— Жалко, жена уехала… Очень жалко… — несколько раз повторил он. — Она была бы рада видеть вас…

Когда Генри уходил, провожаемый генералом, в передней его остановил старый камердинер сэра Джонса:

— Извините, сэр, — обратился он к Генри, — вы не сын генерала Мортона?

— Да, это мой отец, — ответил Генри.

— Господи, сэр! Как я рад вас видеть!.. Я знал вашего отца, служил когда-то под его командой в Индии, прежде чем меня перевели в дивизию генерала Джонса. Я знал вас, когда вы еще были совсем, совсем маленьким.

Глаза старика, умильно глядевшего на Генри, наполнились слезами.

Генри протянул руку старому ветерану и хотел было выйти, как вдруг, что-то вспомнив, вернулся:

— Как ваше имя?

— Джемс, сэр.

— Так вот, Джемс, зайдите сегодня ко мне… Я живу у Пейкерса, это близко. Мне нужно поговорить с вами… Я буду ждать.

— Обязательно, обязательно приду, сэр! — обрадовался старик. — Старого Джемса не придется ждать, когда ему приказывает Мортон…

Вечером, окончив дела, Джемс пришел в квартиру Пейкерса. Генри встретил старика приветливо, обласкал его и, как бы между прочим, расспрашивая об обязанностях, спросил, кто отправляет на почту корреспонденцию генерала.

— Эта обязанность лежит на мне, — ответил Джемс.

— А что вы скажете, Джемс, о новой супруге генерала?

— Ох, не говорите, сударь!.. Не пристало слуге отзываться плохо о господах, но вам я скажу… Это зло нашего дома… С того дня, как генерал женился, все пошло вверх дном… А та с первых же шагов невзлюбила нашу барышню, стала наговаривать на нее генералу… Ах, да лучше не говорить!.. Совсем извела ее, бедняжку!..

— Джемс, — торжественно заговорил Генри, — вы знали моего отца, знали меня, когда я еще был совсем маленьким, вы любите, как я вижу, мисс Джесси… Исполните же одну нашу небольшую просьбу.

— Располагайте мною, сэр! Располагайте, как вам угодно!..

— Я вам открою тайну, Джемс, — продолжал Генри. — Мы с Джесси любим друг друга и я хочу на ней жениться… Я вам говорю прямо, потому что доверяю вам… И мы с Джесси просим у вас услуги. Я боюсь, что жена генерала, узнав о моем приезде, поспешит сюда, чтобы помешать нашей свадьбе… Единственный выход — это чтобы она не знала ничего… Сэр Джонс, конечно, будет ей писать… Поэтому я вас прошу, все письма генерала к его жене не отправляйте на почту, а задержите дня на четыре… Хорошо?.. Ведь я прошу у вас не преступного, а… только забыть на четыре дня… отложить исполнить поручение генерала… — и, видя колебания Джемса, добавил: — Для Джесси, для меня, для вашего бывшего начальника генерала Мортона…

— Сударь, для другого бы я это никогда не сделал… Не исполнить в точности приказание сэра Джонса!.. Но для вас, для мисс Джесси… я сделаю это…

Генри молча крепко пожал руку Джемса, понимая, что делается на душе у старика, за несколько десятков лет ни разу не нарушавшего своих обязанностей.

Бывая ежедневно у генерала, Генри постоянно виделся с Джесси, говорил с ней, гулял и сэр Джонс, вначале косившийся на их сближение, к концу недели перестал обращать внимание, как будто бы так и должно быть.

Выждав ровно неделю и став за это время своим в доме генерала, Генри на восьмой день, одевшись особенно тщательно, явился утром к сэру Джонсу и попросил принять его.

Удивленный таким официальным визитом, генерал провел Мортона в кабинет и, предложив сесть, вопросительно посмотрел на него.

— Сэр, — начал Генри, — хотя я не так давно в вашем доме, но вы знали хорошо моего отца, знали меня маленьким, поэтому я и осмеливаюсь высказать вам то, зачем я пришел… Мне двадцать восемь лет, я имею хорошее состояние, положение мое обеспечено… Сэр, я пришел просить у вас руки вашей дочери и думаю, что вы не откажете мне в этом, хотя бы во имя вашей дружбы с моим отцом и… еще потому, что, насколько вы могли заметить, мисс Джесси против этого брака ничего не имеет…

Удивленный генерал, никак не ожидавший подобного предложения, молча смотрел на Генри, не зная, что ответить.

— Сэр, — продолжал тот, — я бы не осмелился так быстро, едва войдя в ваш дом, обратиться к вам с такой просьбой, но обстоятельства заставляют меня спешить… Я получил срочную командировку в Индию и очень бы хотел, чтобы эта поездка была вместе с тем нашим свадебным путешествием с мисс Джесси.

— Дорогой Генри, — взволнованно ответил старый генерал, — я бы против вас безусловно ничего бы не имел… Наоборот, брак дочери с сыном моего старого друга генерала Мортона может быть только желательным… но я не могу решить этого важного вопроса без жены… и боюсь, что она имеет другие виды на Джесси… Положительного я ничего вам не могу сказать в настоящую минуту… Подождите приезда жены…

— Но ведь это же невозможно!.. — воскликнул с отчаянием в голосе Генри. — Через неделю я должен во что бы то ни стало уехать, а ваша супруга вернется не ранее месяца…

— Что делать, что делать, дорогой Генри!.. Повторяю, я бы от всей души дал согласие на этот брак, но не могу обойти мистрис Джонс, которая так любит и так заботится о Джесси…

— Но войдите же в мое положение, сэр!.. Сэр, я вполне понимаю вас и вовсе не хочу обойти право матери госпожи Джонс, но ведь есть выход! — воскликнул Генри, как будто эта мысль только что пришла ему в голову. — Пошлите вашей супруге телеграмму, подробно изложив все обстоятельства и я покорно буду ждать решения мистрис Джонс, которая, я уверен, не откажет мне.

— Кто знает?.. Кто знает?.. — забормотал генерал. — Впрочем телеграмму я пошлю, но только предупреждаю вас, чтобы не было разочарования, дорогой Генри, на успех я не надеюсь…

— Пошлите, генерал!.. Кстати, Пейкерс через час едет на станцию. Он отправит телеграмму и я буду покоен, зная, что депеша послана…

— Какие вы торопливые, молодые люди!.. Подай вам все сейчас!.. — засмеялся генерал, садясь к столу. — Ну, давайте составлять телеграмму вместе.

Через некоторое время Пейкерс уехал на станцию по своим делам, передав телеграмму генерала Генри, который, сидя в кабинете, в усадьбе Пейкерса, составлял ответ на бланке, добытом еще ранее Пейкерсом у знакомого почтово-телеграфного чиновника.

Составив две телеграммы, Генри стал их внимательно перечитывать:

Одобряю выбор Джесси, радуюсь хорошей партии, быть на свадьбе не могу — немного больна, благословляю, желаю полного счастья, целую тебя. Мери.

Другая телеграмма была на имя Джесси:

Благословляю, желаю счастья, крепко целую. Мать.

Оставшись, по-видимому, довольным своим произведением, Генри снял сюртук и, закурив сигару, прилег на диван.

— Черт возьми! — внезапно вскочил он. — Я, кажется, начинаю хотеть поскорее устроить эту свадьбу не ради одной только Джесси… Какая глупость!..

И, нервно швырнув сигару в угол, Генри снова лег на диван и закрыл глаза.

Через день, когда Мортон сидел у генерала, слуга доложил о приезде Пейкерса, вернувшегося со станции, куда он поехал утром получать выписанную из Лондона новую молотилку.

Войдя в комнату и поздоровавшись с генералом, Пейкерс передал ему почту, захваченную со станции, среди которой сэр Джонс тотчас же увидел две телеграммы.

Быстро распечатав одну из них и пробежав ее глазами, генерал удивленно посмотрел на Генри и, видимо довольный, сказал:

— Могу вас порадовать, дорогой мой. Жена соглашается на ваш брак с моей дочерью… Что же касается меня, то я могу только от всей души обнять вас…

Сэр Джонс с чувством обнял улыбающегося Генри.

— Не откажите же, генерал, передать мое предложение мисс Джесси…

— А вот пусть лучше она сама ответит… — перебил его сэр Джонс, видя входящую дочь. — Джесси, мистер Мортон просит твоей руки… Ли с моей, ни со стороны матери, от которой я только что получил телеграмму, препятствий не встречается… Что мне ответить?..

— Скажите, что я принимаю предложение… — тихо ответила молодая девушка, опустив глаза вниз.