При звуке открывшейся двери Зельда отскочила куда-то влево. Мадди тоже хотела посмотреть, что там происходит, но она изо всех сил пыталась изобразить, что до сих пор находится без сознания.

– Ди Маттео говорит, что мы должны заставить ее сказать, где она спрятала улики.

Говоривший был среднего роста, плотного телосложения мужчиной лет сорока.

Мадди наблюдала из-под полуопущенных ресниц за тем, как тот человек направляется к другому мужчине, сидевшему на чем-то вроде верстака, около самой отдаленной от Мадди стены. Теперь, когда Зельда не загораживала ей вид, Мадди увидела, что находится в большом пустом гараже, где стоит только одна машина – синий «форд»-пикап.

– И как мы это сделаем? – спросил с набитым ртом человек, сидевший на верстаке.

Он был худым, даже тощим, слишком тощим по сравнению с тем, кто напал на нее в Новом Орлеане. Ему было лет тридцать с небольшим, волосы у него были густые и черные.

Плотный мужчина пожал плечами:

– Думаю, придется ее как следует попытать.

– Вот ты и пытай, я ем.

Плотный мужчина посмотрел на Мадди:

– Черт тебя побери, Фиш, почему это должен делать я? Я тоже голодный.

– Сделай дело, а потом ешь себе на здоровье.

Тот вздохнул. Потом он подошел к ней, и Мадди почувствовала, как кровь застыла у нее в жилах от страха.

– Если мне придется пытать ее, тогда ты пристрелишь собаку. Я никогда не обижаю собак.

– Я вообще не знаю, зачем ты притащил сюда эту шавку.

– Потому что она была там. Потому что она лаяла. Мы могли бы из-за нее попасться.

Он теперь стоял, склонившись над Мадди, и она сконцентрировалась на том, чтобы выбросить все из головы, представила, что находится в каком-то спокойном, тихом месте, и сосредоточилась на дыхании. Вдох, выдох, вдох, выдох. Как во сне.

Она вздрогнула.

– Я все видел, – торжествующе воскликнул он. А потом наклонился, схватил ее под руку и грубо рванул вверх. – Перестань притворяться, я знаю, что ты очухалась. А не то я тебе врежу.

Она знала, что это вовсе не пустая угроза. Она раскрыла глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь обрести равновесие. Но у нее никак это не получалось – ведь ее лодыжки были связаны, а ступни совсем онемели. Она поняла, что туфель на ней не было, когда ее ноги оказались на холодном бетонном полу. Она никак не могла встать прямо, ноги у нее подкосились, и она повисла на нем. Тело у него было рыхлым, от него пахло одеколоном. Он тоже не был похож на того, кто напал на нее в гостинице. Если только ее чувства не обманывали ее, наемного убийцы здесь не было.

Правда, это вовсе не означало, что она в безопасности. Это означало только то, что слишком много охотников шло за ней по следу.

– Иди туда, к столу. – Он еще сильнее вцепился в ее руку и потащил за собой.

Она слегка подпрыгнула. А потом, потеряв равновесие, упала на колени, ударившись о бетонный пол. Ей было так больно, что она вскрикнула.

– Вставай, – приказал он.

– Я… я не могу.

Он сильно ударил ее по бедру ногой в черном блестящем ботинке. Боль так и пронзила ее, она вскрикнула и упала.

– Давай поднимайся! – Он наклонился и опять рванул ее за руку.

– О боже, да развяжи ты ей ноги. Она все равно никуда от нас не денется, – сказал парень, сидевший на верстаке.

– Ладно.

Пальцы, впивавшиеся ей в предплечье, разжались. Мадди опять плюхнулась на колени. А потом повалилась вперед, едва успев сгруппироваться, чтобы упасть на бетонный пол не лицом, а хотя бы плечом. Она вскрикнула, когда острая боль пронзила ее колени, бедро и плечо. И вот когда она лежала на полу, тяжело дыша, она увидела то, что заставило ее на время забыть и про боль, и про страх.

Недалеко от нее лежал на спине Сэм. Его глаза были закрыты, из уголка рта сочилась кровь, руки закинуты за голову. Ее глаза расширились от ужаса, когда она увидела, что его руки в наручниках были пристегнуты к бамперу пикапа.

– Вставай, – услышала Мадди, а потом почувствовала, как толстый снова с силой дернул ее за руку, заставляя подняться.

Веревки у нее на ногах уже не было – она краем глаза видела блеск стали, когда толстый закрывал складной нож и прятал его в карман, но в тот момент она могла думать только о Сэме, так что даже не поняла, что толстый делал.

Сэм серьезно ранен? Это была первая мысль, которая пришла ей в голову. Но потом, когда ее заставили идти на негнущихся ногах по гаражу, она вспомнила, что ненавидит Сэма. Очевидно, она ненавидела его недостаточно сильно.

– Садись, – приказал ей Фиш, когда толстый приволок ее к верстаку из необструганных досок, высотой со стол.

На нем стоял открытый ящик с разными инструментами. На бумаге лежал обед Фиша: недоеденный сандвич с рыбой, картошка и большой стакан кока-колы.

«Моби Дик», – прочитала Мадди на другой, маленькой, белой, еще не раскрытой коробочке, стоявшей на углу верстака. Это был обед для толстого. К верстаку были придвинуты три дешевых пластиковых стула – два по краям и один в середине. Тощий выдвинул стул, стоявший посредине, и, дернув Мадди за руку, усадил ее. Фиш сидел слева от нее, тощий стоял позади.

Мадди охватил ужас – и не только за себя.

Задняя дверь гаража открылась. И Зельда – вот счастливица! – исчезла под пикапом. На пороге стоял какой-то мужчина и сердито смотрел на них. Он был плотный, лысый, на нем были брюки от темного костюма, рубашка в полоску и галстук. Может быть, это наемный убийца? Она не знала. Ее сердце бешено забилось.

– Вы знаете, что я сейчас слышал по полицейской рации? – заявил он. – Сообщение о нападении на агента ФБР и его словесный портрет. Какого черта вы с ним связались?

– Я же сказал тебе, что у нас не было другого выхода, – сказал толстый. – Он подошел к машине как раз тогда, когда я схватил собаку. Он все видел. Он полез за пистолетом.

– Если бы я не подошел и не ударил его по башке монтировкой, он бы нас арестовал, – добавил Фиш.

– Ну что ж, идиоты, вы только добавили нам проблем. Они не стали бы так уж стараться из-за этой девчонки. Но его они точно будут искать по полной программе. У нас теперь нет выбора – мы должны его убить. Только уж когда сделаете это, спрячьте тело так, чтобы его не нашли. Разрубите его на куски и аккуратно заройте каждый отдельно. Понятно?

У Мадди закружилась голова.

– Да, – ответил Фиш.

Мужчина в дверях резко повернул голову, как будто услышал что-то подозрительное. А потом ушел, едва прикрыв дверь.

Свет на улице был золотистым, как это обычно бывает теплыми летними вечерами.

– Он просто взбешен, – мрачно сказал толстый Фишу.

– Да уж. Ну что ж, нам надо постараться и сделать то, что они от нас хотят. – Фиш посмотрел на Мадди холодным, злобным взглядом. – И это все по твоей вине, – сказал он. – И зачем тебе надо было лезть на телевидение?

Мадди так удивилась, что даже забыла про страх.

– Что? – спросила она.

– Я говорю о телевидении. Какой же идиоткой надо быть, чтобы светиться на всю страну на экране, когда тебя объявили в розыск! Из-за тебя мы все теперь вляпались по уши.

Он взглянул на толстого и приказал:

– Развяжи ей руки.

Мадди почувствовала, как у нее все сжалось внутри от страха.

– Я ничего не понимаю.

Толстый начал перерезать веревку, которой были связаны ее запястья.

– О чем вы говорите? Я никогда не выступала по телевидению.

Фиш с ненавистью посмотрел на нее:

– Ты получала какую-то премию за достижения в бизнесе. Веласко увидел тебя в новостях. Он теперь работает с нами, но раньше он жил в Балтиморе и тебя узнал.

Руки у нее теперь были свободны. Кровь снова начала поступать к пальцам, и они начали покалывать и больно пульсировать. Она даже не обратила на это внимания.

Все это происходит только из-за того, что по телевидению в вечерних новостях показали кадр, как она получает приз Торговой палаты? Она бы рассмеялась, если бы ей так не хотелось разрыдаться.

Фиш схватил ее за запястье и положил ее руку на верстак. Мадди все еще с удивлением смотрела на свои вытянутые пальцы, когда он взял молоток и с силой ударил ее по мизинцу.