— Извини, что я перебиваю тебя, мам, но я обещал Морее отвезти ее домой как можно раньше, — сказал Ридж, вставая, при этом белка и не подумала убегать, а, наоборот, изо всех сил вцепилась лапками в его белую рубашку.

Морея тоже поднялась, оглядела еще раз это непритязательное, но удивительно милое жилище и почувствовала, что ей совсем не хочется уходить отсюда. Она невольно вздохнула и повернулась к Риджу.

Его взгляд, пристальный и какой-то интимный, вогнал ее в краску. Ей нередко приходилось слышать, что у нее внешность модели для мужских журналов, но ей не хотелось думать, что интерес в глазах Риджа вызван именно этим.

Но почему этот заинтересованный взгляд вызвал жаркий румянец на ее лице.

Тем временем он неожиданно быстро оказался возле нее и мгновенным движением сунул руку в карман ее жакета. От изумления она на минуту лишилась дара речи, потом произнесла:

— Я видела ребят с ловкими руками, Колтрейн, но чтобы так...

Ридж вытащил руку из ее кармана, и она увидела, что в руке у него — крохотный бельчонок, она даже не почувствовала, когда он туда влез.

— Бельчонок принял тебя за мамочку, — сказал Ридж, держа зверька на раскрытой ладони. Протянув его матери, он попрощался с ней.

Фланаган проводил их до машины и остановился на тротуаре с таким понурым видом, что Ридж разрешил ему залезть внутрь.

— Не возражаешь? — спросил он Морею.

Она покачала головой. Сеттер сначала разлегся на заднем сиденье, но буквально через пару минут его морда уже лежала на плече Мореи.

— Извини, — сказал Ридж. — Но на самом деле это означает, что пес расположился к тебе. С теми, кто ему не нравится, он такого себе не позволяет. Моей матери ты тоже явно пришлась по душе.

— Твоя мать принимает все за чистую монету. Ридж, почему ты ей не сказал, что мы только притворяемся влюбленными?

— Только не говори, что после часа, проведенного с ней, ты не поняла, что она никудышная актриса.

— Да, но... Меня по крайней мере ты мог бы предупредить, — ответила Морея, понимая, что Ровена в самом деле слишком прямолинейна, чтобы играть ту роль, которую играют они с Мередит и Риджем.

— Зачем? Я не сомневаюсь, что ты справишься с любыми обстоятельствами.

Морея не была уверена, что это комплимент.

— Но к чему тогда ты вообще вовлек в это дело Ровену? Нам ведь совсем не обязательно убеждать папу, что свадьба неизбежна.

— Нет? В таком случае вся моя предварительная работа — кошке под хвост?

— Честно говоря, Ридж...

— Знаешь, я считаю честным, чтобы ты оплачивала зубные пломбы для наших будущих детей, потому что в моей семье у всех превосходные зубы.

— У тебя не будет превосходных зубов, потому что я запихну их тебе в глотку.

— И еще вопрос: возьмешь ли ты мою фамилию? Конечно, намного проще, когда у супругов общая фамилия. А если подумать о детях...

Несмотря на злость, Морея вдруг ясно представила себе детей: ее темные волосы, обезоруживающая улыбка Риджа и логический ум, присущий им обоим...

Она поежилась.

Ридж между тем продолжал:

— С профессиональной точки зрения я понимаю, почему ты можешь захотеть оставить свою фамилию. Но “Колтрейн и Колтрейн” все-таки звучит лучше, чем “Колтрейн и Лэндон”.

— Очень хорошо, что на дверце нет ручки, Ридж, иначе я бы выбросилась из машины.

— Эта угроза означает, что ты не хочешь менять фамилию? Какая жалость. Мне показалось, что твой отец придерживается традиционных взглядов...

— Почему ты не позволил своей матери рассказать побольше о тебе?

— Ну, ты же знаешь матерей. Вечно они преувеличивают.

Она улыбнулась:

— Я поняла, что твоя практика в Фениксе не была особенно успешной, не так ли?

— Напротив, она была весьма успешной, — с достоинством ответил Ридж, но потом усмехнулся. — Может быть, потому, что в Фениксе слишком жарко, чтобы заниматься чем-то кроме работы.

— Можешь ты когда-нибудь разговаривать серьезно? В пятницу у нас с тобой заседание с Биллом и Кэти Мэдисон. Ты предложил встретиться у тебя, но я все-таки думаю, что в моем офисе значительно удобнее.

— Ты предполагаешь, что это будет долгое заседание?

Морея пожала плечами:

— Может, нам удастся сократить его, если ты проявишь благоразумие.

— Я всегда благоразумен. И не стремлюсь к невозможному. Бизнес принадлежит Биллу, и, естественно, он не горит желанием отдать часть его Кэти.

— Но если ему достанется целиком весь бизнес, что он может предложить взамен?

— Значит ли это, что она согласна на такое условие?

— Смотря что вы предложите, но все возможно.

— Я обязательно спрошу его. Мне показалось, тебе хочется поскорее закончить с этим делом, Морея.

— Но не в ущерб моему клиенту, — твердо ответила она. — Хотя признаюсь, что проблемы с отцом и муж, посланный мне прямиком из ада, действительно усложнили мою жизнь.

— Муж, посланный... Это что, новый клиент, дорогая?

Морея уже пожалела, что проговорилась.

— Я сказала все, что хотела. И не собираюсь сообщать тебе имя клиента, чтобы ты не позвонил его жене с предложением нанять адвоката.

— Не хочешь лишний раз противостоять настоящему профессионалу, не так ли?

— А ты, мне кажется, не хочешь иметь меня в партнерах, предпочитаешь в качестве оппонента.

Он долго не отвечал, и Морея с любопытством посмотрела на него, стараясь догадаться, о чем он думает.

Впереди показалась башня “ТБК”, и вскоре Ридж аккуратно припарковался возле автомобиля Мореи.

— Уверен, дорогая, что, если ты решишь стать моим партнером, я смогу заменить дебаты в суде более интересными играми, которые тебе обязательно понравятся.

По дороге домой Морея размышляла, как это Риджу удается разговорить ее. Она давно уже научилась следить за своими словами, не болтать лишнего, но с Риджем Колтрейном она с трудом держала язык за зубами.

Хотя Ридж, казалось, вовсе не провоцировал ее на это, что особенно раздражало. А может, он обладал каким-то секретом, например, притворялся легкомысленным, и это заставляло ее терять контроль над собой?

Ей понравятся его игры! Вот уж, в самом деле! Он просто мастер на двусмысленности. Хотя на самом деле он, возможно, ничего такого не имел в виду. Так что нет никакого смысла размышлять о том, каково целоваться с Риджем Колтрейном.

К тому же поцелуи ведь игра, не требующая слов, а Ридж ни за что на свете не согласится молчать в течение длительного времени.

Войдя в подъезд, она несказанно удивилась, увидев у столика консьержки своего отца. По всему было видно, что ждал он уже долго.

— Папа, — воскликнула она, — что ты тут делаешь?

Чарлз Лэндон повернулся к ней.

— Привет, Морея. Не смотри на меня так, я не собираюсь просить у тебя убежища.

Что с ним? — подумала Морея. Простой вопрос повлек за собой этакую странную реакцию! Неужели отношения между ним и Мередит в самом деле осложнились?

Чарлз протянул ей пластиковый пакет с фирменным знаком универмага.

— Это твоя мать увидела на распродаже и подумала, что тебе должно понравиться. Она послала меня, чтобы ты померила.

Мередит, обладавшая изысканным вкусом и свободным временем, часто покупала для нее вещи. Но Морее почему-то показалось, что сегодня это всего лишь уловка, чтобы они могли поговорить с Чарлзом наедине.

— Давай поднимемся, — предложила она. — Я собираюсь съесть яичницу, хочешь присоединиться?

Ей только показалось или Чарлз действительно заколебался? Но тут он решительно двинулся вслед за ней к лифту.

— Ладно. И обещаю не говорить твоей матери, как ты тут питаешься.

Морея улыбнулась в ответ:

— За это я отрежу тебе лишний кусочек сыра.

Стоя с ним в лифте лицом к лицу, она обнаружила новые морщинки, опущенную линию рта, грустный, потускневший взгляд.

Наверное, Мередит права, считая, что не стоит расспрашивать его ни о чем, чтобы не причинять ему лишнюю боль. Ведь он так старается скрыть свои проблемы от дочери. А может быть, наоборот, еще хуже — делать вид, будто ничего не замечаешь? Чарлз может подумать, что Морея от безразличия не замечает очевидной перемены в нем. И такое пренебрежение с ее стороны послужит еще одним ударом для него...