Журчание воды было слишком большим искушением для девушки. Она скинула туфли, чулки, сняла брюки. Приятная прохлада сразу сняла с ног усталость. Рэйчел осторожно вошла в воду. Ей очень хотелось поскорее погрузиться в ручей до подбородка. Вскоре она обернулась: ее удивило, как далеко она зашла в воду — туфли и винчестер, оставленные на берегу, оказались не близко. Рэйчел остановилась, оглядывая берег. Промелькнула тень, и у девушки упало сердце.

В ее душе гигантским грибом вдруг вырос неодолимый страх. Ей показалось, будто она снова услышала предупреждающий голос Дэна: «…не останавливайтесь ни в коем случае…» Рэйчел бросилась к винтовке, лежащей на берегу, но до нее было так далеко!

В тишине прозвучал пистолетный выстрел, в небо вспорхнули птицы, и тут сердце девушки полоснул крик:

— Аби!

С сильно бьющимся сердцем Рэйчел метнулась, чтобы схватить винтовку. Дэн Овертон был совершенно прав! Рядом мелькнула чья-то тень, и перед девушкой возникла фигура мужчины. В его волосах она увидела два орлиных пера, на щеках — рисунок охрой. Мужчина был обнажен до пояса, кожа отливала бронзой, на Рэйчел смотрели черные напряженные глаза.

Она закричала, но крик поглотил стук ее собственного сердца. Она рванулась к винтовке.

— А далътэм гуадал, — проговорил мужчина.

Он схватил девушку, и она снова закричала, на этот раз от боли. Он легко перебросил ее через плечо, взял винтовку и зашагал по берегу.

Послышался пронзительный крик птицы. Похититель ответил таким же свистом. Рэйчел вспомнила, что ей уже доводилось слышать подобные звуки совсем недавно. Беспомощная, смертельно напуганная, Рэйчел понапрасну билась в руках индейца. Потом услышала мужские голоса и внезапно различила среди них знакомый низкий голос. Страх за то, что она нарушила указания Дэна Овертона, охватил девушку. Индеец остановился.

— То-нзадал.

Рэйчел свисала вниз головой на плече воина и не могла видеть, что происходит вокруг, но голос Дэна она узнала. Он говорил на незнакомом ей языке. Его тон был дружеским, доверительным, и страх Рэйчел сменился удивлением. Так кто же такой этот Дэн Овертон? Почему у него такие мирные отношения с дикарями?

Ее неожиданно перевернули и поставили на ноги. Воин заглянул ей в глаза и проговорил что-то непонятное. Рэйчел взглянула на Дэна Овертона. Его черные глаза полыхали гневом. Когда он посмотрел на Рэйчел, она вдруг почувствовала, что не желает приносить извинений. С какой стати она обязана выполнять его приказы? Она поступила так, как считала правильным. Девушка упрямо вздернула подбородок.

— Стало очень жарко. Прошло много времени с тех пор, как вы предложили не останавливаться. И я не знала, где вы находитесь, решила, что вы нас бросили и уехали прочь, — пояснила Рэйчел.

Дэн вздохнул и повернулся к воину.

— Та-ка-и, талий.

Дэн повернулся в сторону фургона. Два индейца двинулись в указанном направлении, Рэйчел пошла следом. Один из них отдал ее винтовку Дэну. Да, теперь ей будет непросто получить обратно свой винчестер!

Рэйчел поразилась, когда увидела своего отца в компании индейских воинов. Он прижимал шейный платок к ране на виске и что-то держал в руке. Вокруг него человек десять индейцев рассматривали этот предмет. Подойдя поближе, она увидела, что дикари разглядывают старые часы отца. Он предложил часы одному из них. Тот приложил часы к уху, держа за цепочку.

— Поешьте, — сказал Рейчел Дэн. Его голос дрожал от гнева. — Разожгите костер, их надо покормить.

Рэйчел кивнула. Дэн подошел к группе мужчин, среди которых на земле сидел отец, а индейцы пытались научить его словам их языка.

Вместе с Абигейл они быстро разожгли огонь и начали готовить обед. Джош сидел возле фургона и присматривал за Лисси. Когда Рэйчел подошла к огню, чтобы помешать рагу в чугунке, она бросила взгляд на индейцев и остолбенела от удивления.

Дэн Овертон сидел между двумя воинами и смеялся, жестикулировал, говорил по-индейски. Он снял с себя куртку и рубашку и выглядел точно так же, как и его собеседники: с обнаженной мускулистой грудью, с густыми черными волосами. Дэн смешался с ними, стал одним из воинов, будто никогда и не был иным. Он громко, добродушно смеялся, выглядел спокойным, отдохнувшим, самим собой, а не тем жестким, напряженным и опасным, как прежде. Дэн удивительно преобразился и стал еще более красивым.

Рэйчел поняла, что если Дэн решил очаровать ее, то это ему удалось. И это было особенно опасно. Разве она сможет справиться с собой, если он решил добиться своего? Хватит ли у нее душевных сил сопротивляться ему? Она была взрослой, и бывали моменты, когда Рэйчел неодолимо желала того, что упустила из-за войны. Она мечтала быть любимой, познать земную любовь, родить собственного ребенка. Имеют ли право старые девы на такие чувства?

Дэн оглядел лагерь и встретился взглядом с Рэйчел. Ее словно опалило пламенем. Девушка отвернулась, смутившись, и стала помешивать еду в чугунке, чтобы Дэн не заметил румянец, мгновенно вспыхнувший на ее лице.

К тому времени, когда закончился обед, гнев Дэна Овертона, вероятно, несколько поутих. Рэйчел еще раз помешала поварешкой густое рагу: аромат был восхитительным. Воины оживленно разговаривали с Дэном и отцом и вовсе не казались такими уж страшными. После еды, когда стало смеркаться, мужчины продолжали сидеть возле угасающего костра. Они подозвали к себе Джоша. Тот сел рядом с Дэном и стал слушать разговоры взрослых. Индейцы раскурили длинные трубки.

Даже отец Рэйчел преобразился в индейском лагере, он стал больше похож на того, кем был прежде: смеялся вместе со всеми, пытался говорить на языке индейцев, спотыкаясь и подыскивая слова. Но больше слушал. В основном беседу вел Дэн. Наблюдая за Овертоном, Рэйчел ясно увидела сходство черт лица Дэна и окружающих его воинов. Значит, в его жилах течет индейская кровь? Откуда же иначе он мог так близко познакомиться с ними? Как мог изучить их язык? Кто он такой, этот Дэн Овертон? Но самым злободневным оставался вопрос: почему он продолжает путешествовать вместе с ними, Кирни? Уж слишком ловко он обращается с винтовкой, слишком он опасен, чтобы быть добродетельным. Ему что-то от них нужно. Но что?

Рэйчел принесла с берега свои туфли и чулки, забралась в фургон. Было уже поздно, костер догорел, а мужчины по-прежнему сидели, разговаривали и передавали из рук в руки бутылку виски, привезенную отцом с Миссисипи. Рэйчел подумала о металлической шкатулке, в которой хранились все их сбережения. Драгоценная шкатулка была далеко спрятана. Могла ли она пойти сейчас спать и быть уверенной, что к утру все будет в порядке?

Или же именно сейчас настал тот момент, которого Дэн ждал все это время?

Мысль о гневе Овертона повергла Рэйчел в отчаяние. Она вздохнула. Черт подери, неужели она так боится Дэна Овертона? Он явился нежданным гостем, втерся к ним в доверие, командует, распоряжается их судьбой! Нет, она не допустит, чтобы этот человек решал все проблемы за нее. Размышляя об этом, Рэйчел огляделась.

Джош спал, вытянувшись на одеяле. Лисси и Абигейл спали возле фургона. Рэйчел потушила фонарь, когда Абигейл улеглась.

Забравшись в фургон, Рэйчел расплела косы и расчесала волосы. Она чувствовала усталость и ощущала свою вину, вспоминая гнев в глазах Дэна. Когда Овертон давал указания, она ощетинилась. С отцом она никогда не вела себя так. Рэйчел свернулась комочком и стала засыпать под звуки разговоров мужчин. Потом пошевелилась и уставилась в темноту. Она услышала крики и ржание лошадей, неясные слова Дэна.

Рэйчел села, придвинулась к краю фургона. Отец пожелал Дэну доброй ночи. Взяв в руки кольт, Рэйчел вышла из фургона и направилась к Овертону.

— Верните мне винтовку, мистер Овертон.

Он стоял, уперев руки в бока и глядя на Рэйчел сверху вниз. Его взгляд скользнул по ее кольту, он протянул к револьверу руку и схватил девушку за запястье. Но она не выпустила оружие.