Не помню точного смысла нашего разговора, не помню также, чем конкретно мы занимались – помню, что она смеялась, что я ей показывал из окна окрестности, и нам было хорошо. А потом из окна я заметил приближение издалека моих родителей и понял, что мы провели вместе с ней больше трёх часов. Ей надо было идти – в дверь стучал кто-то из её родни, но я не отпускал её, да и она не хотела уходить. Я пытался запечатлеть, оставить в памяти её лицо, будто нам не суждено было встретиться вновь: её чёрные, слегка вьющиеся волосы чуть пониже плеч, её слегка курносый носик, её чувственный взгляд и лёгкая улыбка на губах... Она попрощалась и легко сбежала вниз. Я видел, как её уводила домой её тётя, постоянно одёргивая и пытаясь закричать, но она не реагировала.
Родители пришли радостные и с большими сумками покупок. Они что-то заметили во мне, но ничего не сказали, даже постарались не подать виду. Ну и хорошо.
В ту ночь я не мог уснуть, всё ворочался с боку на бок. Перед глазами стояло её лицо, я даже пытался заговорить с ним. Заснул я поздно, почти под утро. И снился мне кошмар – дом, в котором она живёт, загорелся, а она на втором этаже. И я пытаюсь прорваться к ней, но не пускает её толстая тётка, преграждая пусть своим объёмом. И я бьюсь, бьюсь, но не могу пробить её. Проснулся я с плохими предчувствиями снова по будильнику, который просто-напросто забывал выключить.
До обеда я ходил в каком-то мандраже, что-то с одной стороны тянуло меня к её дому, но что-то с другой стороны отталкивало, удерживая на месте. К обеду приехали родственники, которые с дороги сразу же решили затопить подобие бани – это комната в подвале, в ней несколько кабинок с душем. Вот такая у нас была баня. Я не сопротивлялся, мне было всё равно – под шумок удалось улизнуть и, собравшись с духом, пойти к ней.
Я видел её в окне, видел её глаза, в них на этот раз читалась тревога, страх, если хотите, она чего-то опасалась. Войдя во двор к ним, я понял, что страх был вполне обоснован. Я никогда не верил в вещие сны, а также, что во снах можно увидеть будущее, но в данном случае всё было не так. Там меня встретила её тётка, с которой состоялся короткий и содержательный разговор – меня вежливо послали, запретив видеть Аню. Я попытался воспротивиться несправедливости, однако на её стороне было количественное преимущество. Тогда меня впервые выкинули за дверь.
Домой я вернулся удручённый, после чего умудрился поругаться с обоими моими старшими братьями и удалился в свою комнату. Окна комнаты выходят на противоположную сторону, чтобы увидеть её нужно выходить в коридор, смотреть из-под жалюзей. Никто не говорил со мной в тот вечер, никто не подходил к двери, чего я и ждал. В тот день был переломный момент, в тот день устами тётки со мной говорила судьба, благодаря которой я сейчас сижу на довольно сильно продуваемом месте.
В ту ночь я спал плохо, сквозь сон мне слышался голос её тётки, во сне её глаза были налиты кровью как у чёрта. Я стоял у неприступной крепости с единственным входом, и когда я попытался туда пройти, преградой на пути вырос огромный демон до самых небес. У меня был с собой меч, я бил им демона, но меч гнулся об его толстую шкуру, как пластилиновый. Из окна крепости ко мне тянул руки ангел с золотыми волосами, но я всё не мог дотянуться. А потом гром с небес, стала бить молния, и я вскочил с постели за полтора часа до звонка будильника.
На секунду мне показалось, что гром из сна ещё не ушёл, что он здесь, и тот ужасный демон всё ещё здесь, в моей комнате. Было темно, где-то за окном светила холодным светом луна, разгоняя тучи. Сам не зная почему, я надел тапочки, старый выцветший халат, чтобы не было холодно, и, тихо ступая, вышел на ночную улицу. Никто не заметил этого, не заметили также, как я со скрипом отодвигал затвор на входной двери – мы так и не удосужились его смазать.
Прямо под ногами на холодной каменном крыльце лежало небольшой запечатанный конверт, норовивший каждую секунду взлететь вверх. Дул сильный ветер. Я изо всех сил вглядывался в серебристую темноту, надеясь разглядеть её; на мгновение не показалось, что я слышу её дыхание позади, но это был всего лишь ветер, играющий в неровной структуре дома. Не помню, как я оказался вновь у себя в комнате, в руках был конверт, который я распечатал лежащим на столе перочинным ножом. Внутри был аккуратно сложенный альбомный лист, на коем чёткой рукой тонкими линиями были нанесены очертания рисунков. Эта была как раскраска, детская забава, рисунки были добрые и по-детски красивы, некоторые были цветные, некоторые чёрно-белые. Местами встречались какие-то символы на странном и непонятном языке, но чем дольше я всматривался в картину в целом, тем больше мне казалось, что между рисунками и символами существует какая-то связь. Непроизвольно в голове стали крутиться какие-то сторонние мысли, будто тихий голос произносил что-то нараспев. Не помню, сколько времени прошло, только под конец в голове появилось чёткое ощущение, что эти рисунки представляют собой закодированное послание; они приглашали меня прийти сегодня в девять вечера в город. Далее описывалось, как пройти до места назначения.
Как только мысль в голове чётко сформулировалась, я лёг спать, и на этот раз не было кошмаров, я спал спокойным сном, даже не услышав звук будильника. Весь день со мной как нарочно никто не разговаривал, я и не стремился к разговорам, не хотел ничего рассказывать, лишь украдкой, когда никто не видел, смотрел в окно на её дом, но она не появлялась. За обедом всё же пришлось немного поговорить, ибо народ стал волноваться относительно моего замкнутого поведения. Пришлось разубедить их, сказав, что всё нормально, им просто кажется, и перевести разговор в шутливое русло.
Вечером я вновь заперся у себя в комнате. И тут судьба помогла мне – все по непонятной причине ушли смотреть на что-то занимательное в огороде. Меня тоже пытались утащить, но я не пошёл, сославшись на сонливость, и тогда меня оставили в покое. В тот момент, когда все ушли за дом, я ускользнул на улицу, перелез через забор, дабы не оставлять подозрений в виде закрытой снаружи калитки, и побежал в сторону леса.