На протяжении всех десяти тысяч нот «Тинтататорнина», все танцевали и прыгали.

Выбрав момент между парой аккордов, я лениво почесал себя за ухом.

Я так вжился в свое маленькое представление, что испытывал желание зевнуть.

Я основательно зевнул, настолько широко и долго, что зрители первых рядов

могли пересчитать мои зубы.

Я потряс головой, словно пытаясь избавиться от сонливости, и вытер рукавом влажные глаза.

А в течение всего этого времени, «Тинтататорнин» струился в воздухе.

Сводящая с ума гармония и игра контрастов, сплетались вместе и вновь расходились.

Вся мелодия была безукоризненной, сладкой, и простой, как дыхание.

Когда наступил конец, сводящий вместе дюжину запутанных нитей песни, я не стал никак его приукрашивать.

Я просто остановился и немного потер глаза.

Никакого крещендо.

Никаких поклонов.

Ничего.

Я отвлеченно похрустел костяшками пальцев и наклонился, чтобы убрать лютню в футляр.

На этот раз смех раздался первым.

Те же люди, что и прежде, кричали и стучали кулаками по столам вдвое громче, чем в прошлый раз.

Мои люди.

Музыканты.

Я позволил скучающему выражению сойти с лица и с понимающим видом улыбнулся им.

Через пару мгновений последовали аплодисменты, но они были редкими и озадаченными.

Еще не зажгли свет, как по всему залу начались сотни обсуждений вполголоса.

Смеющаяся Мари поспешила ко мне, когда я спускался вниз по ступенькам.

Она пожала мне руку и похлопала по спине.

Она была первой из многих, все музыканты.

Прежде чем меня смогли утянуть в сторону, Мари взяла меня под руку и отвела назад к моему столику.

- Господи, парень, - воскликнул Мане.

- Да ты здесь как маленький король.

- Это меньше половины внимания, чем он обычно получает, - сказал Вилем.

- Как правило, они все еще аплодируют, пока он идет обратно к столу.

Юные леди стреляют глазками и выстилают ему дорогу цветами.

Сим с интересом оглядел зал.

- Реакция и правда несколько… - он запнулся, подыскивая слово.

- Смешанная.

Почему?

- Потому что наш юный шестиструннщик так остер, что едва ли сам может не порезаться, - сказал Станчион, подходя к нашему столику.

- Значит, вы тоже заметили? - сухо осведомился Мане.

- Замолчите, - сказала Мари.

- Это было блестяще.

Станчион вздохнул и покачал головой.

- Я, например, - заметил Вилем, - хотел бы узнать, о чем

речь.

- Квоут сыграл простейшую на свете песню и выглядел при этом так, словно прядет золото из льна, - сказала Мари.

- Затем выбрал настоящую мелодию, из тех, что лишь горстка людей может исполнить, и заставил ее выглядеть такой простой, что можно было подумать, будто любой ребенок может исполнить ее на жестяном свистке.

- Я не отрицаю, что сделано это очень умно, - сказал Станчион.

- Проблема в том, как он это сделал.

Все, кто прыгал прихлопывая на первой песне, почувствовали себя полными идиотами.

Они чувствовали, что с ними играли, как с куклами.

- Так с ними и поступили, - заметила Мари.

- Артист манипулирует аудиторией.

В этом смысл шутки.

- Людям не нравится, когда с ними играют, - возразил Станчион.

- Вообще-то, они на это обижаются.

Никому не нравится, когда с ним так шутят.

- Строго говоря, - с усмешкой вмешался Симмон, - он сыграл шутку на лютне.

Все повернулись посмотреть на него, и его усмешка слегка поблекла.

- Понимаете?

Он

действительно сыграл шутку.

На лютне. - Он уставился на стол, его усмешка исчезла, а лицо внезапно вспыхнуло от смущения.

- Извините.

Мари легко рассмеялась.

Мане резюмировал.

- Вообщем, это конфликт двух аудиторий, - медленно сказал он.

- Здесь есть те, кто знают о музыке достаточно, чтобы понять шутку, и те, кому нужно эту шутку объяснять.

Мари триумфально указала на Мане.

- Вот именно, - сказала она Станчиону.

- Если человек приходит сюда и не знает достаточно, чтобы самостоятельно понять шутку, он заслуживает того, чтобы его слегка потрепали по носу.

- За исключением того, что большинство этих людей дворяне, - сказал Станчион.

- А у нашего умника до сих пор нет покровителя.

- Что? - удивилась Мари.

- Трепе замолвил словечко несколько месяцев назад.

Почему тебя еще никто не сцапал?

- Амброз Джакис, - пояснил я.

По ее лицу было видно, что это имя ей ни о чем не говорит.

- Он музыкант?

- Сын барона, - сказал Вилем.

Она озадачено нахмурилась.

- Как он может помешать тебя получить покровителя?

- Уйма свободного времени и больше денег, чем у Бога, - сухо произнес я.

- Его отец один из влиятельнейших людей в Винтасе, - добавил Мане, а затем повернулся к Симмону.

- Какой он, шестнадцатый в очереди на трон? - Тринадцатый, - угрюмо сказал Симмон.

- Вся семья Сёртен пропала без вести в море два месяца назад.

Амброз не умолкает о том, что его отец в едва ли дюжине шагов от того, чтобы стать королем.

Мане снова повернулся к Мари.

- Суть в том, что слово именно этого баронского сына имеет вес в обществе, и он не боится это использовать.

- Если уж быть совсем честным, - сказал Станчион, - надо сказать, что юный Квоут не самый толковый светский лев в Общих Землях. - Он прочистил горло.

- О чем свидетельствует его сегодняшнее выступление.

- Ненавижу, когда люди называют меня юным Квоутом, - отвернувшись в сторону, сказал я Симу.

Он сочувственно посмотрел на меня.

- Все равно я считаю, что это было блестяще, - заявила Мари, повернувшись к Станчиону,

твердо встав на ноги.

- Это умнейшая вещь, которую кто-либо сделал здесь за месяц, и ты это знаешь.

Я положил руку на запястье Мари.

- Он прав, - сказал я.

- Это было глупо. - Я нерешительно пожал плечами.

- Или, по крайней мере, это было бы глупо, надейся я хоть немного найти покровителя. - Я посмотрел в глаза Станчиону.

- Но я не надеюсь.

Мы оба знаем, что эту дверь Амброз для меня закрыл.

- Двери не остаются закрытыми навсегда, - ответил Станчион.

Я пожал плечами.

- Ну а как насчет этого?

Я предпочитаю исполнять песни, которые радуют моих друзей, нежели угождать вкусам людей, которым я не нравлюсь, потому что им кто-то что-то про меня сказал. Станчион вдохнул и резко выдохнул.

- Разумно, - сказал он, слегка улыбаясь.

Последовало временное затишье, во время которого Мане многозначительно прочистил горло и быстро оглядел всех за столом.

Я понял намек и представил всех друг другу.

- Станчион, ты уже знаешь Вила и Сима, моих однокурсников.

Это Мане, студент и иногда мой учитель в Университете.

Все, знакомьтесь, Станчион: ведущий,

владелец и мастер сцены Эолиана.

- Приятно познакомиться, - сказал Станчион, вежливо кивнув, прежде чем оглядеть зал.

- Кстати, о ведении, пора бы мне вернуться к своим обязанностям. - Он похлопал меня по спине, поворачиваясь, чтобы уйти.

- Я посмотрю, может удастся потушить пару пожаров, пока работаю.

Я благодарно улыбнулся и сделал витиеватый жест.

- Знакомьтесь, это Мари.

Как вы уже имели удовольствие услышать, лучшая скрипачка в Эолиане.

Как вы сами же видите, самая красивая женщина в радиусе тысячи миль.

Как вы сами догадываетесь, мудрейшая из…

Весело улыбнувшись, она отмахнулась от меня.

- Будь я мудра хоть наполовину так же, как высока, я бы за тебя не вступалась, - сказала она.

- Бедный Трепе, неужели он действительно все это время за тебя всех агитировал?

Я кивнул.

- Я говорил ему, что это безнадежно.

- Конечно, безнадежно, если ты так и будешь постоянно утирать людям нос, - сказала она.

- Клянусь, никогда я не встречала человека с таким отсутствием умения вести себя в обществе.

Если бы ты не был так очарователен от природы, тебя бы уже зарезали.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: