– А вы слышали про мисс Ларсен, которая жила напротив раввина? – спросил дедушка, оглядывая жильцов. – Ее нашли мертвой с какими-то непонятными следами на теле. А выражение лица у нее было такое, что сам Данте съежился бы от страха. А другая женщина, как ее фамилия – Уайтли, кажется. Она исчезла, и все еще не найдена.

– Да, такие вещи часто происходят, – вмешался мистер Бриц, который работал механиком в гараже. – А все потому, что полиция ни черта не хочет делать.

– Кто хочет добавки? – спросила бабушка.

Но разговор все вертелся вокруг разных смертей. Кто-то вспомнил, что на прошлой неделе умерла Марион Барцумян с соседней улицы.

Говорили, что от сердечного приступа.

– А может и нет?

– А может и да!

– Да вы с ума сошли!

– Может хватит об этом за столом?

И так далее.

– Кто его знает, – сказал мистер Бриц. – Может в нашем городе завелся вампир.

Мистер Коберман перестал есть.

– В 1927 году? Вампир? Да не смешите меня, – сказала бабушка.

– А почему бы и нет? – возразил Бриц. – А убить его можно только серебряной пулей, вампиры боятся серебра, сам читал об этом где-то. Точно помню.

Дуглас в упор смотрел на Кобермана, который ел деревянным ножом и вилкой и носил в кармане только медные центы.

– Да глупости все это, – сказал дедушка. – Никаких вампиров не бывает. Все это вытворяют люди, по которым тюрьма плачет.

– Извините меня, – поднялся мистер Коберман. Ему пора было идти на ночную работу.

На следующее утро Дуглас видел, как он вернулся. Днем, когда бабушка, как обычно, ушла в магазин, он минуты три вопил перед дверью Кобермана. Оттуда не доносилось ни звука; тишина была зловещей. Дуглас вернулся на кухню, взял связку ключей, серебряную вилку и три цветных стеклышка, которые он вытащил вчера вечером из мусорного ящика.

Наверху он вставил ключ в замочную скважину и повернул его. Дверь медленно открылась.

Портьеры на окнах были задернуты, и комната была в полутьме. Коберман лежал в пижаме на неразобранной постели. Дыхание его было ровным и глубоким.

– Хэлло, мистер Коберман!

Ответом ему было все то же спокойное дыхание жильца.

– Мистер Коберман, хэлло!

Дуглас подошел вплотную к кровати и пронзительно закричал:

– Мистер Коберман!

Тот даже не пошевелился. Дуглас наклонился и воткнул зубья серебряной вилки в лицо спящего. Коберман вздрогнул и тяжело застонал.

Дуглас приложил к глазам голубое стеклышко, которое он захватил с собой. Он сразу оказался в голубом мире. Голубая мебель, голубые стены и потолок, голубое лицо Кобермана, его голубые руки. И вдруг… Глаза Кобермана, широко раскрытые, были устремлены на Дугласа, и в них светился какой-то звериный голод.

Дуглас отшатнулся и отвел стекло от глаз. Глаза Кобермана были закрытыми. Дуглас прислонил стекло – открыты, убрал – закрыты. Удивительно. Через голубое стекло глаза Кобермана жадно светились. Без стекла – казались плотно закрытыми.

А что творилось с телом Кобермана! Дуглас вскрикнул от изумления. Через стекло одежда Кобермана как бы терялась и становилась прозрачной вместе с его кожей. Дуглас видел его желудок и все его внутренности. У Кобермана внутри были какие-то странные предметы.

Несколько минут Дуглас стоял неподвижно, раздумывая о голубом мире, красном, желтом, которые, наверно, существуют рядом друг с другом, как стеклышки в разноцветном окне. "Разные стеклышки, разные миры", – так кажется говорил Коберман. Так вот почему окно оказалось разбитым!

– Мистер Коберман, проснитесь!

Никакого ответа.

– Мистер Коберман, где вы работаете по ночам? Где вы работаете?

Легкий ветерок шевелил портьеры.

– В красном мире, или в зеленом? А может в желтом, мистер Коберман?

Все та же тишина в полумраке.

– Ну подожди же, – сказал Дуглас. Он спустился в кухню, выдвинул ящик стола и вынул самый большой нож. Затем вернулся обратно, вошел в комнату Кобермана и прикрыл за собой дверь, держа нож в руке.

Бабушка делала тесто для пирожков, когда Дуглас вошел на кухню и что-то положил на стол.

– Бабуля, ты знаешь, что это такое?

Она бегло взглянула поверх очков.

– Понятия не имею.

Предмет был прямоугольной формы, как небольшая коробочка, но эластичный. Он был окрашен в ярко оранжевый цвет. От него отходили четыре квадратные трубочки. Предмет издавал какой-то специфический запах.

– Никогда такого не видела, бабуля?

– Никогда.

– Так я и думал!

Дуглас выскочил из кухни. Минут через пять он вернулся, притащив еще что-то.

– А как насчет этого?

Он положил ярко розовую цепь с багровым треугольником с одного конца.

– Не морочь мне голову какой-то дурацкой цепью, – сказала бабушка.

Дуглас снова исчез и вернулся с полными руками странных предметов: кольцо, диск, параллелепипед, пирамида. Все они были упругие и эластичные, как будто сделанные из желатина.

– Это не все, – сказал Дуглас, раскладывая их на столе. – Там еще очень много.

Бабушка была очень занята и не обращала на него внимания.

– А ты ошиблась, бабуля!

– Когда это?

– А когда сказала, что все люди одинаковые внутри.

– Не болтай чепухи!

– А где мой мячик?

– В коридоре, там, где ты его бросил.

Дуглас взял мяч и вышел на улицу.

Дедушка вернулся домой около пяти часов.

– Деда, пойдем наверх.

– Хорошо, а зачем, малыш?

– Я покажу тебе что-то интересное.

Посмеиваясь, дедушка поднялся за ним по лестнице.

– Только не говори бабушке, ей это не понравится, – сказал Дуглас и распахнул дверь в комнату Кобермана. Дедушка остолбенел.

Все что было потом, Дуглас запомнил на всю жизнь. Полицейский инспектор и его помощники долго стояли над телом Кобермана. Бабушка спрашивала у кого-то внизу:

– Что там случилось?

Дедушка говорил каким-то сдавленным голосом:

– Я увезу мальчика куда-нибудь, чтобы он смог забыть эту жуткую историю. Эту жуткую историю, жуткую историю!

– А что здесь жуткого? – спросил Дуглас. – Я не вижу ничего жуткого.

Инспектор передернул плечами и сказал:

– Коберман умер, все в порядке.

Его помощник вытер пот со лба: