выяснится, кто из моих друзей предатель». Он встал у открытого окна и стал ждать. Наконец на улице зацокали лошадиные подковы и под фонарем остановился лихач на дутиках. Кучер соскочил с козел, воткнул в сиденье кнут, долго возился около лошади, потом стал вытаскивать из пролетки мертвецки пьяного седока.

Климов выглянул в коридор и крикнул:

— Товарищи, прошу ко мне!

Когда все расселись, он встал, потер руки и, улыбаясь, сказал:

— Поздравляю, друзья, с удачей. Выявлен и задержан истинный руководитель банды налетчиков. — Климов говорил, стараясь никому не смотреть в лицо. — Тише, товарищи. Руководил бандой хозяин трактира, я даже не знаю его фамилии. Стыд и позор, что мы не выявили его раньше, но, как говорится, все хорошо, что хорошо кончается.

— Зачем же вы его задержали? — возмущенно спросил Зайцев. — Когда кончится игра в кавалерию и начнется настоящая работа?

— Товарищ Зайцев! — повысил голос Климов. — Прошу прекратить ваши демагогические выступления. Преступник уже задержан, и Панин начал допрос.

— Вы понимаете, что наделали? — Зайцев встал. — Имели такой козырь и выкинули его в корзину, отсекли себе выход на Серого. Где вы будете его искать? Действительно, где?

— Отец Василий расскажет, — спокойно сказал Климов.

— А если нет?

— Расскажет. Все расскажет. Я сам сейчас им займусь, — Климов застучал кулаком по столу. — И прошу никого из отдела не отлучаться. Пойдем в облаву, в последнюю облаву. Такой мозгляк должен расколоться моментально.

— Иду спать, — ехидно пробормотал Зайцев. — Никаких облав сегодня не будет. Спокойной ночи, друзья, — сказал он громко и первым вышел из кабинета.

«Неужели он? — подумал Климов, выключил свет и подошел к окну. — Если да, то спокойной ночи у тебя не будет, мерзавец. — Он посмотрел на стоящую под фонарем пустую пролетку и две темные фигурки, копошащиеся у подъезда дома напротив. — Должен сейчас появиться».

Через минуту дверь внизу скрипнула, раздались осторожные шаги, и чья-то тень появилась у водосточной трубы. «Не выдержали нервы, подлюга», — Климов достал наган, взвел осторожно курок и, напрягая зрение, пытался узнать крадущегося внизу человека. Тот застыл, потом стремительным прыжком пересек освещенное фонарем пространство, вскочил в пролетку и вытянул кнутом по спине застоявшейся лошади. Лошадь взвилась на дыбы, вынеслась из оглобель и ускакала по переулку. Человек свалился с козел. Направив на него наганы, рядом уже стояли Панин и Виктор.

— Не вздумайте сопротивляться, Шленов! — крикнул из окна Климов. — Убьем, как собаку! В камеру его, ребята!

— Слушаюсь! — донесся со двора голос Панина.

Климов сидел на подоконнике и шептал:

— Сволочь! Какая сволочь!

— Извините, Климов, за мою несдержанность.

Климов поднял голову, рядом стоял Зайцев.

— Хотите леденец? — ой тряхнул коробкой. Климов машинально взял конфетку и положил ее в рот.

— Красиво сделано, преклоняюсь и беру назад все свои слова. Вы стали настоящим работником, Климов. Я рад, искренне рад!

— А, бросьте вы, — пробормотал Климов и махнул рукой. — А я ставил его в пример.

— Ничего, Василий, — Зайцев взлохматил ему волосы. — Бывает.

— Я вас подозревал.

— Знаю. Все знаю, — сказал Зайцев, зажег свет, потом вышел из кабинета и осторожно прикрыл за собой дверь.

— Нельзя к начальнику, идите спать, — услышал Климов его недовольный скрипучий голос.

Панин вошел в кабинет и молча сел на стул, ждал, когда заговорит начальство. Климов проглотил леденец, и спросил:

На чем мы остановились?

— На том, что отца Василия брать нельзя, — ответил Панин.

— Нельзя, — повторил Климов и мечтательно протянул: — Был бы ты сейчас там, Колька. Старику необходима связь с налетчиками, сам он сейчас идти побоится, а тебя, как верного человека, точно послал бы.

Панин вздохнул.

— Не вздыхай. Связь старика с Серым — тонкая ниточка, за которую нам надо держаться двумя руками. Только не порвать бы. Мы не можем сидеть и ждать сигнала от Лаврова. Уверен, что Серый пойдет в налет в ближайшие сутки, точнее завтра ночью, что-бы взять куш пожирнее и уползти из Москвы. Но где они готовили это большое дело?

— Михаил считает, что даже Серому ничего конкретно не известно, — сказал Панин.

— Старик знает. Он один все знает. Как же он будет поддерживать с Серым связь? Кому он доверяет?

— Никому.

— А если опереться на Антонова? На Пашку Америку?

Пашка вылетел из трактира как ошпаренный и бежал, пока хватило сил. Теперь его в эту малину никакими калачами не заманишь. Как переполошились, голубчики! Куда весь фасон да смелость подевались, улепетывают, как и Пашка. Но рыжий-то каков оказался! Ай да мент! Молодчага парень, когда Пашка его предупредил, тот спокойненько смотрит, глазами хлопает, морда как у Христа. Подумал Пашка, что ошибся француз, ан нет, вон какая каша заварилась.

Пашка вошел в комнату и увидел Аленку, которая сидела за столом, положив голову на скрещенные руки. «Сидишь, краля? Значит, лучше с вором жить, чем по улицам шастать?» — довольно подумал Пашка.

— Ужин на кровати, в подушках, — сказала Аленка, не поднимая головы. — И не думай, пожалуйста, что я из-за куска хлеба осталась.

— Я и не думаю, — пробормотал Пашка, чувствуя себя так, будто клиент прижал его руку в своем кармане.

— И не думай, — упрямо повторила Аленка и всхлипнула.

— Пошла ты к черту, ничего я не думаю.

Пашка вытащил из подушек сковородку, бросил ее на стол, разделся и через минуту заснул.

Утром, когда он встал, Аленка все так же сидела за столом, Пашка погладил ее по голове и сказал:

— Ложись в постель, глупая.

— Уйди от меня, — девчонка отшатнулась, и Пашка увидел огромные злые глаза. — Лучше уличной быть! Возьми свои проклятые подарки, не нужно мне от тебя ничего! Я-то, дура, верила, что встретила человека, как в кино... — Она схватила Пашку за руку, прижалась к ней лицом и зарыдала.

— Что ты от меня хочешь? — спросил растерянно Пашка. — Чтобы я графом или там князем каким оказался? Я тебя обманывал, врал тебе? Вор я! — крикнул он злобно, вырвал руку и ушел, хлопнув дверью.

Сбегая по лестнице, он ругал себя последними словами, хотел обойти какого-то стоявшего в парадном человека, но тот загородил дорогу.

— Доброе утро, Павел.

— Привет, — сказал Пашка, жмурясь от яркого света. — Николай?

— Он самый! Твоими заботами живой и здоровый, — сказал бывший половой, улыбнулся и ударил себя в грудь кулаком. — Не лезь на улицу, поговорить надо.

— Чего еще? — настороженно спросил Пашка, разглядывая парня. — Мы с тобой не кореша, и калякать нам не о чем, остался жив, и молодец.

— Не лезь в бутылку, Павел. Вот тебе адрес, — Николай сунул ему в руку бумажку. — Сейчас и отправляйся, там тебя человек ждет.

— Какой еще адрес? — Пашка оттолкнул руку. — Никуда я не пойду.

— Климов тебя просит, — сказал настойчиво Николай. — Просит, понимаешь?

— Так я его адрес знаю.

— В другое место, Павел. Не надо, чтобы тебя видели у нас. Держи.

Николай вложил ему в ладонь бумажку и вышел на улицу. Пашка развернул бумажку и прочитал адрес, написанный печатными буквами. Боятся, что малограмотный, ишь как пишут. Он приехал на Зубовскую площадь, нашел нужный переулок и дом и стал подниматься по лестнице.

— Подожди, Пашка!

Он оглянулся и опять увидел Николая, который, отдуваясь, взбегал по лестнице.

— Ты что же, следил?

— Мне тоже сюда надо, а вместе нам ехать нельзя, — объяснил Николай и открыл дверь. — Входи.

Пашка вошел, оглядел полупустую комнату, сел на подоконник и стал наблюдать за своим провожатым, а Николай, что-то насвистывая, занимался хозяйством, подмел, вытер пыль, бегал с чайником и ведром, в общем вел себя как человек, вернувшийся домой после долгой отлучки. «На кой черт я им понадобился?» — думал Пашка, следя за беготней Николая. «Брать меня вроде не за что, да и не берут так. Спокойный парнишка, свистит, улыбается, будто вчера и не прошел по краешку».