БАРТОДИЙ. Никто не идет, никто!
АНАТОЛЬ. Он уже в соседней комнате.
За спиной Анатоля входит Анабелла.
АНАБЕЛЛА. Анатоль, что ты вытворяешь. Почему не ложишься спать.
АНАТОЛЬ (указывает пред собой). Вот он!
АНАБЕЛЛА. Кто - он, где?
АНАТОЛЬ (отступая). Там, там, это Он!
АНАБЕЛЛА. Да кто, что здесь происходит...
АНАТОЛЬ. На колени!
Падает на колени, рвет на себе воротник, задыхается. Анабелла, стоя сзади него, поддерживает его под руки.
АНАБЕЛЛА. Анатоль!
АНАТОЛЬ. Я... как Савл в Дамаске... прозрел... уверовал... Я грешник... Я прах!
АНАБЕЛЛА. Что ж он так напился...
БАРТОДИЙ (возле Анатоля, приподнимает ему веки, заглядывает в зрачки). Нет, тут дело посерьезнее.
АНАБЕЛЛА. Что я говорила!
БАРТОДИЙ. Звони в "скорую", быстро.
АКТ III
Сцена 1 - Октавия, Анабелла, Бартодий.
В доме Бартодия. Стол, диван.
АНАБЕЛЛА. Я приехала не из-за себя, это касается другого человека.
ОКТАВИЯ. Сейчас позову его. Да вы присаживайтесь. (Выходит.)
Анабелла садится на диван. Ждет. Затем берет иллюстрированный журнал, тот, который читала Октавия в первом акте.
Листает журнал. Начинает читать, потом, найдя что-то, привлекшее ее внимание, достает из сумочки блокнот и переписывает из журнала в блокнот. Входит Октавия.
Сейчас придет, только оденется. Он обычно спит после обеда.
Анабелла убирает блокнот и откладывает журнал.
Да вы продолжайте, пожалуйста, это прошлогодний, но у меня есть и последние, хотите взглянуть?
АНАБЕЛЛА. Не стоит из-за меня беспокоиться...
ОКТАВИЯ. Да какое там беспокойство, я старые тоже собираю, мы его выписываем, а этот случайно оказался под рукой, там есть вязание, вы разрешите... (Садится на диван рядом с Анабеллой, берет у нее журнал.) Нет, не здесь, минутку, где же это было, а, вот, на этой странице, видите, очень интересный рисунок вязки. Я уж даже начала, но все никак не закончу, постоянно что-нибудь мешает, не то, так другое, дело всегда найдется. Вы это в комиссионном купили? Это пальто?
АНАБЕЛЛА. О, давно уже.
ОКТАВИЯ. Вам очень идет.
АНАБЕЛЛА. Вам нравится?
ОКТАВИЯ. Просто чудесное. Ведь замшу не достать, разве только остатки от экспорта или у частника, но слишком дорого и совсем не то. Были небольшие партии, и знакомая у меня была, но она уже не работает там. Вы что-то записывали?
АНАБЕЛЛА. Ах, это так, рецепт.
ОКТАВИЯ. А вы не вяжете?
АНАБЕЛЛА. Нет, не вяжу.
ОКТАВИЯ. Я так и думала. Не похоже, чтобы вы вязали.
АНАБЕЛЛА. Мама когда-то хотела, чтобы я научилась, но как-то не получилось.
ОКТАВИЯ. Почему же?
АНАБЕЛЛА. Я пошла на курсы.
ОКТАВИЯ. Так рано?
АНАБЕЛЛА. Да, совсем еще девочкой.
ОКТАВИЯ. Так вы учились на курсах?
АНАБЕЛЛА. Конечно.
ОКТАВИЯ. А на каких?
АНАБЕЛЛА. Ну, на разных. Но шить умею.
ОКТАВИЯ. А вязание, это совсем не трудно. Вы что-то записывали?
АНАБЕЛЛА. Морковные котлеты.
ОКТАВИЯ. Интересуетесь кулинарией?
АНАБЕЛЛА. Да, кулинарными рецептами.
ОКТАВИЯ. Так вы и готовите?
АНАБЕЛЛА. Так, немного, недавно начала.
ОКТАВИЯ. Сами?
АНАБЕЛЛА. Сама.
ОКТАВИЯ. Я очень рада, что мы познакомились. Бартодий мне рассказывал...
АНАБЕЛЛА. А что он рассказывал?
ОКТАВИЯ. Что его друг плохо себя почувствовал. Как он сейчас?
АНАБЕЛЛА. Да не очень.
ОКТАВИЯ. Он ваш муж?
АНАБЕЛЛА. Да. Можно так назвать...
ОКТАВИЯ. Извините, что расспрашиваю.
АНАБЕЛЛА. Ну что вы, ничего страшного.
ОКТАВИЯ. Бабское любопытство. Но вы так молоды, а мы с Бартодием уже одиннадцать лет, он не говорил вам?
АНАБЕЛЛА. Мы с ним мало общались, это муж с ним разговаривал.
ОКТАВИЯ. Они же друзья.
АНАБЕЛЛА. До утра проговорили.
ОКТАВИЯ. А о чем?
АНАБЕЛЛА. Не знаю, я спала.
ОКТАВИЯ. Бартодий тоже вернулся не в лучшем виде.
АНАБЕЛЛА. Меня разбудили крики, а когда я вошла, у Анатоля был приступ. "Скорая" приезжала.
ОКТАВИЯ. Да что вы говорите, что-нибудь серьезное?
АНАБЕЛЛА. Его увезли в больницу.
ОКТАВИЯ. Ах, даже так?
АНАБЕЛЛА. Довольно долго пролежал.
ОКТАВИЯ. В больнице?
АНАБЕЛЛА. В неврологическом отделении.
ОКТАВИЯ. Что же с ним было?
Пауза.
АНАБЕЛЛА. Диагноз очень серьезный.
ОКТАВИЯ. Вот как. (Пауза.) А теперь?
АНАБЕЛЛА. Теперь дома.
ОКТАВИЯ. Какое несчастье. А вы как считаете, что с ним произошло?
АНАБЕЛЛА. Он и до того был не очень здоров. Вы же знаете, он вышел...
ОКТАВИЯ. Бартодий говорил мне. Но такой приступ...
АНАБЕЛЛА. Возле него был Бартодий, меня там не было.
ОКТАВИЯ. Что-то, должно быть, повлияло. А муж не сказал, что?
АНАБЕЛЛА. Он не может.
ОКТАВИЯ. Наверное, просто не хочет.
АНАБЕЛЛА. Нет, он не может.
ОКТАВИЯ. Или секрет, что-то скрывает.
Анабелла возражает движением головы.
С ними такое бывает, вы-то еще молодая, а у меня уже опыт. Надо подход найти. Вы его спрашивали?
Анабелла утвердительно кивает.
Вот и хорошо, нужно его расспрашивать, но только не сразу, выждать подходящий момент. Они потом сами все рассказывают, вам он наверняка скажет.
АНАБЕЛЛА. Нет, он не скажет.
ОКТАВИЯ. Но почему? Неужели такой упрямый?
АНАБЕЛЛА. Нет, он не скажет. (Достает платок и прикладывает его к глазам.)
ОКТАВИЯ. Скажет, потом скажет.
АНАБЕЛЛА. Он потерял речь. (Плачет и опирается головой о плечо Октавии.) Он теперь инвалид. (Плачет.)
ОКТАВИЯ (гладя ее по голове). Ну, тихо, детка, тихо, все пройдет, все пройдет. (Берет платок из ее судорожно сжатой руки и утирает ей слезы, затем прикладывает платок к ее носу, как ребенку.)
Анабелла шумно, беспомощно сморкается. Входит Бартодий.
А, вот и ты!
БАРТОДИЙ. Тогда я, быть может, потом... (Делает движение в сторону двери.)
ОКТАВИЯ. Останься!
БАРТОДИЙ (к Анабелле, неуверенно). Добрый день... Что слышно...
ОКТАВИЯ. Не изображай идиота. Ты что, не видишь?
БАРТОДИЙ. Так вы знакомы?
ОКТАВИЯ. Принеси валерьянку, она у меня, возле кровати. И поставь чайник, заваришь чай, да покрепче. Ну, чего стоишь?
Бартодий выходит.
Да ты садись удобнее, сними пальто. (Помогает ей снять пальто.)
АНАБЕЛЛА. Мне так неловко...
ОКТАВИЯ. Глупости говоришь. Сейчас я дам тебе чистый платок, скоро чай поспеет, есть хорошая настойка, на рябине. Ты с дороги устала. В поезде давка была?