Я глубоко вдохнул и выдохнул.

- Вполне, - признал я.

- Я выбрал его потому, что оно звучит как осел, - сказал Вил.

- Я знала, что вы двое принимали участие, - сказала Мола с оттенком извинения в голосе.

- Честно, вы трое просто закадычные друзья, да-да, именно это я и имею в виду. - Она подошла к кровати и критически осмотрела мой раненый локоть.

- Кто из вас зашил его?

- Я,- cкривил гримасу Сим.

- Знаю, что получилось... не ахти.

- "Не ахти" - это еще мягко сказано, - Мола критически осмотрела рану.

- Это похоже на то, что ты пытался вышить свое имя на нем и продолжал писать его c орфографическими ошибками.

- Я думаю, что он неплохо справился, - сказал Вил, встречая ее взгляд.

- Учитывая отсутствие у него профессиональной подготовки, а также тот факт, что он помогал другу в далеко не идеальных обстоятельствах.

Мола покраснела.

- Я не это имела в виду, - сказала она быстро.

- Работая здесь, можно легко забыть, что далеко не каждый... - Она повернулась к Симу.

- Извини.

Сим провел рукой по своим рыжеватым волосам.

- Давай все уладим как-нибудь? - он мальчишески усмехнулся.

- Как насчет завтра днем?

Когда ты позволишь мне купить тебе обед? - Он посмотрел на нее с надеждой.

Мола закатила глаза и вздохнула, где-то между развлечением и раздражением.

- Ладно.

- Моя работа здесь окончена, - сказал Вил серьезно.

- Я ухожу.

Ненавижу это место.

- Спасибо, Вил, - сказал я.

Он небрежно махнул по одному плечу и закрыл дверь за собой.

Мола согласилась не вносить упоминание о моих подозрительных ранах в ее отчет и придерживаться своего первоначального диагноза о тепловом ударе.

Она также срезала стежки Сима, затем повторно очистила рану, повторно зашила, и повторно перевязала мою руку.

Не приятный опыт, но я знал, что она заживет гораздо быстрее под ее опытной заботой.

В заключение она посоветовала мне пить больше воды, немного поспать, и предположила, что в будущем я воздержусь от напряженной физической работы в жарком помещении на следующий день после падения с крыши.

Вплоть до этого момента в термине, Элкса Дал преподавал нам теорию Искусной Симпатии.

Сколько света получится при неперывном подогреве в течение десяти таумов из железа?

Из базальта?

Из человеческой плоти?

Мы запомнили таблицы чисел и научились вычислять возрастающие квадраты величин, угловую инерцию и складывать деградации.

Проще говоря, это было отупляюще скучно.

Не поймите меня превратно.

Я знал что это была необходимая информация.

Привязка по родству которую мы показали Денне была элементарщиной.

Но в случае с более сложными вещами, квалифицированный симпатист должен был сделать некоторые довольно хитрые вычисления.

Для энергии нет большого различия между зажиганием свечи и расплавлением ее в лужу жира.

Значение имеет только фокус и контроль.

Когда свеча находится перед вами - это сделать легче.

Вы просто уставитесь на фитиль и прекратите вливать тепло, когда увидите первый язычок пламени.

Но если свеча в четверти мили от вас или в другой комнате, фокус и контроль удерживать во много раз сложнее.

И в этом есть худшие вещи ожидающие небрежного симпатиста, чем расплавленные свечи.

Вопрос, который Денна задала в Эолиане был крайне важным, - Куда уходит излишняя энергия?

Как объяснил Вил, часть уходит в эфир, часть - в связанные предметы, и остальные в тело симпатиста.

Техническим термином для этого было «перекачка чар», но даже Элкса Дал как правило, называл это скольжением.

Каждый год или около того, какой-нибудь небрежный симпатист с сильным Аларом направлял достаточно тепла через плохую связь, чтобы вызвать резкое повышение температуры его тела и от жара сам сходил с ума.

Дал рассказал нам об одном невероятном случае, когда студент сумел поджарить себя изнутри.

Я упомянул о ней Мане, на следующий день после того, как Дал поделился историей с нашим классом.

Я ожидал, что он присоединится ко мне в некой здоровой насмешке, но оказалось, что Мане был студентом, когда это случилось.

- Воняло свининой, - мрачно сказал Мане.

Ужасно

Досталось ему, конечно, но вы можете испытывать только жалость к идиоту.

- Небольшое скольжение тут и там, едва заметное, но он, наверное, упустил двести тысяч чар за пару секунд. - Мане покачал головой, не отводя взгляда от куска олова, которым он занимался.

- Все крыло главного здания пропахло.

Никто не мог использовать те комнаты в течение года.

Я уставился на него.

- Хотя тепловое скольжение довольно распространено, - продолжал Мане.

- Теперь кинетическое скольжение... - Он многозначительно поднял брови.

- Двадцать лет назад один чертовски глупый Эл'се напился и пытался поднять телегу навоза на крышу Зала Магистров на спор.

Оторвал себе руку по плечо.

Мане согнулся над куском олова, осторожно гравируя руны.

- Надо быть особо тупым, чтобы сделать что-то вроде этого.

На следующий день я был особенно внимателен к тому, что говорил Дал.

Он натаскивал нас беспощадно.

Расчеты энтропии.

Графики показывающие расстояние распада.

Уравнения, описывающие энтропические кривые, которые опытный симпатист должен понимать почти на инстинктивном уровне.

Но Дал был не дурак.

Поэтому, прежде, чем мы стали скучающими и неаккуратными, он превратил это в соревнование.

Он заставил нас черпать тепло из странных источников, из раскаленного железа, из глыбы льда, из нашей собственной крови.

Зажигание свеч в отдаленных комнатах было самым легким из этого.

Зажигание одной из дюжины идентичных свечей было сложнее.

Зажигание свечи, которую ты никогда не видел в неизвестном направлении...

походило на жонглирование в темноте.

Проходили соревнования на точность.

Соревнования изящества.

Соревнования внимания и контроля.

Через два оборота, у меня был самый высокий рейтинг студента в нашем классе из двадцати трех Ре'ларов.

Фентон наступал мне на пятки на втором месте.

Как назло, на следующий день после моего вторжения в комнаты Амброза, мы начали дуэль в Искусной симпатий.

Поединок требовал всей тонкости и контроля из наших предыдущих соревнований, с добавочной проблемой в виде наличия другого студента, активно выступающего против твоего Алара.

Так что, несмотря на мое недавнее пребывание в Медике после теплового удара, я растопил отверстие в глыбе льда в дальней комнате.

Несмотря на две ночи скудного сна, я поднял температуру пинты ртути ровно на десять градусов.

Несмотря на мои пульсирующие синяки и жгучий зуд в моей перевязанной руке, я разорвал короля пик пополам, оставив другие карты в колоде нетронутыми.

Все эти вещи я проделал меньше чем за две минуты, несмотря на то, что Фентон противопоставил мне весь его Алар.

Не зря же они стали называть меня Квоут Арканист.

Мой Алар походил на лезвие рамстонской стали.

- Это довольно впечатляюще, - сказал мне Дал после занятий.

- Прошли годы, с тех пор, как у меня был студент остававшийся непобежденным так долго.

Кто-нибудь еще делает ставки против тебя?

Я отрицательно покачал головой.

- Давно уже перестали.

- Цена славы. - Дал улыбнулся, а потом посмотрел чуть более серьезно.

- Я хотел предупредить тебя, прежде чем я объявлю об этом классу.

На следующий оборот я, наверное, начну ставить против тебя студентов парами.

- Я должен буду выступать против Фентона и Брея одновременно? - спросил я.

Дал покачал головой.

- Мы начнем с двух слабейших дуэлянтов.

Это будет хорошая тренировка перед командными упражнения, которые мы будем проводить в конце семестра. - Он улыбнулся.