– Вы хотите сказать, – дрожащим голосом про­изнесла Ксения Авдеевна, – что эта чаща, в которой наверняка есть волки, заменит нам сероводородные ванны?

– Успокойся, дорогая, – сказал Лев Иванович. – Ванны, если уж на то пошло, прописаны мне, а не тебе. Здоровым людям вполне достаточно и леса, а ты на редкость здоровый человек!

– Это я – здоровый человек! – Ксения Авдеевна возмутилась. – Да у меня от твоей музыки галлюцина­ции начались.

И вдруг меня осенило.

– Турбаза… крохотное хозяйство… в котором будут пастись твои кролики… – неожиданно выпалил я.

– Боже! Что вы городите, какие кролики? – с отча­яньем воскликнула Ксения Авдеевна.

– Псих! – заискивающе шепнул Раков Борису, с опаской поглядывая на меня.

Я заговорщически подмигнул Машеньке.

– Как это какие кролики? Кролики – животные, которые в первый же день могут свернуть шею. Правда, Машенька?

– Не думаю, – мягко ответила Машенька. – Кро­лики – очень смирные домашние животные. Особенно если, – Машенька блеснула глазами, – к ним найти правильный научный подход.

– Я лично нисколько не интересуюсь вашими кро­ликами! – вспылил Раков. – Мне лично обещали ком­нату с ванной. Где она?

– А вот, в этом корпусе, – включился Потапыч, с бородатого лица которого так и не сошла широкая ухмылка. – Любая комната на выбор в этих вот корпу­сах! – И Потапыч указал на сборные щитовые домики с причудливой резьбой под крышами. – А ванны, мил-человек, нет. Чего нет, того нет. Озеро под боком и котелок в каменке. А не хочешь в баньку– корыто дам, плескайся на здоровье!

Пока Раков доказывал Потапычу, что он директор столичного ресторана и не позволит старому босяку командовать, и пока Потапыч объяснял Ракову, что за «старого босяка» он сделает из директора ресторана от­бивную, и пока все гасили этот конфликт, я наскоро раскрыл Антону смысл моих реплик. Антон пришел в восторг.

– Погоди, этим еще не кончится! – радостно поти­рая руки, говорил он. – Эта ведьма, чует моя душа, еще не раскрыла свои карты!

– Товарищи, перестаньте шуметь и слушайте меня внимательно! – прозвенел вдруг ставший строгим и повелительным голос Машеньки. – Юрик, Шурик! Вылезайте из воды и немедленно идите сюда! Вытирай­тесь полотенцем. Ну, быстрее!

Окруженная галдящей толпой, Машенька стояла в своем сарафанчике, заложив руки за спину, и была по­хожа скорее на пионервожатую в лагере, но никак не на «главного врача санатория», как с уважением обра­щался к ней Потапыч.

– Товарищи, чтобы не возвращаться больше к это­му вопросу, должна сообщить следующее… – Машень­ка обвела нас спокойным взглядом и, заметив мои ободряющие подмигиванья, чуть улыбнулась. – Вы находитесь в экспериментальном санатории научно-исследовательского института невропатологии. У боль­шинства из вас имеются – в той или иной степени – нарушения нервной деятельности. Наукой установлено, что лучшим лекарством против бессонниц, головных болей, раздражительности и тому подобных недугов являются солнечные и водные процедуры, прогулки и работа на свежем воздухе. Все это будет в вашем распоряжении – разумеется, под моим медицинским контролем. Обо всем этом, между прочим, вам говорил Иван Максимович Бородин, авторитет которого, наде­юсь, для вас безусловен. С питанием дело обстоит так: столовой у нас нет.

– Что?! – взревел Раков. – Нет столовой?

– Я знала, что нас захотят уморить голодом! – про­хныкала Ксения Авдеевна.

– Извините, девочка, но что же мы будем есть? – удивился профессор. – Предупреждаю, что первой бу­дете съедены вы!

– Немедленно домой! – затеребила мужа Ксения Авдеевна. – В Москву! В Москву!

– Ти-ше! – потребовала Машенька. – Впервые в жизни у меня такие… шумные пациенты. Наша по­вариха ушла на месяц в отпуск, так что еду будем го­товить по очереди. Обслуживающий персонал штат­ным расписанием не предусмотрен, поэтому на курят­нике, в коровнике и на огороде будем работать по графику.

Антон радостно лупил меня кулаком по спине.

– Мне плохо, – сообщила мужу Ксения Авдеевна.

– Я буду лично готовить пищу? – грозно спросил Раков. – Я, директор…

– Мне просто смешно! – заявил Прыг-скок, выги­бая дугой грудь и запрокидывая голову назад. – Мне просто смеш-но! Я буду доить корову? Ха-ха!

– Погодите, здесь нужно разобраться, – деловито вступил в разговор Игорь Тарасович. – Я понял, что произошла ошибка. Мы попали не в санаторий, а на туристскую базу. Ошибка весьма странная, но не в этом дело. Меня, в частности, она не волнует, выпросить у коровы молоко я сумею…

– Му-у-у!

– Ку-ка-ре-ку!

Все обернулись в сторону Юрика и Шурика, но братья стояли с невинными рожами, выпучив свои бле­стящие глаза. Игорь Тарасович продолжал:

– Но что вы, уважаемый доктор, будете делать, если мы немедленно отправимся по до­мам и потребуем возвращения денег за путевки?

– Пожалуйста, – хладнок­ровно ответила Машенька. – Иван Максимович уполномочил меня никого не задерживать.

– Ну, тогда разрешите откланяться! – язвительно сказал Прыг-скок. – Был весьма рад познакомиться.

– Ай-ай! – Машенька сокрушенно покачала голо­вой. – А ведь только час назад вы мне говорили, что готовы оказаться со мной на необитаемом острове!

Прыг-скок побагровел. Все заулыбались.

– Боже мой! – спохватилась Ксения Авдеевна. – Скорее домой! Дедушка, когда приходит катер?

– Катер? – Потапыч почесал в затылке. – Сейчас со­образим. Значит, сегодня вторник, девятое. Раз, два, три не­дели – тридцатое, да еще пять дней… Четвертого августа.

– Что четвертого августа? – тупо спросил Раков.

– Как что? – удивился Потапыч. – Катер, как и заказано, придет четвертого августа. А чего раньше? Островов здесь тыща, а катер – один.

Все остолбенели.

– Ну, что нам с вами делать, Сусанин в юбке? – за­думчиво спросил Лев Иванович.

Машенька пожала плечами.

– Что хотите, – хмыкнув, сказала она. – Напри­мер, можете меня избить.

Начался такой галдеж, что в озере поднялись волны.