- Именно об этом стихе я и подумал.

Как думаешь, сможешь позаботиться о нем, пока я подготовлю здесь все?

Баст кивнул с энтузиазмом и практически убежал, остановившись у кухонной двери.

- Ты не начнешь без меня?

- cпросил он с тревогой.

- Мы начнем, как только наш гость поест и будет готов, - сказал Коут.

Затем, увидев выражение на лице своего ученика, он немного смягчился.

- Несмотря на это, я предполагаю, у тебя есть час или два.

Баст глянул на дверной проем, затем обратно.

Веселье промелькнуло на лице трактирщика.

- И я позову прежде, чем мы начнем.

Он сделал прогоняющее движение рукой.

- Теперь ступай.

Мужчина, который называл себя Коутом, прошел через свою обычную рутину в трактире «Путеводный камень».

Он двигался как часы, как фургон, катящийся по заезженным колеям.

Вначале был хлеб.

Он смешал руками муку, сахар и соль, не особо заботясь о пропорциях.

Он добавил немного закваски из глиняной фляги в кладовой, замесил тесто, затем налепил лепешек и оставил тесто подниматься.

Он выгреб пепел из печи на кухне и разжег огонь.

Затем он двинулся в общий зал и подкинул дров в черный каменный камин, убрал пепел из массивного очага вдоль северной стены.

Он накачал воду, вымыл руки, и принес кусок баранины из подвала.

Он пресек новое воспламенение, которое возникло в дровах, сделал обминку поднимающегося хлеба и переместил его поближе к теперь уже теплой печи.

А затем, внезапно, не осталось дел.

Все было готово.

Все было чисто и аккуратно.

Рыжеволосый мужчина стоял за стойкой бара, его глаза медленно возвращались из далеких мест, фокусируясь на здесь и сейчас, на самом трактире.

Они остановились на мече, который висел на стене над бутылками.

Это был не особо красивый меч, не декоративный или привлекательный.

Он был сам по себе угрожающим.

Как высокий утес является угрожающим.

Он был серым и незапятнанным и холодным на ощупь.

Острый как осколок стекла.

На висевшей доске из черного дерева, было вырезано одно слово:

Глупость.

Владелец трактира услышал тяжелые шаги на деревянной лестничной площадке снаружи.

Засов двери загремел, а за тем раздалось громкое «Ээээээй» и стук в дверь.

- Секундочку!

- крикнул Коут.

Поспешив к парадной двери он повернул тяжелый ключ в ярком медном замке двери.

Грейм стоял с толстой рукой, готовой постучать в дверь.

Его обветренное лицо расплылось в улыбке, когда он увидел трактирщика.

- Баст опять открывался за тебя с утра?

- спросил он.

Коут сдержанно улыбнулся.

- Он хороший парень, - сказал Грейм.

- Просто немного нервный.

- Думал, ты закроешь на сегодня трактир.

Он откашлялся и на мгновение уставился себе под ноги.

- Я был бы не удивлен, учитывая обстоятельства.

Коут убрал ключ в карман.

- Открыты как всегда.

Чем могу быть полезен?

Грейм отступил от дверного проема и кивнул на улицу, где три бочки стояли в телеге неподалеку.

Они были новые, с бледным, полированным деревом и яркими металлическими ободами.

- Я знал, что не смогу заснуть прошлой ночью, поэтому, я сколотил их для тебя.

Кроме того, я слышал, что Бентоны заглянут с первыми из поздних яблок сегодня.

- Благодарю.

- Добротные и прочные так, что они выдержат всю зиму.

Грейм подошел и гордо постучал косточками пальцев по бочке.

- Ничто так не утоляет голод, как зимние яблоки.

Он поднял взор с блеском в глазах и вновь постучал по бочке.

- Узнаешь?

Клепку?

Коут слегка простонал, потирая свое лицо.

Грейм усмехнулся и провел рукой по одному из ярких металлических ободов бочки.

Я никогда прежде не делал бочки с медью, но они оказались хороши, насколько я могу надеяться.

Дай мне знать, если они начнут протекать.

Я приду взглянуть на них.

- Рад, что с этим не будет особых проблем, - сказал трактирщик.

Подвал становится влажным.

Я опасаюсь, что железо просто заржавеет за пару лет.

Грейм кивнул.

Это разумно, - сказал он.

Не многие люди задумываются заранее о подобном.

Он потер руки.

- Подсобишь мне?

Не хотелось бы, чтобы одна упала и поцарапала тебе пол.

Они принялись за работу.

Две бочки с медными ободами отправились в подвал, а третью протащили за стойкой бара, через кухню, и в кладовую.

После этого, мужчины направились обратно в общий зал, каждый на

на свою сторону барной стойки.

Возникла минута молчания, пока Грейм оглядывал пустую таверну.

Перед барной стойкой не хватало двух стульев, и от отсутствующего стола осталось пустое место.

В опрятной таверне эти вещи были заметны как недостающие зубы.

Грейм отвел глаза от хорошо вычищенного участка пола возле барной стойки.

Он сунул руку в карман и вытащил пару тусклых железных шимов, его рука при этом почти не дрожала.

- Нальешь мне маленькую кружку пива, Коут?

- спросил он, грубым голосом.

- Знаю, что рановато, но меня ждет длинный день впереди.

Я помогаю Марионам собрать пшеницу.

Трактирщик налил пиво и молча передал его.

Грейм выпил половину одним большим глотком.

Его глаза были красными в уголках.

- Плохи были вчера дела, - сказал он не поднимая глаз, затем сделал еще глоток.

Коут кивнул.

Плохи были вчера дела.

Скорей всего, это было всем, что Грэм, мог сказать о смерти человека, которого знал всю свою жизнь.

Эти люди знали все о смерти.

Они забивали свой домашний скот.

Они

умирали от лихорадок, падений, или несрастающихся сломанных костей.

Смерть походила на неприятного соседа.

Вы не говорили о нем из страха, что он мог услышать вас и решить навестить.

За исключением историй, конечно.

Сказки об отравленных королях, поединках и старых войнах были хороши.

Они наряжали смерть в чужестранную одежду и посылали ее далеко от своих дверей.

Факел для сжигания или эпидемия ужасали.

Но суд Гибеи или осада Энфаста, совсем другое дело.

Они были похожи на молитвы, на заговоры, что бормочешь поздно ночью, когда идешь один в темное.

Истории были похожи на счастливые амулеты, что покупаешь у лудильщика, на всякий случай.

- Как долго этот писец здесь пробудет?

- спросил помедлив Грейм, и отзвук его голоса раздался эхом в кружке.

- Может, мне стоит кое-что записать, просто, на всякий случай,

Он слегка нахмурился.

- Мой отец всегда их звал составителями бумаг.

Не помню, как они правильно называются.

- Если это касается только твоего товара, то это распоряжение

имуществом, - сказал как ни в чем не бывало трактирщик.

- Если же речь о других вещах, то это приказ об исполнение воли.

Грейм удивленно посмотрел на трактирщика.

- Так я слышал, во всяком случае, - сказал трактирщик, потупив взор и протирая барную стойку чистой белой тряпкой.

- Писец упоминал что-то подобное.

- Приказы...

- пробормотал Грейм в свою кружку.

- Думаю, я просто попрошу его составить кое-какие бумаги, и пусть он по официальному называет их как хочет.

Он взглянул на трактирщика.

- Другие, вероятно, захотят что-то подобное, времена сейчас такие.

На мгновение показалось, что трактирщик раздраженно нахмурился.

Но нет, он не делал ничего подобного.

Стоя за барной стойкой, он выглядел так же, как всегда, выражение его лица было спокойным и приятным.

Он слегка кивнул головой.

- Он упоминал, что возьмется за дела около полудня, - сказал Коут.

- Он был слегка выбит из колеи вчера вечером.

Если кто-то появляется раньше полудня, полагаю, что они будут разочарованы.

Грейм пожал плечами.

- Какая разница.

До обеда в городе по-любому не наберется и десятка людей.

Он сделал еще один глоток пива и посмотрел в окно.